Время побежденных - Мария Галина

— А ведь кадар-то, похоже, прав, — медленно сказал Хенрик.

— Верно, — подхватил я, — они окопались тут, пока набирали силу… потому сюда и проникнуть никто не мог.

— Почему же они теперь нас не тронули? Почему так легко позволили уйти?

Вывод был неутешительным.

— А зачем? Просто им теперь уже нечего бояться! Что мы для них при всем их нынешнем могуществе? Не более чем мошки! Не станешь же ты убивать каждую мошку, которая пролетает мимо.

— Если мы все-таки правы, — сказал Хенрик, — и это действительно так, то мы просто обязаны вернуться и сообщить обо всем. Это уже не просто разведывательный рейд — тут на карту и впрямь поставлена судьба человечества!

— По-моему, не стоит так горячиться, — насмешливо заметил док, — судя по сегодняшней попытке ядерного удара, человечество и без тебя уже в курсе… а что толку?

— Неужели с ними невозможно справиться?

— Кто знает? Во всяком случае, чем закончилась эта попытка, мы уже видели.

— Все понятно, — вздохнул Хенрик, — мы опоздали. А ведь сумей кто-нибудь проникнуть сюда раньше, эту пакость удалось бы подавить в зародыше.

— Не смеши, — возразил док, — они и пропустили нас только потому, что мы им уже не страшны. Раньше нам и шагу бы дальше мексиканской границы не удалось ступить.

По мере продвижения растительность вокруг постепенно скудела — и наконец перед нами предстала пустынная холмистая равнина. Мы миновали изгиб высохшего русла реки с остатками дамбы, занесенными бурой пылью. Ветер свистел меж бетонных блоков.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Хенрик, — как цивилизация может выжить без технологии, без энергостанций… У них же ничего нет!

— И тем не менее они ухитрились сбить сверхзвуковые бомбардировщики и обезвредить ядерные заряды, — сказал док. — Возможно, наши электростанции им нужны не больше, чем программисту — каменный топор.

— Ветер поднимается, — вмешался я. — Не нравится мне эта пыль. Черт его знает, сколько тут рентген… Жаль, нет твоего дозиметра, док.

— Не волнуйся, — вмешался Хенрик, — все чисто.

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю.

— Не смеши.

Хенрик только пожал плечами.

— Чоро оставил нам свою флягу. По крайней мере, вода у нас есть. А остановиться все равно придется. Темнеет.

— Дежурить по двое мы уже не сможем, — сказал я. — Вот что плохо.

— Мы уже дежурили по двое, а что толку? Это ничего не меняет.

Над пустынным ландшафтом быстро сгущались сумерки. На горизонте клубились фиолетовые облака, и последние лучи заходящего солнца заливали лежащую перед нами искореженную поверхность земли, окрашивая ее в зловещий красный цвет.

— Что-то тут мрачновато, — заметил Карс.

— Надо же! Мрачновато! В лесу тебе больше нравилось?

— Мне и там не нравилось. И тут не нравится.

— Карс, — сказал я душевно, — что толку ныть? Я и сам бы отдал все, что угодно, лишь бы оказаться сейчас в Ногалесе. Но нам туда идти дней пять — при самом удачном раскладе. А сейчас давай отдохнем. Иначе, даже если ничего эдакого и не стрясется, мы свалимся просто от усталости.

Мы отыскали неглубокую лощину, в которой можно было укрыться от ветра, и разожгли костер. Хенрик отобрал четыре щепочки разной длины, чтобы распределить вахты, — если бы что-нибудь стряслось, дежурный тут же должен был разбудить всех остальных. Мне выпала вторая вахта, после Карса. Я улегся на землю, натянул на голову куртку, чтобы хоть как-то спрятаться от ветра, и заснул.

«Нью-Йорк таймс»

от 10 ноября 2128 года

Теперь уже достоверно известно, что чрезвычайное положение, объявленное в странах, находящихся под эгидой ООН, связано с тем, что прозвали «центральноамериканским кошмаром». Второй раз за последние полтора века человечеству угрожает опасность, исходящая из этого, ныне недоступного, района земного шара. Ядерная атака, предпринятая объединенными военными силами Североатлантического блока, потерпела неудачу. Вчера на закрытую сессию ООН прибыла полномочная делегация кадаров, однако, какие переговоры велись за закрытыми дверями, нам неизвестно — журналистов туда не допустили. Тем не менее из достоверного источника мы получили сведения, что результаты переговоров оказались неутешительными и надежда на помощь извне не оправдалась.

