Призрак - Уильям Шатнер

Те пленники, которые очнулись, все никак не могли понять, что с ними случилось. Райкер сообщил на мостик, как он с восхищением передал в двух словах пленнику кардассианцу ответ на этот вопрос: капитан Кирк.

Кирк занял положение за тактической станцией на мостике звездолета. Если бы он был в настроении осмотреться, он признал бы, что ему понравился этот новый проект, с рабочими станциями, расположенными напротив переднего смотрового экрана. Хотя фактически судном управляла остальная часть команды, Кирк обнаружил, что положение главного экрана давало ему чувство вовлеченности в предстоящую миссию.

Даже не смотря на то, что это было не так.

Даже не смотря на то, что его это больше не интересовало.

Кирк показал свои перевязанные руки Дайане, и кивнул на экран сенсора. "Я не знаю голосовую команду, чтобы заново откалибровать сенсоры на случай вмешательства плазменного шторма. Если вам не трудно… проведите пальцем по той зеленой полоске… "

Дайана потянулась к панели, и изменила чувствительность сенсоров, следуя его инструкциям. "Так правильно? "

По крайней мере на графике внезапно возникли тысячи точек с данными. Он начал пристально их изучать.

Дайана улыбнулась ему. "Судя по облегчению, которое я ощущаю от вас, полагаю что правильно."

"Спасибо," сказал Кирк, не глядя на нее. Он знал, что его улыбка, которую он ей подарил, была небрежной, но управление сенсорами было для него намного важнее. На них отражалась действительно важная информация. Только там он найдет данные, способные вернуть его к жизни.

Потому что прямо сейчас он был всего лишь оболочкой. Пустой и безжизненной.

Несмотря на медлительность процесса сбора данных, Кирк совершенно не интересовался происходящим на главном экране мостика. Все, что он теперь показывал, было визуальным изображением, искаженным от плазменной интерференции. Когда Кирк искоса посмотрел туда сквозь полузакрытые глаза, он почти заметил чрезвычайно грубое изображение астероидов близнецов, находящихся так близко друг к другу, как будто между ними не было вообще никакого разделения.

Зеркальный Вояджер парил на расстоянии меньше 100 000 километров от астероидов, но разрешение главного экрана изображало их так, как будто астероиды находились на расстоянии более миллиона километров.

По крайней мере та же самая интерференция, которая ухудшала работу визуальных сенсоров, спасала Вояджер от Суверена. Корабль изменник, который мог быть а мог и не быть под командованием очнувшейся зеркальной копии адмирала Флота Нечаевой, все еще патрулировал вокруг астероидов. Но из-за размера Суверена, почти вдвое превышающих размеры Вояджера, меньшему звездолету было легче обнаружить Суверен, чем более крупному кораблю найти меньший.

Однако для Кирка это не имело никакого значения. С тех пор, как он телепортировался на борт и обеспечил безопасность мостика, он предоставил право принимать решения Споку и Джэнвей. А сам направил все свое внимание на наладку невизуальных сенсоров, считывающих показатели жизнедеятельности. Только через пол часа он смог улучшить разрешение полосы частот настолько, что в общей массе заключенных и охранников можно было определить отдельных индивидов – не визуально, а по показателям признаков жизни.

Именно по этой причине он забрался так далеко. По единственной причине.

Но он не нашел того, что так отчаянно хотел найти.

"Вы напрасно так убиваетесь о своих руках," сказала ему Дайана.

Пораженный ее заявлением, Кирк снова посмотрел на свои руки. Плотно перевязанные бинтами они походили на клешни, а его пораженные огнем пальцы в повязках, наложенных Маккоем, были едва видны. "Почему я не должен убиваться?" спросил он равнодушно, отворачиваясь.

"Потому что их можно вылечить."

Разумеется Кирк знал об этом. У Маккоя было достаточно много и искусственных и бывших в употреблении частей тела. Чего не было в дни Криса Пайка. Он не сомневался, что доктор сможет восстановить его руки, или даже вырастить новую пару, если потребуется. В конечном счете, разве его тело не было восстановлено.

Его пребывания в теле старом или новом, реальном или искусственном не было тайной для науки двадцать четвертого столетия.

Но что хорошего в руках, если им нечего держать?

Что хорошего в сердце без любви, которая заставляет его биться?

Без всего этого Кирка больше ничего не интересовало.

Он чувствовал, что его мир, его желание жить разрушено, что он не может даже наклониться вперед и опустить голову на руки. Как он сможет закончить расчистку поляны на Чале с такими руками? Как он посмеет бросить вызов невероятно упрямому пню?

На что из всего этого он способен без Тейлани?

