Встретимся в раю - Вячеслав Сухнев

Зотов и Клейменов были одеты так же, как остальные участники испытаний — в десантных теплых комбинезонах и кепках с наушниками. Только над кармашками слева у них светили отражающие красные треугольники — знак высшей касты технарей. Да оружия, в отличие от охраны, они не носили.

— Поехали, — сказал Клейменов. — Не будем дожидаться.

Фургоны уже благополучно скатились с откоса и теперь шли через полузатопленную пойму речки Волошин. Ее в сухое лето можно было переплюнуть, а сейчас невысокая вода скрыла луговину, и отдельные высокие кочки торчали, словно островки. Дорога в некоторых местах уходила под воду, машины проваливались по самые ступицы. Водитель головного фургона выпрыгивал из машины и брел, раздвигая тихую синюю воду, до очередного подъема — проверял дорогу.

За поймой, подсвеченной маленьким зимним солнцем, начиналось редколесье из кривых берез и немощных, пожелтевших елок. Именно здесь, между верховьями Волошин и соседней речки Большой Коши, располагался полигон «Электронных игрушек». Еще несколько лет назад местные жители ходили на болота в междуречье по клюкву, но теперь гусеницы тягачей и пневмоподушки вездеходов изодрали и намертво вдавили в развороченную почву все ягодники.

Клейменов оставил у поворота на гравийку охранника с рацией — для связи и ориентирования отставшей машины. Затем вездеход с конструкторами пустился в плавание через пойму. На увале, за редколесьем, неподалеку от давно заброшенной узкоколейки, по которой вывозили торф, стояли вагончики испытателей, передвижная электростанция, штабной блок из пенобетонных плит, тренога с тарелкой космической связи и бытовка с баней и столовой.

— Господин генеральный конструктор, — обернулся с переднего сиденья Рудик, — что-то штаб молчит. Вызов проходит хорошо, а никто не отвечает.

— Разбаловались без хозяина, — вздохнул Клейменов, — раздухарились. Либо спят, либо по бабам…

— Какие бабы! — засмеялся Зотов. — Тут в соседних деревнях, Валерий Самойлович, одни древние старушки остались.

Охранники тоже похихикали. Вездеход приближался к штабному блоку. Возле него выстроились в линию фургоны с изделиями. Зотов рассеянно глянул на машины и удивился:

— Что за черт? Почему их четыре? Мы как с тобой считали, Валерий Самойлович?

— Точно, четыре! — пригляделся Клейменов.

Водитель вездехода решил объехать автопоезд по луговине, и в тот момент, когда он свернул с разбитой дороги на целину, перед радиатором вырос черный дымный куст. Посыпались стекла, вездеход тряхнуло, и он начал заваливаться на пробитые скаты.

— Ни хрена себе! — пробормотал Клейменов. — Что тут затевается?

Вездеход заносило боком, и водитель, оскалив зубы, завертел баранку, чтобы не перевернуться. Второй горячий дымный куст вырос совсем рядом, и водитель уронил на руки залитое кровью лицо.

— Всем из машины! — крикнул Рудик, выталкивая Зотова.

Они вывалились из горящего вездехода и тут же упали, прижатые автоматной очередью. Кто-то застонал. Зотов вжался в землю. Рудик, мелькая стершимися блестящими подковками башмаков, быстро пополз в сторону, водя стволом «калашника» по горизонту. Дымом от горящего вездехода заволокло на минуту обзор, и Зотов на четвереньках понесся к Рудику. Тот уже лежал в широкой, оставшейся с осени колее от тягача. И Зотов сюда свалился, прямо в рыжую, обжигающую холодом воду. Теперь они были словно в окопчике.

— Держите, шеф! — Рудик сунул Зотову противопехотную гранату в рубчатой рубашке. — Управитесь? Ну конечно, об чем речь… Надо как-то отрываться.

Зотов оглянулся. На миг черную пелену дыма отнесло, и он увидел Клейменова с остальными охранниками, перебравшимися под защиту замыкающего фургона. Оттуда в сторону штабного блока летели короткие очереди трассеров. Но нападающие больше не стреляли, вероятно, боялись поджечь фургон.

— Шеф! — сказал Рудик. — Есть возможность отличиться…

И показал рукой вдоль колеи. Зотов сразу понял Рудика: колея криво уходила в пологую, заросшую кустарником лощинку, примыкающую к насыпи узкоколейки. Если добраться до кустов… К тому же дым относит в ту сторону. И они осторожно поползли, прижимаясь к неровному брустверу из спекшейся грязи и рваных пластов дернины. Жив останусь, подумал Зотов, добьюсь у Кота, чтобы конструкторам на полигоне выдавали оружие. Как голый, честное слово… Одна надежда — на железную погремушку.