Нашему корреспонденту удалось наконец прорваться в Лос-Анджелес. Согласно поступившему оттуда сообщению, город покинут жителями; однако неизвестно, эвакуировались они своими силами или же их исчезновение связано с теми странными, почти мистическими событиями, которые, по некоторым сведениям, наблюдаются во всем прилегающем к мексиканской границе районе от Атлантического до Тихоокеанского побережья. Ситуация в крупных городах Севера вышла из-под контроля; обезумевшие люди возлагают вину за происходящее на каких-то мифических мутантов, которых готовы подозревать в каждом встречном. Уже отмечено несколько случаев стихийной расправы над предполагаемыми виновниками бедствий.

На всякий случай мы советуем своим читателям до прояснения обстановки поменьше выходить из дому даже до наступления комендантского часа. Власти, к сожалению, бессильны обеспечить личную безопасность граждан.

* * *

Гиблые Земли

11 ноября 2128 года

Я так привык к тому, что по ночам происходят какие-то очередные неприятности, что почти удивился, когда мое дежурство прошло спокойно. Сдав вахту Хенрику, я некоторое время дремал вполглаза, ожидая какого-то подвоха и вздрагивая при каждом шорохе. Наконец усталость взяла свое, а заунывный вой ветра довершил дело; я крепко заснул и проснулся лишь на рассвете, когда по долине побежали лиловые тени, а разбухший солнечный диск уже поднимался над горизонтом.

Док как раз ворошил ветки в костре, чтобы они скорее прогорели.

— Все в порядке? — спросил я его.

— Не стоит превращать ночные авралы в привычку, — ответил он. — Все спокойно.

— Это все-таки Гиблые Земли.

— Похоже, ваш приятель был прав — вокруг города чисто. Они не позволяют всяким тварям из леса беспокоить себя.

— Нас они тоже относят к этому разряду?

Доктор усмехнулся.

— А вы самокритичны.

— Просто не люблю неожиданностей. Такая уж у меня профессия.

— Мы с вами в чем-то похожи, — серьезно сказал док, — по роду своей работы мы оба имеем дело с отклонениями, чему бы они ни угрожали — здоровью отдельного человека или целого общества.

— Да здравствует союз медицины и полиции, — сказал Хенрик, потягиваясь, — первый раз за несколько дней мне удалось выспаться да еще, проснувшись, застать такую идиллию. Никто никому не вцепляется в глотку, все тихо, все благостно…

— Главный-то скандалист у нас ты, — огрызнулся я.

— По необходимости, приятель, по необходимости… буди своего напарника. Дрыхнет как убитый.

Карс и вправду храпел, уютно уткнувшись головой в какую-то кочку. Я потряс его за плечо.

— Эй, вставай.

Он помотал головой, стряхивая остатки сна.

— Что-нибудь опять случилось, да?

— Ничего, кроме того, что уже утро. Пора собираться в путь.

— А хорошо бы позавтракать, — сказал он мечтательно.

— Не надрывай мне сердце. Может, наткнемся на что-нибудь по дороге.

— Или на кого-нибудь, — мрачно добавил Хенрик.

Я вздохнул.

— Скажи спасибо, что хоть у дока есть пистолет.

— Пистолет — отличная штука, — охотно согласился Хенрик, — док, а ты хорошо стреляешь?

— Умеренно, — ответил док, — я же вам не террорист какой-нибудь. Вот когда я градусник ставлю, я всегда попадаю куда нужно.

— Дурацкое дело нехитрое, — холодно сказал Хенрик. — Слышишь, дай поносить твою пушку. Целее будет.

— Не думаю… Я-то в отличие от вас не забываю свое оружие где попало, — возразил док, — так что не тебе на мой счет прохаживаться. А впрочем, ладно, — он отстегнул кобуру и протянул ее Хенрику.

— Эй, — вмешался я, — а почему не мне?

— Разломайте его пополам, крутые парни, коль он вам так нужен.

— Просто, если что-нибудь случится, я среагирую раньше, чем он, — сказал Хенрик, застегивая кобуру.

— Боюсь, что это, — ехидно заметил док, — единственное ваше достоинство.

— Ладно, — сказал я, — пошли. Завали камнями костер, Карс, нам не нужно, чтобы кто-нибудь набрел на наш след.

— А то, ты думаешь, — возразил Хенрик, — эти, из города, не знают, где мы сейчас находимся?

— С чего бы им знать?

— Они же…

Неожиданно на горизонте опять что-то ухнуло, и к небу поднялся черный столб дыма.

— Здорово же наши за них взялись, — пробормотал Хенрик.