Первый ход(СИ) - Семёнов Артём

Маркар подошел ближе и сел на поваленное дерево.

— Не надо нравоучений, — прошептал Эннир, пересиливая рвущийся наружу крик. — Я знаю, что только сам себе врежу.

— Я не собирался, — наклонился Маркар, положив руку юноше на плечо. — Такие эмоции сложно удержать в себе и их губительно удерживать. Раны на теле заживут, на сознании — никогда.

— Мне не становится легче, только больно.

— Не хотел бы я говорить подобного никогда, но приходится. Легче тебе не станет.

— Станет, — прорычал Эннир. — Станет, когда я убью его.

— Присядь, — похлопал Маркар по стволу и Эннир сел рядом. Кровь стекала с костяшек вниз, окропляя траву. — Ты и правда хочешь этого?

— Хочу, — без сомнений ответил Эннир. — Он заплатит за все. Я хочу, чтобы ему было больно. Больнее, чем сейчас мне. Я хочу, чтобы он страдал.

— Мне знакомы эти чувства. Эннир, я старше, чем ты можешь подумать. Я видел, как умирают мои родные, моя семья, мои друзья… Многие здесь знают, каково тебе. Ты не один.

— Да, я должен поблагодарить вас. И попросить прощения. Вы спасли мне жизнь, а я относился к вам… Простите. Но я не могу остаться. Вы и так слишком много сделали для меня. Я не хочу, что бы груз моей мести лег и на вас.

— И каков твой план?

— Я не знаю, — кивнул Эннир. — Не знаю с чего начать… Я не знаю даже что он такое.

— Его имя Арис, — выдохнул Маркар. — Идем, я кое-что покажу тебе.

***

"Но времена мира прошли. Сама реальность треснула, выпустив на волю Темных. Они совратили стражей, поселили в них тщеславие и жадность. Очернили их сердца" — Легенда о Расколе.

Несколько часов они, молча, поднимались по горной тропе, пока из-за горизонта не начало подниматься утреннее солнце.

— Ариса нельзя просто пойти и убить, — нарушил молчание Маркар, когда дорога стала менее взмывающей и Эннир, наконец, его нагнал. — Сейчас между вами стоит верная ему армия и даже если положить, что мы сможем преодолеть ее — сам Арис невероятно силен. Сильнее, чем ты можешь себе представить.

— Не пытайтесь меня отговорить.

— Выбор всегда только за тобой, Эннир, но ты многого не знаешь. Ты не знаешь, что ждет тебя на пути к этой мести. Я покажу, насколько велика между вами пропасть…

Маркар остановился, повернулся к Энниру так, что его тень полностью накрыла юношу. Глаза его моментально вспыхнули фиолетовым огнем. Маркар поднял руку, сжал ее в кулак и с размаху ударил по скале. Земля задрожала. От удара по всей скале пошла трещина. Маркар оттянул юношу в сторону и сверху осыпалось несколько огромных валунов. От удивления у юноши раскрылся рот.

— Я ударил далеко не в полную силу, — выдохнул Маркар и глаза его потухли. — Теперь у тебя есть хоть какое-то представление, что такое Арис.

Они прошли еще немного, дойдя почти до самой вершины. Тропа уходила еще выше, но они остановились на поляне, где стояла каменная статуя мужчины с двумя резными, каменными мемориалами с обеих сторон от нее. Маркар встал перед статуей и склонил голову. Эннир встал рядом, осматривая мужчину.

— Кто это? — Спросил Эннир.

Маркар в ответ только указал пальцем на табличку у ног статуи, на которой было написано имя: «Эйрон Тэйн». Рядом с ней лежал меч.

— Я думаю, ты сам уже догадался, — в полголоса сказал Маркар, читая имена на мемориале. — Он хотел, что бы его сын был далек от нашего мира. Хотел, что бы ты вырос человеком. Таким было последнее желание умирающего.

— Это… — с трудом выговорил Эннир, — мой отец?

— Да. Он умер через несколько дней после твоего рождения, как и все, чьи имена написаны здесь. Все они погибли, — голос Маркара заметно огрубел, — когда выступили против Ариса. Томас и Оскар Тэйны, — зачитал Маркар, — Клеос Тристе, Эмма, Мэган, Райан, Леон и Анна Рэйсы…

— И во всем повинен один человек, — прорычал мальчик, подняв меч, лежащий у ног статуи.

