Диана. Обреченная принцесса - Дмитрий Медведев

Анализируя случившееся, супруга Чарльза все чаще склонялась к мысли, что из первоначального замысла, который должен был закончиться триумфом, выход книги превратился в трагедию, или, как она сама выразилась, — «начало моего конца».

Как же так получилось, что все пошло кувырком, и кто был повинен в этом?

«Диана призналась мне, что весь процесс создания книги вышел из-под ее контроля, — вспоминает один из друзей принцессы. — Мортон беседовал с людьми, которых она не хотела привлекать, и опубликовал некоторые факты, которые она не хотела обнародовать. Диана сказала, что у нее было мало возможностей контролировать всю работу с самого начала, и в конце концов она выпустила вожжи из рук» .

Немного странное признание, если учесть, что принцесса не раз просмотрела текст и, как сказал сам Мортон, «фактически подписала каждую страницу». Но Диана уже нашла козлов отпущения. Она попыталась отмежеваться от Эндрю, заявив, что вышедшая в ноябре книга не более чем «смесь второсортных, не представляющих никакого интереса слухов, собранных Мортоном для получения личной выгоды».

Остракизму подверглись и друзья принцессы. По словам журналиста Ричарда Кэя, «она дистанцировалась или просто вычеркнула из своей жизни большинство людей, которые приняли участие в этом проекте. Диана была зла на них, потому что они предали ее, способствуя написанию этой подстрекательной книги».

Вот как!

Принцесса была не единственной, кто решил изменить свою первоначальную позицию и посреди переправы взялся менять одну тройку лошадей на другую. Пытаясь хоть как-то стабилизировать свое положение, изрядно пошатнувшееся после откровений Мортона, Эндрю Нил организовал публикацию нового блока статей. Они также были посвящены взаимоотношениям между супругами Уэльскими. Но только теперь события преподносились не с позиций Дианы, а с позиции Чарльза.

Ситуацию это, конечно, изменить не могло, но настроение принцессе испортило основательно. В новых материалах приводились комментарии друзей принца. По их мнению, с Чарльзом обошлись несправедливо, а его изображение не соответствует истине. Друзья напомнили также о «благородном молчании» наследника престола, который отказался делать публичные заявления, «боясь, что они могут отрицательно сказаться на его детях».

Сторонники Чарльза не забыли кинуть и пару камней в огород его супруги. Читатели «The Sunday Times» должны были знать, что принцесса не всегда выступала в роли жертвы. Например, планируя первую поездку Уильяма в Уэльс, она не поставила об этом в известность своего мужа. Вспомнили и про перелом руки у Чарльза двухлетней давности, когда Диана отнеслась весьма формально к посещению мужа в больнице Ноттингема.

В следующей главе будет показано, что ситуация с визитом к травмированному Чарльзу была далеко не так однозначна. Но сейчас не об этом. Куда больше принцессу задела фраза «одного из близких друзей» ее мужа: «Чарльз очень обеспокоен тем, что Диана продолжает отрицать свою причастность к подготовке книги. Ему бы хотелось, чтобы она открыто заявила о своем участии, а также призналась, что это была ошибка».

В отличие от других приведенных выше высказываний, по сути представляющих самый обычный PR, упоминание об ошибках содержало в себе рациональное зерно.

Осознание собственных ошибок и промахов справедливо считается одним из самых мучительных состояний, которое испытывает человек. И как принцесса Уэльская ни сопротивлялась, именно эту реку неприятного самоанализа ей теперь предстояло перейти вброд. Хотя порой она все-таки придерживалась прежней линии, повторяя — уже машинально, — что не причастна к злополучной публикации.

В роковой день выхода «The Sunday Times» принцесса в панике связалась с пресс-секретарем Диком Арбитером:

— Что я должна делать? — спросила она растерянно.

— Ничего, — успокоил ее Дик. — Но почему четыре месяца назад, когда я спрашивал вас, какую помощь вы оказали Мортону в его работе над книгой, вы клялись мне, что не сотрудничали с ним?

— Я ему и в самом деле не помогала, — продолжала настаивать Диана.

Но помощники принцессы теперь все меньше доверяли ей. Да и сама Диана перестала верить себе, а вернее — той усталой от многолетних страданий женщине, которая считала, что поступила абсолютно правильно, когда в мае 1991 года начала в присутствии Джеймса Колтхерста изливать свою душу на магнитофонную пленку.

«На выставке Экспо-92 в Севилье она неожиданно сказала мне: «Ты даже представить не можешь, что я сделала», — вспоминает один из близких помощников принцессы. — Диана была очень напугана и растерянна. Мне кажется, уже тогда она стала понемногу осознавать, что на самом деле натворила».

Осознание собственной ошибки в конечном счете достигло той стадии, когда Диана уже не могла молчать. Еще до выхода в свет статей Эндрю Мортона, в марте 1992 года, на одном из торжественных банкетов, она призналась кинопродюсеру Дэвиду Путтману:

— Все мы далеки от совершенства, но я и в самом деле сделала глупость: я позволила написать книгу.

Я думала, что это удачная идея, поступок, который сможет освежить атмосферу, но только теперь я понимаю, насколько наивной была эта затея и сколько проблем она принесет. Если бы я только могла, я не думая отмотала бы этот отрывок своей жизни назад. Это самый безрассудный и бессмысленный поступок, который я когда-либо совершала.

Но ошибки на то и являются ошибками, что они не только совершаются, но и исправляются. И как показывает практика, последнее требует больше времени, сил и душевной энергии.

Вся эта шумиха прессы, суета сотрудников дворца по связям с общественностью, гнев Чарльза и растерянное поведение Дианы наглядно говорили об одном — для разрешения сложившегося кризиса необходимо вмешательство более высокой инстанции.

Первоначально королева хотела сохранить брак Уэльских. Однако, взирая на ситуацию с высоты своего солидного жизненного опыта, она все больше приходила к мнению, что сделать это невозможно. Буквально на следующий день после выхода злополучного номера Чарльз отправился на переговоры со своей супругой в Кенсингтонский дворец. Именно тогда впервые прозвучало неприятное слово «развод» и начались первые консультации с адвокатами.

Но «развод» — пока это было только на словах. Да и публикация от 7 июня была всего лишь началом. Через неделю вышла еще одна порция сенсационного материала. Мало того что королевской семье прописали горькую пилюлю, так ее еще пришлось принимать медленно, по частям, переваривая каждый глоточек.

Это уже было слишком. Для аудиенции с королевой Диану пригласили в Виндзорский дворец. На встрече также присутствовали Чарльз и его отец герцог Эдинбургский. Последний, по словам Дианы, вел себя «зло, свирепо и нелюбезно».