Твои атомные дирижабли (СИ) - "Sleeping"

— Ты должен жить, — сказал ему подгорный король. Помолчал и добавил: — Я приказываю.

Тогда Двалин повиновался и вместе с сотней тысяч лучших мастеров подгорного народа прошёл через арку миров. Впрочем, пожалуй, следует называть события своими именами. Они не просто «прошли», нет, они бежали. Подгорный король хотел сохранить хотя бы малую часть гномьего народа свободной. Увы, он просчитался. Но хорошо хотя бы то, что сам король погиб вместе со всеми воинами при штурме столицы и не видел, и не знал, что произошло дальше.

А произошло вот, что. Во-первых, эльфы тут же закрыли границы своей империи для беженцев-гномов. Во-вторых, ни в каком другом месте их особенно не ждали. Пять миллионов нахлебников и, вдобавок, возможность на пустом месте получить карательный набег демонов потому как сами твари считали и продолжают считать всех, без исключения, коротышек своей законной добычей, разве только случайно сбежавшей. Нет, такое счастье никому не было нужно.

Какая-то часть беженцев осела в Некрополисе, другие их части рассеялись по иным мирам. Гномы пробовали зарабатывать тем, что им привычно — подземными работами и кузнечим делом. Лучшие мастера подгорного народа вынуждены продавать свой труд за гроши, чтобы только прокормиться самим и прокормить остальных.

Попытавшись хоть что-то изменить, Двалин взял у некромантов ссуду и попытался открыть своё дело, свою маленькую мастерскую, где не пришлось бы отдавать девяносто процентов заработанного кому-то ещё. Увы, но крайне дешёвая, полностью бесправная и при том весьма квалифицированная рабочая сила была нужна слишком многим в Некрополисе. Гномы были нужны, чтобы выжимать из них все соки, оставляя на «развод» и «прокорм» самые крохи. Вставшие на ноги, накопившие какой-никакой жирок и вспомнившие чувство собственного достоинства гномы никому не были нужны в Некрополисе.

Так и получилось, что однажды ночью лавка Двалина сгорела. Купленные в рассрочку инструменты украли. Его работников, других гномов, избили, а самого Двалина, решением суда, обратили в раба как лицо, не сумевшее исполнить свои долговые обязательства.

Магический ошейник застёгнутый у гнома на шее подавлял волю и заставлял выполнять приказы хозяина, взамен наказывая болю. Торговец не торопился продавать Двалина, планируя хорошенько выручить за талантливого раба. Приходилось скучать день за днём в клетке, да разглядывать возможных покупателей. Сам Двалин не стремился знакомиться с товарищами по несчастью, тем более что большую их часть составляли потомственные рабы никогда не знавшие свободы и просто разговаривать с ними было ему противно. Но чего только не сделаешь со скуки.

Вот и новый слух гулящий по рынку вскоре дошёл до сидевшего с прикрытыми глазами гнома.

Шепталась пара гоблинов. Зелёные недоразумения. Мелкие, ещё ниже гномов и гораздо более тощие коротышки усиленно обсуждали что-то в углу, повернувшись спиной к остальным рабам. Слабые и тощие на вид, кажется, что дунешь как следует и гоблин закачается. Но при этом страшно выносливые создания способные пережить трёпку такой силы, что любой гном вмиг испустил бы дух, а эти только отлежатся денёк и снова бегают. Впрочем, зная об этой особенности, хозяева лупили гоблинов гораздо сильнее всех прочих.

Ещё пару недель назад гном откровенно презирал зелёнокожих коротышек. Их мир сожрали демоны, а они смирились. Невольно в голову лезла мысль: может ли быть так, что он сейчас видит перед собой будущее народа гномов? Пусть не прямо сейчас, пусть через пару столетий, когда умрут все, кто помнит гномов свободными. Что будет тогда?

От таких мыслей прошибал холодный пот, хотелось что-нибудь немедленно сделать. Только вот что именно?

Двалин рискунл и где он сейчас — в одной клетке с парой зелёнокожих коротышек. Те продолжали шептаться между собой. Против воли Гном невольно прислушался, сумев уловить отдельные слова сказанные громче остальных.

— Освободитель… освободитель, — то и дело слышалось в речи зелёнокожих. — Он придёт и накажет плохих хозяев…. Освободитель убил человека-змей Маргунала Плоский нож… Всё верно, он был плохой хозяин, злой.

