Эволюция Жнеца - Сергей Леонтьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Братья» замерли на своих местах, в ожидании. Наша «крыса» никаких признаков беспокойства не выражала, чем только усиливало напряжение. Неужели не он? Всегда спокойнее, когда хотя бы направление угрозы известно. Остановившись у входа, Шеакан развернулся ко мне.
— Готов?
— Не уверен, но деваться некуда, — признался я, поглядывая на «крысу», но никакой реакции у неё не было.
— Зихвар Анлэ Буурд! — произнесли мы хором.
— Кааак⁈ — разорвало пространство пронзительным криком той самой, уже настоящей, «крысы», — Вам не схватить меня! Не выйдет!
Тело «брата» разлетелось на куски, раскидав ошмётки на довольно приличном расстоянии. На месте бывшего «родственника» стояло какое-то жуткое существо, разглядеть детали которого не давали фрагменты плоти и обилие крови.
Всё заняло какие-то доли секунды. Тварь в один прыжок оказалась около того самого выхода. Не сговариваясь, все разом кинулись следом. Мы с Шеаканом и с ещё парой «братьев», в итоге, оказались дальше всех от этого места.
— Стой! — закричал Шеакан тому, кто находился ближе всех и нёсся к твари, но было поздно.
Скорость удара была такой, что мы даже не поняли, как «брат» лишился головы, тело ещё не начало падать, а тварь уже исчезла в проходе, откуда тут же последовал щелчок, и раздалось жуткое стрекотание. Есть, сука! Попалась!
— Всем стоять! Только я и Морр! — снова прокричал Шеакан.
Братья как по команде остановились, прекратив преследование. Вот это дисциплина. Не то, что у Дирэна с его «лисами», упокой Тьма их души. К месту я подоспел раньше Шека, чем вызвал у него недоумение. А как ты хотел, друг мой? Я уже не тот салабон, что тебе встретился в начале своего пути.
— Погоди, Шек! — придержал я его рукой, наклоняясь к ткани, под которой происходила вялая возня, и что-то тихо стрекотало, — Оно уже никуда не денется. Я капкан поставил с ядом.
— Что ты сделал?
— Да погоди, говорю! — отмахнулся я, сдёргивая полотно.
На полу перед нами вошкался жуткий «таракан». Овальное, вытянутое, защищённое хитином брюшко, имело три пары крепких, заострённых сочленённых лап, из которых две передние оказались в стальном захвате капкана. Шиповидное тело также обладало тремя парами лап, но несколько иными.
Две нижние тонкие пары заканчивались острыми, зазубренными пиками, а вот верхние… Они представляли собой натуральные мощные косы, почти в рост самой твари, и напоминали лапы-«захваты» богомола. Такими можно просеку в кедровом лесу сделать, не то что там думалку с плеч снять.
Мерзкая голова имела два здоровых, фасеточных глаза, а ротовое отверстие состояло из нескольких зазубренных пластин, как у крабов, и было обрамлено здоровыми парными хелицерами сверху и снизу. Сраная, мерзкая сольпуга-перероросток, блин.
Обилие крови несколько затрудняло подробный осмотр, но, кажется, тварь имела насыщенный чёрный окрас, и лишь безжизненные глаза обладали странным фиолетовым отливом. Увидев меня, тварь застрекотала, словно начала жаловаться. Мол, разбросали по округе херни всякой.
— Что, херобора жуткая, своей богомерзкой пастью иных звуков издавать не получается? — теперь понятно, почему добиться чего-либо от пленённого мимика, было невозможно, — Как тебе яд? Хорош, правда? А сама задумка и её реализация? Гениальная же, не считаешь? Яд Безысходности и Па’Адлы в одном флаконе! Трата таких уникальных материалов и всё только ради тебя, сука ты, аморальная! Где твоё «спасибо»? Исповедуйся хоть, на смертном одре считай уже.
В этот момент помирающая тварь сделала молниеносный выпад левой «косой». Я даже начала движения не заметил. Послышался звон металла и шею обожгло, словно по ней проведи ножовкой. Лишь после этого сработали рефлексы, отделив «косило» от лапы — попал когтями точно в сочленение. Я туда и метился, если что.
Если бы не Шеакан, поставивший на пути «косы» клинок своего меча, моя голова котилась бы сейчас по полу, забавно подпрыгивая на ушах…
— Морр, ты бы меньше трепался и внимательней был, что ли? Такой меч испортить пришлось. Как, блин, она вообще его сломала? Ведь лезвием ставил же? Эльфийская сталь! Была… — говорил Шеакан, возмущённого и придирчиво осматривая оставшуюся в руке половину меча.
— Спасибо, — ответил я, ощупывая шею — вроде не критично, — Охренеть оно быстрое! Было… — тварь перестала подавать признаки жизни.
* * *
Дальнейший осмотр показал, что на «косиле» даже царапины не осталось от клинка. Хрен знает, что это был за хитин такой, но по мне, он больше походил на долбанную металлокерамику, чем на хитиновую оболочку обычного насекомого.
Более того, нам, вероятно, сказочно повезло, что «зубы» капкана тоже попали в сочленения лап. В противном случае, хрен бы у нас что получилось. Внезапно тело мимика начало краснеть и дымиться, словно рака в кипяток кинули. Мы отошли на пару шагов и продолжили наблюдать за непонятной дичью на расстоянии.
Поверхность тела мимика принялась натурально пузыриться и шкварчать, как сало на сковородке. Потянуло палёной плотью и чем-то ещё мерзким и резким. Запах явно был неорганический. Следом повалил едкий дым жёлтого цвета, вынудивший нас отступить ещё на несколько шагов.
— Помнишь, что я тебе говорил про традиции, уважение и прочее? — завёл свою «шарманку» Шек, пока мы ждали «подачи блюда», — К «братьям» недопустимо так относиться, Морр.
— Во имя Тьмы, всё никак не уймёшься! — закатил я глаза, — Ты про капкан «волынку» тянешь? И это вместо признательности? Кстати, когда я его ставил, то «родственником» вам ещё не приходился. А ты к этому, никакого отношения не имеешь.
Шеакан завис на несколько секунд, переваривая сказанное, и ответил:
— А действительно, ведь! Ловко ты это придумал, Морр! Молодец, иначе упустили бы тварь, так и не отомстив за падшего «брата», — ну вот, совсем другой разговор.
— Ладно, проехали. Пойдём, кажется «блюдо» приготовилось, — ответил я и толкнул его локтем, заметив, что дым почти рассеялся.
На месте где прежде лежала тварь, образовалась неглубокая канавка, заполненная, продолжающей побулькивать, мутной жижей. В центре фиолетовым светом пульсировал какой-то овал размером с мяч для регби.
От твари не осталось и следа, почти — рядом лежало отсечённое мной «косило». Его эта дичь почему-то не коснулась. Занятная херня, однако.
Также, практически ничего не осталось и от моего капкана, который словно кислотой разъело. Не «таракан», а какой-то ксеноморф херов! Да, тварь, действительно, не вписывалась в общую картину этого мира. Долбанные инопланетные захватчики, не иначе.
— Ты думаешь о том, о чём и я? — спросил меня Шеакан, глядя на продолжающий пульсировать овал.
— Ага, зажарим или вкрутую сварим?
— Чего? — удивлённо посмотрел на меня Шек, — В смысле?
— Мимики на коромысле. Да, эта дрянь — определённо, является яйцом твари. Возможно, последним. А ты?
— Что я? — снова удивился Шек.
— Думаешь сейчас, о том, о чём и я?
— Тут двух мнений быть просто не может, — Шеакан подошёл и с силой вонзил обломок своего меча в «яйцо», которое практически тут же погасло, — Вот я поставил точку в начатом моим предком деле. Отомстил за «брата», избавился от «крысы»… и всё это, — вздохнул он и положил мне на плечо руку, — Только благодаря тебе, Морр! Ты снова оказал мне неоценимую услугу, друг мо… извини! — рассмеялся он, когда начал к нему разворачиваться, — Я в неоплатном долгу перед тобой, да и всё Братство теперь. Спасибо! — Шек склонил голову.
— Да будет тебе! — отмахнулся я, — Мы сделали это вместе! Избавились от «крысы», но так и не узнал, кто же за ней стоял…
— Это точно, — выдохнул Шек, — Возьмёшь трофей? — он наклонился и аккуратно поднял отсечённую конечность с «косилом» твари.
* * *
Общая длина была где-то в районе полутора метров, возможно, чуть меньше. Если её насадить на палку, то получится нифиговая такая коса, между прочим, которая, судя по всему, способна составить серьёзную конкуренцию Чёрному золоту.
Режущая кромка имела множество разных по размеру зазубрин и отливала ярким оттенком фиолетового цвета. На общем фоне насыщенно-чёрной поверхности смотрелось довольно круто.
Да, замутить бы себе из этого косу. Такую прям, чтобы на длинном древке, чтобы прям завершить образ Жнеца Истинной Тьмы, пожинающим души соответствующим оружием. Долбанный запрет на использование оружия именно в данный момент выглядел настоящим приговором. Хотя…
— Да, конечно!
