Старые долги - Ande
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как хорошо, что Воронова это не ты!
— Полагаешь?
На входе в институт меня отловил комсомольский вождь. По его глазам было видно, что все, что станет между ним и Финляндией сильно рискует. Без всяких шуток, комсомольские функционеры всегда вызывали у меня уважение. Имея пред собой ясную цель, они сворачивали горы. И все это весело и с песнями. То, что многие комсомольские руководители стали потом крупными бизнесменами, удивления у меня никогда не вызывало.
Я испытал чувство стыда. Я забыл, что сегодня мы с Кириллом едем в Управление. С другой стороны — нафик я там нужен? Тщательно продумывая эту мысль, я не заметил, как оказался в комитете комсомола. Прозвенел звонок на первую пару. Я слегка дернулся. Ядвига — это серьезно.
— Спокойно! — сказал Киря. — на период подготовки к молодежным мероприятиям Комитета ВЛКСМ, у тебя свободное расписание. Я договорился.
Он протянул мне листок бумаги.
— Это концертные площадки, уже сегодня готовые вас принять.
— Я тебе говорил, что в качестве зрителя ожидается Пугачева?
— Что, правда? Это пиздец. — Кирьянов вообще-то не выражается. Он потянулся и забрал у меня листок.
— Тоха! Что я еще не знаю?
— Что желательно какое-то спортивное сооружение. Не СКК, конечно, – не потянем.
— Чего это не потянете? Я думал, толпа мне весь ДК разнесет. На улице народу было больше чем внутри. Откуда только узнали?
Застенчиво промолчал про объявление в рок-клубе. И объяснил Кириллу цель всей истории. Демонстрация площадок.
— Вот значит как, — задумчиво протянул Киря. — теперь хоть все понятно. К концу недели все будет. Вместе съездим, посмотрим.
Я потянулся к телефону. Набрал Пашу. Сказал, что к ним выезжает будущий командир стройотряда «Мирный Атом», как тебе название? Готово ли руководство принять, и вникнуть в нужды? Паша поинтересовался, высылать ли машину и куда. Кирилл протянул листок с данными на себя и свои жигули-трешку. Зря что ли он в строяк три года ездил? Продиктовал, попросил на КПП оформить пропуск.
— А ты со мной не поедешь? И что за название?
— Чего не нравится-то? «Аtoms for peace» – начинай думать как это выглядит по международному, а не по казахски. А ехать с тобой, смысла нет. Что я знаю про создание стройотрядов? Там тебя не съедят. Разве что легкие пытки, но потерпишь.
Быстро набросал ему кроки маршрута.
— На КПП тебя пропустят. На входе представишься. Тебя проводят. Паспорт с собой? Тогда выезжай сейчас. Ехать полтора часа.
Набрал Григория. Гриша на работе. Перезвоните вечером.
Выйдя из комитета, я с удивлением понял, что у меня выходной! Поглубже натянул вязаную шапку. Наглухо застегнул аляску, обмотался арфаткой по глаза. И свалил из института. Прогуляюсь.
Дошел по Марата почти до Невского. И сел на троллейбус обратно, по Загородному, до Техноложки. Бросил пятак в ручную кассу. Открутил билет. Он оказался счастливым. Съел. За пятак взял еще один. Понял, что не прочь перекусить. Съел яишницу на углу Клинского и Серпуховской. В садике Олимпия попил кофе. В доме рядом любил бывать Распутин. Ради интереса дошел до дегустационного зала «Нектар». Он работает! Зашел, и у стойки попросил мадеры. Мадеры не было. Взял крымского коньяка. Бармен рассказал, что согласно сухому закону, они вне репрессий. Но народ почему-то не идет. Посочувствовал, и пошел дальше. В особо скользких местах тротуаров дворники долбили ломами лед. На Первой Красноармейской заглянул в полуподвальное кафе, в котором частенько бывал в девяностые. Сейчас это обычная рюмочная. Добавил коньяку. Вышел к Троицкому Собору. Свернул налево, И по Измайловскому поплелся домой. Париж, Париж. У нас тоже ништяк.
Глава 40
После прогулки в понедельник, вся неделя продолжилась так же созерцательно. Спокойная неторопливость укутала от внешних раздражителей, и позволила просто радоваться. Хорошей погоде, что неожиданно установилась. Отсутствию плохих новостей. Пустому трепу с одногрупниками.
Бремя славы, после концерта, уменьшилось ко вторнику. Все овации достались СанСею и Филу. Рядом с Филом была Наташка, глядя на которую любому было ясно, что у такой девушки даже самый никчемный парень становится очень даже ничего. А если она захочет, то даже позволит ему стать рок-звездой. У СанСея все было сложно.
Весь поток с интересом наблюдал Санины попытки объясниться. Но Воронова была печально-непреклонна. В черной водолазке, выгодно подчеркивающей около-третий размер. С поднятыми вверх волосами, открывающими волшебную шею. В скромных, не очень модных, но очень в обтяжку черных джинсах, и темных ботиночках. Она воплощала собой живой упрек мужскому бездушию, коварству, и неверности. И как же можно с ней, такой беззащитной, поступать так бесчеловечно.
Своим совершенным магнетизмом, эта безупречная, в своей законченности картина страдания, прошибала даже меня. Кончилось все как и ожидалось. В среду, после третьей пары Сашка схватил упирающуюся Воронову, затолкал в такси и повез мириться. К чести Шурика, все было спланировано. Заказано такси. У меня СанСей отобрал ключи от квартиры. Сказал раздраженно, ну ты там где-нибудь сам знаешь, я побежал короче.
Случившийся рядом в этот момент Ефрем похлопал меня по плечу. Сказал, что видимо до завтра я ночую в общаге. Так что пойдем Антоха в магазин. Вроде бы коньяк завезли.
Сенсационный возможный разрыв Вороновой и СанСея затмила другая новость. Во вторник с утра на доске объявлений висел скромный листок. На нем было написано, что формируется ССО «Мирный Атом», что будет летом работать в финском городе Ловиза. Желающих участвовать просим подать заявления.
Комсомольский вождь с руководством Управления поладил. Директор свалил отряд на Горика. А Горик спихнул это дело Паше. Получив дополнительную нагрузку, Паша вспомнил про паркет. Я почувствовал что мне кранты. Весь вторник делал вид, что не слушаю автоответчик. Но моя машина стояла под окнами Пашиного кабинета. Я позвонил.
— Паш, привет.
— Это ты? — предвкушающе заорал брат.
— Это я.
— Ты понимаешь, Антон, что ты пьешь мою кровь?
— Да, пью, –
