Собирающий облака - Шон Рассел

Нисима взяла бокал, но пить не стала.

— Должна сознаться, что больше не нахожу в генерале ничего, достойного восхищения.

Послышался топот приближающихся лошадей. Через несколько секунд в проеме шатра появился генерал Ходзё.

— Прошу извинить меня, отец. Передайте от меня привет генералу Ходзё.

Сёнто кивнул и ответил:

— Спасибо, что полюбовалась цветущей сливой вместе со мной. Это лишь еще больше украсило картину.

Сёнто снова поклонился так же низко, как при встрече. Нисима поклонилась, как того требовало ее положение, быстро обулась и выпорхнула из шатра.

Лодочник оттолкнулся от берега, и сампан медленно поплыл к кораблю Нисимы.

«Если бы не отец, — подумала она, — я бы не увидела такую редкую красоту среди страшной разрухи. Если мое сердце и в самом деле храброе, могу ли я сбиться с пути?»

Солдаты расчищали путь, сгоняя с дороги беженцев. Людей выгнали из жилищ, уничтожили посевы, отобрали скот, зерно, съестные припасы, какие они не смогли унести с собой. А теперь они еще должны стоять у обочины, давая дорогу господину, не сумевшему остановить армию варваров.

Тем не менее, когда проходил Сёнто и его приближенные, беженцы низко кланялись, не выказывая своих истинных чувств.

Они были фаталистами, чего такой человек действия, как Сёнто, никогда не поймет. Карма предопределила их судьбу стать жертвами военных и политических интриг Императора. Так было всегда, и ничего не изменится.

На Сёнто эта нескончаемая процессия произвела тягостное впечатление. Вереница крестьян тянулась к югу: некоторые тащили свое небогатое добро на спинах, другие вели запряженные быками повозки, кто-то погонял мулов с тюками. Как бы там ни было, Сёнто помнил о том, что сказал Нисиме: эта война потребует жертв от каждого. Исключений почти не будет.

Они поехали по полю, размякшему от весенних дождей, но достаточно твердому, чтобы пройти лошадям. На невысоком склоне ждала еще одна группа всадников. Сёнто заметил знамя Дома Комавары — белоснежная лилия на темно-синем фоне. Сам Комавара поклонился приблизившемуся Сёнто, не спешиваясь. На одежде некоторых всадников Сёнто заметил узенькую полоску — люди Комавары, на которых он натолкнулся в горах.

— Здесь? — спросил Сёнто. Комавара кивнул.

Пришпорив коня, Сёнто проехал дальше, посмотрел на запад, в сторону гор, прикидывая их высоту и расстояние.

— На этой равнине несколько раз случалось наводнение, — сказал Комавара, приближаясь в Сёнто. — Шесть лет назад здесь было море шириной в шестьдесят ри. Мы можем построить плотину на канале и защищать ее. Оборона продлится много дней. Когда дамбу прорвет, здесь еще долго нельзя будет ни пройти, ни проехать. Потребуется не один день, чтобы все высохло.

Сёнто кивнул и снова посмотрел на восток и на запад.

— А канал? Он останется без источника воды, не так ли? Ходзё указал рукой на юг.

— В десяти ри отсюда в канал впадает река Теней. Флот уже прошел эту точку. Участок канала до нее, возможно, не так глубок, но…

Он пожал плечами.

— А дороги в горах узкие и прекрасно годятся для засад, — с удовлетворением добавил Комавара. — Мы сможем удерживать здесь варваров долго.

Молодой господин непроизвольно коснулся рукояти меча, и Сёнто догадался, что это не его обычное оружие, а подарок Тосаки.

— Генерал Ходзё, господин Комавара, начинайте разрабатывать тактику ведения войны в горах. За строительство и охрану дамбы отвечает господин Танаки. Флот немедленно отправляем дальше на юг. — Сёнто указал на поток беженцев. — Этих людей не должно здесь быть к завтрашнему утру. — Сёнто снова огляделся вокруг, будто взвешивая все детали плана. — Посмотрим, что будет делать хан, когда столкнется с неожиданностью.

33

В этот день вернулись ласточки. Кроны деревьев колыхались и подрагивали. Рохку Тадамори держал лошадь под уздцы и смотрел на Ройома.

Знамя провинции Сэй с летающей лошадью исчезло с самой высокой башни правительского дворца, а вместо него теперь реяло знамя Золотого хана с изображением странно изогнутого дракона.

Над водой разносились резкие негармоничные звуки рожков, бряцало железо. Лошадь слегка подтолкнула хозяина в плечо.

Сэй пала. Впервые за всю историю Империи провинцию захватили варвары. А Рохку служил человеку, который допустил это. Хотя капитан и не был уроженцем Сэй, он не мог смириться с потерей.

Над восточным кварталом города клубился дым, но признаков пожара в остальной части города не было.

Пять тысяч людей, думал Рохку, да упокоит Ботахара их души. Сколько погибло варваров — неизвестно. Намного больше, чем пять тысяч, полагал он, намного больше. Капитан взглянул на плавучий мост, соединяющий берег и восточную часть города. Там под водой лежало бесчисленное множество воинов обеих армий. Битва была страшной.

Варвары оказались не блестящими тактиками, но недостатка в решительности у них не было. Хан бросал в бой отряд за отрядом, не считая людей, и поэтому выиграл сражение.

Рохку помолился Ботахаре и сел в седло. Он еще раз оглянулся на город.

Теперь началась игра, думал он. Кто получит больше преимуществ после первой баталии? Кто вступит в следующую игру более умудренным? Рохку молил Ботахару о помощи. Он хотел доставить своему господину как можно больше информации. Ведь от этого зависит доброе имя его семьи.

Началось строительство дамбы. Солдат оказалось мало, да и умения у них не было никакого. Поэтому пришлось прибегнуть к помощи крестьян. Их умение носить грузы в корзинах на коромысле оказалось куда полезнее, чем повозки, запряженные быками и мулами. Советники Сёнто скоро поняли, что недостаточно остановить поток воды только в канале. Дамба должна быть гораздо выше и больше, чтобы водоем получился достаточной глубины. Просто перегородив канал, этого не добиться.

Императорские почтовые лодки конфисковали на нужды войны, и теперь они сновали туда-сюда, перевозя наблюдателей и новости. Сообщение о падении Ройома распространилось быстро, и это вселило в души тех, кто строил дамбу, отчаяние. Вдруг война стала реальной, а все споры и разногласия — мелкими и никчемными.

Вестей о продвижении армии варваров на юг не поступало, и некоторые полагали, что хан достиг своей цели. Он закрепится в Сэй, а строительство дамбы окажется напрасным.

Ройома держался пять дней. Пять тысяч против ста. И хотя никто никогда не узнает, что на самом деле происходило за городскими стенами, поэты с готовностью восполнят недостающие подробности в своих произведениях.

Прошло десять дней с тех пор, как флот Сёнто покинул северный город, но за это время он ушел недалеко.