— Рабы, мечтающие не о свободе, а о наказании плохих, по их мнению, хозяев как это всё отвратительно, — подумал Двалин. — Народ гномов никогда не скатится до подобной мерзости. Ведь не скатится?

Додумать мысль помешал окрик торговца.

Кого он там ещё зовёт? — подумал гном. Увы, оказалось, что именно его и зовут. Удар палкой по пяткам и слегка нагревшийся ошейник дали понять, что пойти всё-таки придётся. Ещё один удар палкой ускорил замешкавшегося гнома и ко входу в барак, на, так называемое, выставочное место, где потенциальному покупателю демонстрировался имеющийся в наличии товар Двалин чуть было не выпрыгнул. Благо, что последнего, перед выходом, стимулирующего удара палкой удалось избежать. Впрочем, радоваться несколько преждевременно. Он своё получит от погонщика, когда вернётся вглубь барака. Но даже предчувствие скорых колотушек не испортило поднявшееся настроение. Всей радости — от лишнего удара палкой увернулся. Но дело тут в том, что Двалин сделал это сам, по собственному желанию. У него оставалось так мало того, что мог бы делать или желать самостоятельно, а не по приказу из-за чёртова ошейника.

Вызвали его чтобы показать очередному покупателю. На этот раз им был человек.

Насколько знал гном — демоны как раз сейчас жрут одну вероятностную линию несформированного человеческого домена за другой. А глупые люди, вместо того, чтобы объединиться и попробовать дать тварям отпор ходят по рабскому рынку Некрополиса выбирая себе новых рабов.

Дождётесь, пока вас всех тоже сожрут, как и нас, — со злостью подумал гном. Демонам жрать линии по одной, не напрягаясь — удобно и приятно. Но ради правд: умные гномы и дварфы попытались сражаться с демонами не по отдельности каждой линией, а всем миром сразу. И домен у них был уже вполне сформированный, хотя и очень молодой. И даже суть расы успела воплотиться в образе великого кузнеца. И военный союз с эльфами заключили.

А толку?

Эльфы предали сразу, как только стало понятно, что гномы проигрывают и им явно не до предъявления претензий недавним союзникам, которые золото, мифрил, каменья и артефакты в уплату взяли, а стоять насмерть вместе с гномами отказались. Великого Кузнеца пленили демоны и сейчас жрут его. А союз гномов и дварфов из различных вероятностных линий одного и того же мира сумевших объединиться и выступить общим фронтом демоны разбили гораздо быстрее чем если бы жрали их, как и людей, неторопливо, по одной линии за раз.

Вот и толку-то гномам от их ума, храбрости, доблести, сплоченности?

Двалин посмотрел на человека. Молодой. Прямой взгляд, уверенная осанка. Может быть воин? Но что делать воину на рынке рабов?

— Ты гном Двалин иначе называемый «Великолепным»? — спросил человек на смешанном языке на котором общались между собой жители Некрополиса.

Гном промолчал. Напрямую ему ничего не приказывали, а служить шутом по своей воле он не собирался.

Не дожидаясь ответа, человек поинтересовался: — Как думаешь, сколько стоит твоя свобода, гном по имени Двалин? Что ты готов был отдать за неё?

Хотя он твёрдо решил отмалчиваться как можно дольше, а если не выйдет, то отвечать максимально скупо, гном не выдержал. Как смеет этот человек рассуждать о свободе посреди рабского рынка? Это какое-то издевательство? Метнув сердитый взгляд, гном, вопреки своему первоначальному плану, вступил в беседу: — Что я могу отдать? У меня ничего нет. А насчёт цены — можешь спросить у продавца.

— Цена мне известна, — подтвердил человек. — Но разве это цена свободы? О нет! Эта цена смены одного хозяина на другого и только.

Никогда не рассматривающий процесс собственной продажи как смену одного хозяина на другого, гном усмехнулся.

— Один мыслитель как-то сказал, что свобода — это знание. Не может быть по-настоящему свободен тот, кто невежественен и не стремится постоянно узнавать и учиться новому. В силу своей невежественности он обречён вечно служить игрушкой чужих интересов просто потому, что не сможет понять, чего же, по-настоящему, хочет он сам.