Невыносимое чувство потери чего-то дорогого и милого, на которое широко открыв глаза отреагировала Дайана Трой, не имела никакого отношения к его физическому самочувствию.

Это была потеря его души.

"Ирония? " спросила Дайана. "Эта волна исходит от вас. "

Кирк держал свои руки так, как будто потеряв их, он потерял способность держаться за жизнь, держаться за женщину, которую он любил. "Все, чего я когда-либо хотел в жизни, так это строить, создавать что-то своими руками. "

Дайану это не убедило. "Это далеко не все, чего вы когда-либо хотели. Не так ли. " Она считала показания сенсоров со всеми индивидуальными показателями жизненных форм, отфильтрованными по возрасту, полу и видовой принадлежности. Наблюдая за ней, Кирк понял, что технологический дисплей, по крайней мере, не мог сделать очевидным его эмоциональное состояние, поэтому он не был удивлен последовавшим вопросом.

"Кого вы ищете?"

Кирк колебался, задаваясь вопросом, сможет ли он когда-либо объяснять кому-либо еще, кем стала для него Тейлани. Как на этот простой вопрос можно ответить в двух словах?

Но она так терпеливо ждала его ответа, что Кирку показалось, что у Дайаны нет ни малейшего желания заняться другими делами на мостике или на корабле, пока он не ответит, как будто благополучие Джеймса Т. Кирка было для нее самым важным делом. Кирк изучал ее лицо, отметив инопланетное наследие в ее чутких темных глазах, столь же отличительных как и уши Спока. "Вы ведь советник корабля, не так ли. "

"По крайней мере на Энтерпрайзе. "

"На моем Энтерпрайзе такого не было."

Дайана улыбнулась ему, как она всегда улыбалась, и где-то в глубине души, в вяло текущих мыслях, Кирк признал что ее улыбка была успокаивающей. "Нет, у вас был советник, " сказала она. "Но на вашем Энтерпрайзе его, вероятно, называли доктором. И он наверняка обращал внимание на сохранение эмоциональной устойчивости вашего экипажа. "

Кирк нахмурился. Он задался вопросом, любила ли когда-либо советник так, как он любит Тейлани. Он спрашивал себя, теряла ли она когда-либо такую любовь, теряла ли она желание жить, попав в такую темную глубокую бездну отчаяния, что даже вызрыв сверхновой не смог бы осветить эти глубины.

Но теперь она смотрела на него так, как будто действительно знала, какая ужасная мысль мучает его последние полчаса, словно он был открыт перед ней. Он чувствовал себя раздетым, расчлененным, словно образец на выставке, изучаемый древним натуралистом.

Кирк внезапно с благодарностью подумал, что ни на одном из его кораблей не было такого прогрессивного советника.

Но Дайану не заботили его мысли. Только его чувства. "Кого вы ищете?" снова спросила она. Ее улыбка погасла.

Кирк колебался только мгновение, затем воспользовался локтем, чтобы вывести на экран жизненные показатели Тейлани, воссозданные им самим. Чтож посмотрим, сможет ли этот очаровательный, упорный эксперт ощутить реальную потерю, с горечью подумал он. Он полагал, что у нее нет шансов.

Кирк пристально смотрел на образ Тейлани, сопровождавший демонстрацию данных сенсоров. Снимок был сделан всего несколько месяцев назад, счастливым летом на Чале. Она была возле их хижины верхом на Мечте Айовы, и решительно предупреждала Кирка, что он совершенно определенно не должен ее снимать, пока ее волосы в полном беспорядке, и она вся взмокла.

Но Кирк сделал по своему.

И Тейлани отплатила ему, набросившись на него с ковшом воды, а он смеялся, когда она непринужденно схватив его за ухо попробовала отнять камеру, настаивая, что все равно сотрет этот снимок.

Но день был теплым, а погода ясной. И очень быстро они поддались волшебству того, что оказались в руках друг друга.

Намного позже, когда они распростерлись на земле под одеялом и поддались чистому бурному потоку страсти, Тейлани напрочь забыла и о камере и о снимке.

Но он не забыл этот день.

Он никогда не забывал эти бесконечные мгновения, которые они дарили друг другу.

Этот снимок Кирк очень любил. Прекрасный момент в прекрасный день.

Советник удивила его. "О боже, " сказала тихо Дайана, покраснев. Кирк не сомневался, что Дайана почувствовала. Он никогда не мог забыть те мгновения, вечность в объятиях Тейлани. Никогда. "Ну, конечно же, Тейлани. Мы встречались во время вирогенного кризиса. Вы думали, что она будет в лагере. "