Проспорь свое сердце - Оксана Волконская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От этих слов по коже прошла дрожь. Он действительно следил ее, приручал, чтобы сделать своей куклой. Интересно, что в других тетрадях? Открыла ту, что лежала в самом низу стопки. На последней записи.
«Она меня сама вынудила. Запуганная, покорная, готовая на все… Как же быстро она мне надоела. Куколка моя. Я наигрался, девочка. Но ты навеки останешься в моей коллекции. Такой же прекрасной, неподвижной. Я освободил твою лживую душу, тварь. Я искупил твою грехи. Я сделал тебя чище».
Дальше Вероника читать не стала. Ей уже было все ясно. Эти записи — просто находка для полиции! Практически признание в убийствах. Вот только психиатрическую экспертизу этот тип вряд ли пройдет. Если вообще до нее дойдет. Ведь его могут не поймать. Или она уже никому не успеет сказать…
«Так, Северцева, только не думаем о плохом. Не раскисать! Нельзя!» — сказала себе Ника. Она была уверена: ее уже ищут. И Мирославцев, и Влад. У нее нет повода им не доверять. Они ее спасут. Обязательно.
Больше ничего интересного девушка не нашла. Облазила каждый уголок помещения, но все без толку. Ничего, что могло бы ей помочь. Не было никакого выхода. И никакого плана. Абсолютно. В итоге Ника села на матрас и уставилась невидящим взглядом в стену. Сколько времени так прошло — она не знала. Все пыталась придумать новую реальную идею, но тут же ее отметала. Оставалась лишь надежда на близких. Хотя, если есть надежда — это уже немало. Хуже, когда надеяться не на что. Чаще всего в таких случаях человек уже мертв. Пока он жив — он надеется. Хоть на что-то.
Из состояния ступора ее вывел звук поворачиваемого ключа. А вот и вернулся ее персональный мучитель. Твердыми шагами он прошел в помещение. Судя по всему, здесь он чувствовал себя хозяином положения, чуть ли не властелином мира. Еще бы, ему ведь никто не перечил. Все боялись, если верить дневникам.
— Сидишь? — спросил очевидное маньяк. — Отлично. Одевайся, — и швырнул в нее пакет.
— Что?! — откровенно обалдела Вероника. — Меня устраивает, как я одета.
Ее аргумент кукловода не впечатлил от слова «совсем». Он неодобрительно покачал головой и сообщил ровным тоном:
— Меня не устраивает. Куколка должна быть в нарядном платье. Выполняй, — в голосе парня слышалось раздражение. Ему казалось, что Ника делает все ему наперекор. Что она не должна себя так вести. Она должна его слушаться. Стать идеальной.
— Как тебя зовут? — не в тему поинтересовалась Вероника, не смотря ему в глаза.
— Гена. Но ты можешь называть меня хозяином. А что? — запоздало спросил парень. Поведение жертвы не укладывалось в привычную схему. За то время, что он отсутствовал, у его куколки прошел страх. Хотя должно было случиться обратное. Она обязана была понять, что его лучше не злить.
— Все просто, Гена, — решительно встала Вероника и заглянула ему прямо в глаза. — Должна же я знать, кого посылаю. Шел бы ты, Гена, лесом, на маковое поле, коноплю собирать. А я тебе не кукла. И по твоим правилам играть не собираюсь.
Почему-то страха не было. После прочтения дневников парень казался каким-то…жалким, что ли. Да, конечно, с помешанными лучше не спорить. Да, ей лучше его слушаться, чтобы потянуть время и сохранить себе жизнь. Все это Вероника понимала. Умом. Вот только контролировать она себя не могла. Ее упертый характер опять сыграл свою роль — она просто не могла прогнуться под этого маньяка. Она не могла себя заставить сыграть покорную овечку. Она не была готова доставить ему такое удовольствие.
Где-то с пару секунд Геннадий очумело хлопал глазами, пытаясь осознать, что только что услышал. Но ступор длился недолго, и вот схватил Веронику и отшвырнул к стене, чтобы шпалой нависнуть над ней и подавить собственным ростом:
— Послушай меня, куколка…
Закончить Гена не успел. Дверь, которую он так неосторожно прикрыл, распахнулась и помещение быстро заполнилось людьми.
— Отойди от нее, — приказал немолодой коренастый мужчина. Но тут Гена неожиданно схватил Нику и прижал к ее шее нож.
— Я сейчас уйду отсюда вместе с моей куколкой. И вы меня пропустите. Вы не помешаете очистить ее, — как пьяный, сказал он. Полубред сумасшедшего, но все понимают, что он говорит правду — ему ничего не стоит сейчас убить девушку.
Вероника зажмурилась, чувствуя, как лезвие касается ее шеи. Краем глаза отметила красивую рукоять складного ножа, которым ей сейчас угрожали. Искусная резьба, хороший металл… Дорогая штучка. Наверное, почетно быть убитой таким. Она вздохнула, и от неловкого движения на шее выступила кровь. По сути, царапина, ничего страшного, но…
Ника встречает полный ужаса взгляд Влада. Ужаса и такого безграничного отчаяния, что у нее перехватывает дыхание. Он не сводит с нее глаз и боится лишний раз пошевелиться, чтобы ей не навредить… Кто знает, вдруг этот идиот действительно осуществит угрозу?
Именно этот взгляд и предает ей силы. Потом, много позже, она уже не могла описать, как осуществила задуманное. Но в этот отчаянный миг, чисто на рефлексах, она одной рукой перехватила его ладонь с ножом и оттолкнула что есть сил от себя и параллельно ударила локтем в солнечное сплетение. Это позволило ей высвободиться и отбежать на пару шагов. Прямо в объятия Влада.
— Ты… Ты… — властному боссу сегодня явно не хватало слов. Поэтому он спросил самое главное. — Ты цела?
— И даже умом не тронулась, — ехидно огрызнулась Вероника. Как-то машинально, по привычке, не желая язвить. Она еще не осознавала, что все закончилось, что все это в реальности.
— Было бы чем трогаться! Ты авантюристка! Ненормальная! Идиотка! Зачем ты вообще туда поперлась? — сыпал оскорблениями Дангулов, вымещая на ней все свои волнения этого дня. Что, впрочем, не мешало ему прижимать Нику так крепко, что ей практически нечем было дышать. Вот только Ника не жаловалась, уткнувшись ему в грудь и вдыхая такой родной аромат. А закончил свою тираду Влад совсем нелогично. — Я люблю тебя.
В такие моменты полагается краснеть, умиляться, радоваться и целоваться. Ника не сделала ни того, ни другого, ни третьего. Она подняла полные слез зеленые глаза на Влада, осознала ситуацию, количество народа, толпящегося вокруг, и неожиданно для самой себя вдруг весело расхохоталась, крепко обнимая своего любимого мужчину.
Эпилог
— Ника, солнышко, пусти меня к шефу, а? — состроил глазки
