Жаворонок Теклы (СИ) - Семенова Людмила

— Ну что ты засмотрелся? День сегодня был что надо, надеюсь, что и ночь меня не разочарует. Впрочем, разве с тобой это возможно?

— Ну, милая, давай все-таки с этим подождем, — добродушно ответил Айвар. — В этом тихом северном доме наши с тобой африканские нравы не к месту. К тому же, у Оли дети спят, не хочется их побеспокоить.

— Не волнуйся, они ничего не услышат. Звукоизоляция тут хорошая, к тому же, я и не настаиваю на слишком бурном проявлении. Слушай, Айвар, мы с тобой где только не ночевали, и мало ли кто там был за стенкой, — ты ни разу не отказывался меня порадовать. А здесь что тебя вдруг смутило?

— То, что мы в гостях, и я не могу надеяться на звукоизоляцию. Не сравнивай то, что было в Африке: там некого стесняться, потому что к постели относятся без всякого трепета. А здесь это воспринимается как личное, сакральное. Русские люди другие, они до сих пор стесняются даже эротические фильмы смотреть вдвоем, не говоря уж о том, чтобы за кем-то подслушивать.

— Но уж наверное они знают, что муж и жена по ночам не только спят держась за руки? — усмехнулась Налия. — Да и не о них сейчас речь, а о нас с тобой, Айвар. С чего ты стал вдруг таким зажатым? Я не предлагаю афишировать нашу интимную жизнь, но отказывать себе в удовольствиях только потому, что здесь у людей другой менталитет...

Воспользовавшись замешательством Айвара, она забралась к нему на колени и начала целовать в губы. Объятие показалось ему душным и неуютным, однако тело волей-неволей откликнулось на ее действия, что, конечно, не осталось незамеченным. В надежде, что благоразумие все же одержит верх, Айвар аккуратно убрал ее руки от воротника своей футболки и сказал:

— Налия, ну что случится, если на одну ночь ты себе откажешь? Я никуда не денусь, мы всегда будем вместе и я рассчитываю тебя радовать еще лет до ста. Но сейчас я немного не в настроении: бывают моменты, когда хочется поговорить, помечтать, да просто расслабиться. И обстановка здесь к такому располагает.

— А вот это уже особенно интересно, — произнесла Налия, играя с его волосами. — Что же такого в этой обстановке, что тебя тянет на медитации, а не на удовольствие с любимой женщиной? В чем секрет, в доме или в хозяевах?

Ситуация окончательно перестала нравиться Айвару, и он сказал уже более строго:

— Налия, если я сразу сказал «давай подождем», это значит «нет», а не «поуговаривай меня еще минуты две». И раз я так сказал, то причины есть.

— В твоем воображении это, может быть, и значит «нет», а я слышу несколько иное, да и вижу тоже, — многозначительно улыбнулась женщина. — Если хочешь, чтобы я поверила, выражай мысли как-нибудь точнее.

Он промолчал, нахмурившись, и Налия снова приникла к его губам. После короткого, но горячего поцелуя она сказала:

— Ну что за отговорки? Что за внезапное упрямство, Айвар? Уж от тебя это более чем странно слышать!

— Ты имеешь в виду, что раньше я был безотказным? Так это неправда, я много раз отказывал, а иногда приходилось и деньги вернуть, если на то имелись веские причины. В этом смысле я, конечно, был не лучшим проститутом.

— Зато во всех остальных лучшим, — уверенно заметила Налия.

Айвар не знал, что ей ответить. Лучше всего в таких случаях помогала ирония, но сейчас он слишком растерялся: странная смесь цинизма и нежности против воли его возбуждала, как и родной запах, и тепло ее кожи. В другой обстановке ему самому очень хотелось бы отбросить условности, подобное чувство захлестывало его не раз, когда они еще до свадьбы тайком целовались в госпитале, в местном кафе или парковой зоне и он шутливо грозил Налии: «Твои недоброжелатели будут очень рады поболтать о том, что тебя в сфере здравоохранения интересует не работа, а возможность развлекаться с сексапильными медбратьями!» Но сейчас то, что предлагала Налия, почему-то казалось ему не приключением, не всплеском эмоций, а каким-то странным и продуманным эпатажем, в которой она отвела ему скорее статичную роль.

