Ненавижу тебя, сосед - Лина Манило
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зажигалка? Откуда в нашем доме, где никто не курит, зажигалка? Осталась от прошлого хозяина? Но нет, клининг навёл полный порядок, а после метушливая Ивашкина, пролив молоко, ещё раз вымыла до блеска пол. Ничего под столом совершенно точно не валялось! Может быть, у девочек были гости? Может, не только я одна активно налаживаю личную жизнь?
Достаю телефон, набираю Дашку, как самую здравомыслящую из нашей троицы. После пары длинных гудков она тарахтит в трубку, ругается на меня, сообщает, что поехала в деканат за какой-то жутко важной бумажкой.
— Даша, я быстро! У меня вопрос! У вас с Олей были вчера гости? Мальчики какие-то?
— Что-что? Гости? Мальчики? Да за кого ты нас принимаешь?! Мы приличные девушки! — шутливо возмущается, но посерьёзнев добавляет: — Нет, Яся, не было у нас никого. Мы комедию новую до полуночи смотрели, а потом так в гостинной и уснули. Никто к нам не приходил. Ко мне даже во сне.
— Хм, ладно. Пока, Дашуль.
— Эй, Яся, откуда вопрос такой? — тревожится Даша, кажется, обо всех делах своих забыв.
А я встаю, подхожу к зажигалке и усаживаюсь на корточки рядышком, смотрю на пластиковый тёмно-синий крикет.
— Нет, ничего, просто показалось, что запах мужского одеколона почувствовала, — прикрываюсь своим недугом и, попрощавшись, кладу трубку.
Откуда ж ты тут взялась, зажигалка? Наверняка этому есть самое логичное объяснение, только у меня пока его найти не получается. И от этого что-то нехорошее щекочет под ложечкой. Какое-то предчувствие.
Плохое предчувствие.
38. Демид
На тренировке я выкладываюсь по полной, потому что у нас некомплект, а старт чемпионата очень скоро. Ну как выкладываюсь? Очень стараюсь, вот только с самого начала что-то идёт не так.
Я никак не могу взять под контроль дыхание — оно сбивается при каждом резком движении. Разминка и та даётся мне с трудом, а стоит начать активно бегать, следить за мячом, и всё летит в пропасть. Ничего не получается! Это бесит.
Ломота в теле настигает меня минут через сорок после выхода на поле, и чем дальше, тем сложнее её игнорировать.
Пропускаю мяч, потому что перед глазами мутная пелена и всё, чего хочется, — прилечь на газон, поджать под себя ноющие ноги, которые кто-то через мясорубку перекручивает, жилы наматываются на винт. Я всё ещё пытаюсь двигаться вперёд, но будто в мутном киселе плаваю, барахтаюсь, как лягушка в молоке, только масла, боюсь не получится — утону.
Всё, не могу больше.
Поднимаю руки, показывая, что сдаюсь и выбываю. Наверное, меня тоже догнал грипп, но эта мысль лишь по краю сознания пробегает. У меня вообще не получается думать связно, лишь обрывками.
Ко мне бежит тренер, хотя узнаю его только по очертаниям массивной фигуры.
— Демид, тебя тоже, что ли, прихватило? — его рука на моём лбу, холодная. Освежает. Это приятно, это хоть немного остужает. Майка липнет к телу, я весь в поту, и мне хочется содрать с себя одежду, забраться по уши в полную ванную льда и сидеть там, пока пожар в моём теле не потухнет.
Мне не хватает кислорода. Дышу часто-часто, как загнанный пёс, но ничего не помогает. Легче не становится!
— Парни, помогите его в раздевалку отнести, и всех на карантин сажаю! — зло рычит тренер, и меня подхватывают под руки и ноги, разве что в воздух не подбрасывают.
— Ещё один. Надо же какой грипп тяжёлый. Стремительное течение болезни, — наш командный врач смотрит на меня встревожено, головой качает, а я хочу только одного — спать. — Ох, как дышит часто. Давно такого вируса не встречал. Такими темпами все слягут.
— Что это с ним?
— Тахипноэ, — незнакомое слово прорывается в сознание, как название страшного диагноза. — Срочная госпитализация!
И через много-много мучительных бесполезных вдохов:
— Потерпи, сынок, скорая уже едет.
Да какая скорая! Матч на носу! Но спорить, дёргаться и сопротивляться у меня нет сил.
В себя я прихожу в больнице, надо мной белый потолок, в руке торчит игла, а лёгкие будто обручем сдавили. Да что ж за пропасть! Меня болтает по кровати, я свешиваюсь на бок, пытаюсь лёгкие выплюнуть, и у меня почти получается.
Вокруг меня суетятся, дёргают, снова чем-то колят, впрыскивают в вену очередной препарат, оставляют в покое и так по кругу.
В очередной раз из забытья меня выбрасывает зыбкая, но настойчивая мысль. Страшная.
Как на грех, на этот раз в палате никого. Где же все, когда они так нужны? Пытаюсь заорать, хотя голос меня не слушается — вместо него рваные хрипы. Но, наверное, медсестра была неподалёку, потому что прибегает быстро.
— Что такое? Плохо? — она меня щупает, вглядывается в лицо с тревогой, проверяет показания какого-то датчика.
Машу головой — дело не во мне!
— Яся, — выкашливаю имя той, которую я мог заразить. — Яся!
— Тш-ш, Демид, не волнуйтесь. Поспи, не надо напрягаться.
Да ну блин!
— Вы не понимаете, — и снова этот дурацкий кашель, из-за которого виски сжимает от адской боли, а грудь на части разрывает. — Дайте телефон. Где он?
Медсестра скорее догадывается, чем слышит меня. Я сам себя не слышу! Но медсестра все равно меня не понимает:
— Покой положен, а не телефон.
Что за варвары в этой больнице?
— Тогда вы позвоните Ясе. Она могла заразиться!
Я не знаю, что это за чёртов грипп, от которого меня развезло так стремительно, будто катком переехало. Но у Яси слабые лёгкие, в детстве была астма. Если уж меня, здорового во всех отношениях лося, так срубило, её вовсе убить может. И это будет только моя вина, ничья больше.
— Найдите в моем телефоне номер Синеглазки. Позвоните ей, пожалуйста, — я хватаю медсестру за руку, демонстрируя всю серьёзность слов, и она всё-таки кивает и стремительно выходит из палаты.
А я теперь могу вырубаться с чистой совестью.
39. Ярослава
Мне снится ручей. Прохладный, шумный, он течет между камней, и солнце бликует на поверхности. Хочется пить, я тяну руки, складываю ладони ковшом, пытаясь зачерпнуть воды, но ничего не получается — она проходит сквозь пальцы, не касаясь. Мираж да и только.
В горле пожар, я пытаюсь проснуться, добраться до кухни и уже там напиться, но не могу даже
