Пришелец в земле чужой - Роберт Хайнлайн

— Вырастил у себя на клумбе. Стараешься, воспитываешь, учишь, а потом приходит какой-нибудь ловкач и женится на них. Это очень убыточное дело.

— Понимаю, — сочувственно проговорил Нельсон.

— Я надеюсь, господа, вы все женаты?

Оказалось, что Махмуд не женат. Харшоу взглянул на него с опаской.

— Сделайте милость, дематериализуйтесь. Так и быть, не на голодный желудок, а после еды.

— О, я совершенно безопасен. Закоренелый холостяк.

— Знаем мы холостяков! А кто с Доркас перемигивался?

— Я вас уверяю… — Махмуд хотел было сказать, что никогда не женится на женщине другой веры, но решил, что это недипломатично и перевел разговор на другую тему. — Кстати, Джубал, не делайте подобных предложений Майку. Он не вникнет, что вы шутите, и на самом деле дематериализуется. Я не уверен, что у него это получится, но лучше не рисковать.

— У него получится, — сказал Нельсон. — Доктор, то есть, Джубал, вы не замечали ничего необычного в его обмене веществ?

— Что вы! Я не замечал ничего обычного!

— Точно сказано!

Джубал обернулся к Махмуду.

— Не беспокойтесь, я не стану приглашать Майка к самоубийству. Я уже вник, что он не понимает шуток, — Джубал подмигнул. — Но я не вник, что значит «вникать». Вонючка, ты говоришь по-марсиански?

— Немного.

— Ты хорошо говоришь, не прибедняйся. Ты вникаешь, что такое «вникать»?

Махмуд задумался.

— Нет. Это самое важное слово в их языке. «Вникать» — лишь приблизительный перевод. Настоящее значение гораздо шире. Мне кажется, что и через годы я не буду его знать. Чтобы «вникать», что такое «вникать», нужно думать по-марсиански. Вы уже, наверное, заметили, что у Майка странноватый подход ко многим явлениям?

— Кто-кто, а я заметил!

— Ну вот.

— А вот и закуска! — объявил Джубал. — Женщины, поставьте еду в пределах досягаемости и соблюдайте почтительную тишину. Продолжайте, доктор. Может, вам мешает присутствие Майка?

— Абсолютно не мешает, — Махмуд обратился к Майку по-марсиански.

Майк что-то сказал в ответ, радостно улыбнувшись. Потом лицо марсианина сделалось бесстрастным и он принялся за еду.

— Я пересказал наш разговор, и Валентайн Майкл нашел мой ответ правильным. Если бы я был неправ, Майк заметил бы это и сказал мне. Впрочем, он мог и не заметить: он думает по-марсиански и, следовательно, видит другую картину мира. Вы понимаете?

— Да, я вникаю, — сказал Джубал. — Язык формирует мышление.

— Вы правы, доктор. Кстати, вы говорите по-арабски?

— Что? A-а, говорю, но плохо, — скромно сказал Джубал. — Я был военным врачом в Северной Африке, там и научился. Но я читаю по-арабски, чтобы постигать слова Пророка в оригинале.

— Совершенно верно, Коран нельзя переводить. Даже самый лучший перевод искажает строй мыслей. Теперь вы понимаете, как мне было трудно выучить английский. Не только потому, что грамматика моего родного языка проще: сам строй мыслей моего народа иной. Английский язык — один из сложнейших в мире. Его грамматическая и лексическая избыточность, сложность идиоматических ассоциаций позволяют описывать явления, которые невозможно описать ни на каком другом языке. Я чуть не сошел с ума, пока научился думать по-английски, а когда научился, стал видеть мир по-другому, гораздо подробнее, чем в детстве. Однако есть вещи, которые можно сказать по-арабски и нельзя по-английски.

— Поэтому я продолжаю читать по-арабски, — кивнул Джубал.

— А марсианский еще сложнее, чем английский. Более того, у марсиан другая система абстрактного мышления, настолько отличная от земной, что на фоне этого различия не будет заметна разница между мышлением араба и англичанина. На преодоление этой разницы у человека уходит несколько лет. Но я не уверен, что нам хватит вечности на то, чтобы научиться думать по-марсиански. Говорить мы научимся — говорят же китайцы на пиджин-инглиш. Возьмем слово «вникать». Я подозреваю, что его значение уходит корнями в далекие времена, когда марсиане только-только начинали сознательную жизнь. Оно означает что-то вроде погружения в воду или наоборот, принятия воды в себя.

— Постойте, Майк никогда не говорил «вникнуть», когда речь шла о том, чтобы выпить воды.

— А мы сейчас проверим, — Махмуд обратился к Майку по-марсиански.

Майк слегка удивился.

— Вникнуть значит выпить, — подтвердил он.

Махмуд продолжал:

— Майк согласился бы, назови я еще сотню английских слов, которым в нашем мышлении соответствуют разные, порой даже противоположные понятия. Вникнуть для Майка значит и любить, и бояться, и ненавидеть. Да, и ненавидеть, потому что, по марсианским понятиям, ненавидеть можно только то, во что ты вник, что ты познал настолько, что оно сливается с тобой, а ты с ним. Только тогда можно ненавидеть. Мне кажется, что вследствие этого марсианская ненависть настолько сильное чувство, что самая черная человеческая ненависть в сравнении с ней покажется легкой неприязнью.

Махмуд еще подумал.

— Вникнуть — значит сравняться. Человеческая мысль «мне это больнее, чем тебе» имеет марсианский оттенок. Марсиане инстинктивно сознают то, что мы усвоили на основе многолетнего опыта: что наблюдатель в процессе наблюдения взаимодействует с объектом наблюдения. Вникнуть — значит понять объект наблюдения до такой степени, что становится возможным слияние, уравнение с ним. Вникнуть — это цель того, что мы называем религией, философией, наукой. Для нас это слово почти ничего не значит, как для слепого цвет, — Махмуд помолчал. — Джубал, если бы я изрубил вас на куски, сделал жаркое и съел, тогда мы вникли бы друг в друга; ничего из того, что нам принадлежит, не было бы утеряно, и было бы все равно, кто кого съел.

— Мне бы не было все равно, — запротестовал Джубал.

— Потому что вы не марсианин.

Махмуд снова заговорил с Майком по-марсиански. Майк кивал.

— Ты говоришь правильно, брат доктор Махмуд. Я бы тоже так говорил. Ты есть Бог.

— Ну вот, — развел руками Махмуд, — вы видите: все, чего я добился — богохульство. Мы не можем думать по-марсиански.

— Ты есть Бог, — продолжал свое Майк. — Бог вникает.

— Давайте оставим этот разговор! Джубал, во имя нашего братства, позвольте мне выпить еще порцию джина.

— Сейчас принесу, — отозвалась Доркас.

Обстановка в номере напоминала семейный пикник. И хозяин, и гости были люди неспесивые, опытные, признанные и потому не страдали глупым честолюбием. Даже доктор Махмуд, державшийся холодно с людьми другой веры, сейчас потеплел. Ему чрезвычайно польстило, что Джубал уважал и читал в оригинале учение Пророка… Да и женщины у Джубала работают не такие уж бестелесные, как показалось с первого взгляда. Эта черненькая — он тут же отогнал мысль: нельзя, он здесь гость.