— Налия, отпусти меня, пожалуйста, — сказал он с прежней мягкостью. — Мне душно, я уже плохо соображаю, и лучше не делать того, за что будет неудобно в нормальном состоянии.

— Не выдумывай, Теклай, будь умницей, — ответила женщина и плотно обхватила его талию ногами. Айвар попытался ее отстранить, но так боялся причинить жене боль, что вышло совсем неубедительно. Она уже легко стянула с него футболку, затем и ее сорочка с легким шелестом сползла вниз. Упираясь руками в плечи мужчины, Налия уложила его на спину и невозмутимо устроилась сверху. Поначалу она двигалась резко и даже грубовато, будто желая проучить мужа за неуступчивость, и пару раз ему пришлось стиснуть зубы. Однако вскоре темп стал все более плавным, безмятежным и даже приятным, хотя подспудно Айвару было не по себе. Он вообще не имел ничего против подчиненного положения в интимном контакте, но не такого утилитарного и механического. Ему очень нравилось «прислуживать» Налии, когда она расслабленно лежала на животе, — долго и размеренно трудиться над ее телом, одновременно ласкать шею, растирать спину и даже расчесывать ее прекрасные волосы. В такие моменты, когда с него уже лился пот, а она оставалась все такой же ухоженной и безмятежной, Айвар чувствовал себя на вершине блаженства и искренне верил, что весь смысл его существования состоит в том, чтобы удовлетворять это великолепное тело и непростую мятежную душу.

Но сейчас ему казалось, будто происходит что-то зловещее и нездоровое. Он продолжал испытывать к Налии огромную нежность и влечение, но параллельно вдруг почувствовал страх: будто вместо уютной комнаты с большим окном, за которым бесшумно падал снег, возникла тесная клетушка, ограниченная плохо возведенными стенами из палок, вместо аромата елочной хвои доносился дым лесного пожара, во рту ощущался желчный привкус вместо бархатных ноток вечернего чая.

Однако особенно удручало Айвара то, что он вопреки разуму все больше возбуждался и вскоре обнял Налию, поглаживая ее грудь, и стал помогать заданному ритму. В комнате было тихо, постель не скрипела, и это немного его успокоило. Женщина протянула руку к его лицу, и Айвар безмолвно поцеловал ее, а в следующую секунду они уже сжали друг друга в плотных болезненных объятиях, будто желали срастись навсегда. Налия довольно вздохнула, поднялась и легла рядом на спину, призывно глядя на Айвара. Наконец он перенял инициативу, что вызывало дикую смесь мужского азарта, жажды реванша и негодования против себя самого, увлекшегося этой унизительной игрой. После нескольких бесцеремонных глубоких движений наступила разрядка, и Айвар поспешно сел, спуская ноги на пол, чтобы разогнать кровь. Жена надела комбинацию, снова ушла в ванную, затем вернулась и села рядом. Тем временем он успел привести себя в порядок.

— Какой же ты классный, — произнесла Налия умиротворенным, воркующим голосом. Она любовалась им с удовольствием собственницы и в то же время с чувством, похожим на уважение. На самом деле ей безумно нравился упрямый характер Айвара, его странные для Африки убеждения, его отчаянное самолюбие. Все это и возбуждало ее, и вызывало удивительное чувство неловкости, будто от прикосновения к ломким крыльям мотылька.

Айвар промолчал, будто пребывая в каком-то отрешенном состоянии.

— Теклай, ну что ты злишься? — спросила Налия и погладила его руку. — Из-за того, что не предложил первым, угадала?

— Это, по-моему, трудно было назвать «предложением». И я не злюсь, просто не люблю, когда на меня давят, Налия. Ты могла бы подождать, пока я сам захочу.

— Да не похоже было, что ты не хотел, уж извини, — усмехнулась женщина.

— Налия, не все исчерпывается моими естественными слабостями, — спокойно сказал Айвар, поправляя футболку. — Позволь не обсуждать с тобой все тонкости, но мужчину тоже можно принудить, и это не так уж приятно.

— Ну прости меня, — произнесла наконец Налия после раздумья, и Айвар устало улыбнулся. Он уже полностью был в форме, радуясь, что на темной коже не видна лихорадка, от которой у него еще пылали щеки и шея. И лишь мутный взгляд выдавал что-то нестандартное в их спокойном разговоре.