Темная королева - Сьюзен Кэррол

– Хорошо. Пускай остается, – согласилась она. – Но спать будет не в постели.

– Нет, конечно. Колдун хочет караулить нас на подоконнике, на случай если попытаются вернуться охотники на ведьм.

– А-а, хорошо, – протянула Габриэль. – Так мне надежнее.

– И мне тоже, – серьезно ответила Мири.

Она усадила котенка на подоконник, долго с ним там возилась, пока Габриэль не приказала ложиться в постель.

Клевавшая носом за ужином, теперь она крутилась по комнате, собирая разбросанную одежду, поправляя незаконченный рисунок единорога.

– Дурацкая штука, – проворчала Габриэль. – Надо сжечь.

– Нет! – крикнула Мири. – Ты отдала картину мне, и я ее очень люблю.

– Этого безногого единорога?

– А ты не думаешь когда-нибудь его закончить?

Габриэль остановила взгляд на полотне. Представила мечтательную девочку, способную уйти в мир красок, холста и живых образов. Ее уже нет.

– Больше я этой магией не занимаюсь, – заявила она, резко отворачиваясь от картины.

Мири повертелась вокруг, потом, встав на цыпочки, робко поцеловала Габриэль в щеку.

– Ладно. Он мне и так нравится.

– А я бы хотела, чтобы ты перестала тянуть время и мы легли спать. У меня уже нет сил.

Но Габриэль все же умерила свое раздражение и шутливо подергала сестру за косичку.

Мири нехотя легла в постель. Габриэль погасила свечу и устроилась рядом в темноте. Повернулась, подмяв подушку.

– Габриэль, – прошептала Мири.

– М-м-м… – подавляя зевок, промычала Габриэль.

– Как по-твоему, сможешь ли ты когда-нибудь увидеть настоящего единорога?

– Нет, потому что…

Потому что согласно преданию, чтобы поймать единорога девственнице, полагается быть невинной, непорочной, нетронутой. Габриэль подавила эту мрачную мысль.

– Потому что я в них не верю.

– А я верю, – сказала Мири. – И еще верю, что папа когда-нибудь вернется. Это помогало мне, когда я оказалась перед лицом охотников на ведьм. Старалась вспомнить, каким храбрым всегда был папа.

У Габриэль были другие взгляды относительно мужества человека, оставившего умиравшую жену и трех дочерей, но она промолчала. Мири, видимо, правильно приняла это молчание за осуждение, потому что спросила:

– Габби, ты не веришь, что все мужчины хорошие? Даже папа?

Габриэль слишком устала, чтобы вступать в спор со своей наивной сестренкой об их отбившемся от семьи отце.

– Разумеется, я еще верю, что некоторые мужчины хорошие.

По непонятной причине в памяти возник образ капитана Реми. Она добавила:

– Правда, хорошие обычно невыносимо благородны и серьезны.

– А как насчет охотников на ведьм?

– Что?

Габриэль почувствовала, что Мири облокотилась на руку и смотрит на нее.

– А как, по-твоему, может быть хорошим какой-нибудь охотник на ведьм?

– Как ты можешь задавать такие вопросы? У всех охотников на ведьм испорченные черные души. А теперь хватит говорить мне глупости, давай спать.

Мири, вздохнув, опустилась на подушку. Минуту спустя снова зазвенел ее тихий голосок.

– Я… я не могу спать, Габби. У меня снова бывают кошмары, и… и они становятся все хуже.

Габриэль повернулась. Даже в темноте были видны широко раскрытые испуганные глаза Мири.

– Иди сюда. Рядом со мной кошмаров не будет.

Мири благодарно притиснулась к сестре, положив голову ей на плечо. Удивленно спросила:

– Тогда ты стала как мама? Можешь прогонять дурные сны?

– Нет, она была знахарка. – Габриэль прижала к себе сестру и притворно зарычала. – А я… Я буду самой злой ведьмой на свете. Даже кошмары будут меня бояться.

Мири хихикнула:

– Моя храбрая, смелая сестра. Никогда не забуду, как ты бросилась со шпагой на этих охотников на ведьм.

Зевая, она забралась поглубже под одеяло и закрыла глаза. Еще долго после того, как Мири уснула, Габриэль прижимала ее к себе, слушая ровное дыхание сестренки.

Она была благодарна, что Мири уснула, благодарна темноте, что Мири не видит ее лица. Иначе девочка поняла бы, что ее храбрая, смелая сестра не меньше ее боится страшных снов. А главное, страшного видения залитого полуденным солнцем стога сена на скотном дворе.

Глава пятнадцатая

Гроза утихла, дождь монотонно стучал по окнам. Ренар не знал, заметила ли это Арианн. Ее серьезные серые глаза были устремлены на него, не давая на этот раз возможности избежать ответа на трудный вопрос.

– Кто вы?

Ренар прихлебывал вино, положив на стол руку с кольцом. На металлической поверхности перстня мерцал свет свечи. Арианн положила руку рядом, почти касаясь его пальцев. По сравнению с его огромной нескладной рукой ее кисть выглядела тонкой, изящной. Наморщив лоб, она озадаченно разглядывала пару колец.

– Каким образом могут вообще действовать эти кольца? – спросила она. – Из старинных книг я знаю, что хорошо развитый мозг обладает способностью передавать мысли. Не служат ли эти кольца своего рода проводниками благодаря металлу, из которого они изготовлены?

Ренар с любопытством посмотрел на нее:

– Вы забавная ведьма, милочка, всегда ищете здравый смысл, а не магию.

– Я не ведьма, – ответила она. – Да, я действительно предпочитаю рациональные объяснения, так что расскажите мне, где вы приобрели эти кольца, и на этот раз, пожалуйста, правду.

Тяжело вздохнув, Ренар признался:

– Кольца… достались в наследство. Я унаследовал их от матери.

– Значит, она не была, как вы утверждали, простой пастушкой.

– О, нет, она была пастушкой. Но она также была Дочерью Земли. Как вы.

Арианн начала кое о чем догадываться.

– Значит, это ваша мама… научила вас читать по глазам?

– Нет, я научился не у нее. Я ее не знал. – Ренар подбодрил себя глотком вина. – Меня воспитала бабушка, знахарка с гор. Это она научила меня искусству читать по глазам и другим старинным знаниям. Она же выковала кольца для матери и отца. Могущественное волшебство должно было связать их навсегда. К сожалению, «навсегда» оказалось недолгим: мать скончалась при родах, а вскоре от внезапного воспаления легких умер и отец. Хотя, думаю, есть романтики, которые сказали бы, что он умер от разбитого сердца.

– Мне очень жаль, – тихо произнесла Арианн.

Ренар пожал плечами:

– Трудно печалиться о людях, которых не знал. Мои родители представлялись мне персонажами печальной и доброй волшебной сказки, которую бабушка рассказывала холодными вечерами у очага. Наша хижина на горе, мой родственник Туссен да старая Люси – вот и все, что было для меня реальностью.

– Старая Люси?

– Так горцы называли мою бабушку, и я тоже. Она училась не по книгам, как ваша мама, не могла даже написать своего имени, но была весьма ведающей…