Рукоять у него была довольно длинной, чешуйчатой. Гарда была сделана в виде головы дракона с двумя яркими сапфирами вместо глаз. Эннир осторожно взялся за рукоять, почувствовал, как будто теплый воздух прошел от его правой руки по всему телу. Ухватившись сильнее, он одним движением вынул меч, обнажив темное, серебристое лезвие, выходящее из пасти дракона, с выгравированной надписью: Lebrais — Sone’rise. Гравировка, так же как и сапфиры, переливалась всеми яркими оттенками синего и в один момент начала испускать еле заметный, синий дым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это Повелитель Небес, — сказал Маркар, смотря на юношу. — Фамильный меч дома Тэйнов. Он по праву переходит к главе дома Тэйн. К тебе, Эннир.

— Я видел ее, — улыбнулся Эннир, — мою маму. Это была она. В одном из моих видений. Она помогла мне выйти из тьмы.

— Она была необычной женщиной, — кивнул Маркар. — При пробуждении часто случаются галлюцинации, но возможно, что она смогла оставить часть себя в тебе. Я хотел бы в это верить.

— При пробуждении? — переспросил Эннир.

— Ты уже наверняка понял, что мы не люди. И ты не человек. В те дни, что ты провел без сознания, твоя кровь пробуждалась, изменяя твое тело. Ты здесь для того, чтобы научиться ею пользоваться.

***

"И благословленные предали свои клятвы. Возжелав показать свое истинное могущество, они подчиняли себе народы, стирали их религию и возводили себя на места Богов" — Легенда о Расколе.

Эйлис аккуратно осматривала рваные раны на его руке, иногда дотрагиваясь до них пальцами, что вызывало щиплющую боль.

— Раны заживают медленно, — вздохнула она. — Не понимаю почему. И боль ты чувствуешь острее, чем должен. Твоя кровь как будто отказывается работать. Впервые вижу нечто подобное.

— Это не боль, — фыркнул Эннир.

— Да, — кивнула Эйлис, — конечно. Я понимаю.

— Извини, но вряд ли.

— Может поделишься? — Эйлис достала бинты и принялась медленно заматывать его руки.

— Я не могу свыкнуться с мыслью, что их больше нет, но хуже всего то, что… Каждый раз, когда я вспоминаю что произошло, я вспоминаю и последние слова, которые я успел им сказать. Лучше бы я никогда не вспоминал этого. Я накричал на мать, ударил отца и не придумал ничего лучше, чем сбежать.

— Они любили тебя, не смотря ни на что, и простили еще до того, как ты покинул дом. Я в этом уверена.

— Я знаю. Они любили меня, пусть я и не был им родным. И вот чем я им отплатил…

Эйлис, закончив свою работу, молча ушла.

***

"Опьяненные своей силой, высшие расы, как велели они называть себя отныне, бросили вызов самим Богам" — Легенда о Расколе.

Он сидел на лавочке, куда его приводила Ники. Поднявшийся ветер трепал его отросшие черные волосы в разные стороны. Он же покачивал лес внизу, вздымая опавшую листву выше самих деревьев. Внезапно ветер стих, как будто его и не было, хотя деревья продолжали с шелестом покачиваться внизу.

— Здравствуй, Эннир, — присел рядом с ним мужчина.

— Папа? — Удивился юноша и, после нескольких секунд ступора, обнял того, с трудом сдержав слезы. — Ты ведь…

— Умер, — улыбнулся Дезмонд, похлопав сына по спине.

— Прости меня, — еще сильнее прижался Эннир к нему. — Прости за все, что я натворил.

— Не за что тебе просить прощения, сынок, — рассмеялся Дезмонд. — Мы с твоей мамой знали, как сложно будет растить тебя и все равно вы с Кристи — лучшее, что у нас было.

— Но вы… Вы погибли из-за меня.

— И сделали бы это снова. Не задумываясь. Прости, Эннир, но времени у меня мало…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Скажи маме… — с трудом выдавил из себя юноша. — Скажи, что я люблю ее.

Ветер вновь поднялся и Эннир обнимал уже пустоту. Валерия с трудом встала на ноги, пошатнулась и чуть было не упала. Эйлис поймала ее.

— Больше не смогла, — выдохнула Валерия. — Мне еще сложно поддерживать иллюзии даже с его неподготовленным разумом.