Они проползли половину расстояния до спасительных кустов, когда услышали вязкую тишину. Больше не стреляли. И за ними никто не гнался. Скорей всего, Зотова с Рудиком нападающие сразу потеряли из виду. И Клейменов с группой оттянул внимание.

— Боюсь, кранты ребятам, — прошептал Рудик, оглядываясь на чадящую машину.

— Тем более нам надо выбраться, — вздохнул Зотов. — Вперед.

Минут через пять, похожие на два больших кома грязи, они добрались до конца колеи. Рудик напружинился, поднимаясь на руках.

— Никаких бросков, — сказал Зотов. — Сразу засекут. Потихонечку давай…

Они медленно перевалились из колеи на луговину, доползли до поросли и осмотрелись. Отсюда, из мелкорослой ольхи и скрученных березок, видно было лишь крышу штабного блока и треногу связи. Из зоны прямой видимости они вышли и поневоле вздохнули с облегчением. Но впереди еще был подъем к насыпи, и на этом подъеме, кроме редких будыльев прошлогодней травы, ничего не могло укрыть.

— Ладно, — скрипнул зубами Рудик. — Мы еще вернемся… И тогда, Константин Петрович… Всех! Ползком!

Они с ходу перескочили насыпь и, уже не кланяясь, ринулись по изломанному подросту к недалекому синему ельнику. По насыпи ударила запоздалая одинокая очередь, пули с тонким воем ушли в спокойное небо. Перед самым ельником они угодили в разлившийся глубокий ручей, но чистая вода после ржавой жижи в колее показалась даже теплой. А когда они вломились в ельник и упали на сухое, на рыжие осыпавшиеся иглы, услышали:

— Руки за головы! Мордами вверх! Господин Зотов? Неужели это вы?

— Нет, — буркнул Зотов. — Это моя загробная тень…

Через минуту они с Рудиком оказались в центре небольшой группы охранников, а начальник полигона Чертков, с перевязанной головой, похожей на белый кокон, рассказывал:

— После последнего сеанса связи сижу у себя, вас дожидаюсь. Радист в рубке Москву ждет по расписанию. Вдруг смотрю: фургон ползет. Батюшки, откуда? Ведь только что вы из Купишихи сообщили, мол, автопоезд опаздывает. Ладно, посылаю встречать, сам в окно смотрю. Фургон останавливается прямо перед крыльцом, боковая стенка падает на манер трапа, и оттуда сыплются черти…

— Черти? — хмуро удивился Зотов.

— Истинные черти! — вздохнул начальник полигона. — Рожи черным намазаны, в руках «калашники»… И поливают эти суки от живота, патронов не жалеют. Радиста сразу убило. Ну и ребят, что на улицу вышли, троих или четверых… Тоже сразу. А я подхватился, автомат в руки — и в окно. Заметили поздно, я уже насыпь перескочил. Популяли вдогонку, вот, маленько скальп сняли.

— А что с остальной охраной полигона? — спросил Зотов, оглядывая жалкое войско Черткова.

— Не знаю, — вздохнул начальник полигона. — Первый пикет на связь не выходит. А здесь ребята со второго, самого дальнего. Услышали стрельбу и подались сюда. Меня нашли, перевязали. Троих послали в разведку. Пока не слышно. У вас, господин Зотов, нет предположений? Ну, относительно дураков, которые начали охотиться за игрушками?

— Это не дураки, — помрачнел Зотов. — И мы на сей раз не игрушки привезли. Если захватят изделия…

— Почему — захватят? — сплюнул Чертков. — Захватили. Сам видел.

— Может, попробуем отбить? — предложил Зотов.

— У меня одна голова, и та с шишкой, — сухо сказал Чертков. — И в Герои Отечества я не нанимался.

— Правильно… Ты нанимался в начальники полигона, — жестко сказал Зотов. — И в этом качестве обязан обеспечивать на полигоне порядок. Но раз у тебя генерального конструктора расстреливают, как в тире… раз начальник СКБ на брюхе ползает! Выходит, Чертков, не выполняешь ты условия контракта.

Начальник полигона ничего не сказал, только повязку потрогал.

— Ладно, — сказал Зотов. — С Москвой связаться можно?

— Попробую, — с облегчением сказал Чертков. — Если на первом пикете передатчик уцелел…

Он достал уоки-токи и перестроил на дистанционный ключ. Зотов пробежался пальцами по наборной дискетке. Вызов прошел хорошо, и через несколько секунд, искаженный расстоянием и атмосферными помехами, лениво отозвался Сальников.

— Кот! У нас неприятности, — сказал Зотов. — Извини, забылся… Не до приличий. Неизвестный отряд отбил изделия. Пропал Клейменов. У Черткова большие потери. Что делать?

Сальников молчал очень долго, и Зотов не выдержал: