Волшебный кинжал - Маргарет Уэйс

Тасгалл понял, что Дагнарус говорит не с ним. Король обращался к теням, не оставлявшим в покое его память. Их глаза всегда с упреком глядели на него, их пальцы всегда осуждающе указывали в его сторону. Тасгалл мог бы посчитать это умело разыгранной сценой, если бы не видел, какой болью исказилось лицо Дагнаруса. Боль звучала и в его голосе. Нет, такое не разыграешь.

— Вы готовы? — спросил Дагнарус.

— Да, ваше величество, — ответил Тасгалл, окончательно поверив в искренность намерений короля. — Мы все готовы.

— Подавайте сигнал. Пора открывать ворота.

Завертелись массивные колеса подъемного механизма. Створки главных ворот Нового Виннингэля — настоящего чуда строительного ремесла — медленно поплыли вверх, открывая две широкие арки. Одна предназначалась для въезжающих в город, другая — для выезжающих из него. Тааны заполонили сразу обе арки.

Первыми шли шаманы Черной Завесы. Таанам не терпелось поскорее наброситься на жирный город, но страх перед Черной Завесой был настолько велик, что никто не осмелился их опередить. Шаманы двигались молча. Они были облачены в черные одеяния, скрывавшие ритуальные шрамы на их телах и особые самоцветы под кожей. Камни давали силу заклинаниям Пустоты, несущим смерть и разрушение. Каждый шаман буквально ощущал у себя на языке привкус смерти. Шестерка Черной Завесы повернула головы к Дагнарусу. Шаманы поклонились своему богу и предводителю. Видимо, они решили, что должны находиться рядом с ним. Шаманы подошли к лестнице и уже собрались подняться на стену.

Широким взмахом руки Дагнарус велел им двигаться к сердцу города. Тасгалл негромко присвистнул. Он ощущал силу Пустоты, исходящую от шаманов. Она, словно черная вода, разливалась по городу. Тасгаллу оставалось лишь надеяться, что его маги не подведут.

Вслед за шаманами шли низамы — цвет таанской армии. У таанов не существовало протекции, и это высокое звание каждый низам зарабатывал на поле боя, геройски пройдя не одно сражение. Низамы не обладали степенностью шаманов; они размахивали оружием и выкрикивали оскорбительные слова, требуя, чтобы ксыксы вылезли из своих крысиных нор и вступили в бой, где их, естественно, ждала смерть. Глядя на Дагнаруса, тааны вопили приветствия, обещая, что сегодня убьют много тысяч ксыксов и в честь его победы съедят их сердца.

Дагнарус понимал их язык, Тасгалл, к счастью, нет, ибо его вера в короля могла поколебаться. Дагнарус молчал и жестами велел таанам идти дальше.

Остальные тааны поперли через арки, словно стадо. Они и здесь пихали и отталкивали друг друга. Каждый боялся, что у него отобьют добычу.

Город предстал перед ними затихшим и опустевшим. Но тааны чуяли присутствие ксыксов. Где-то совсем рядом была сочная плоть и теплая кровь. Ксыксы попрятались за стенами. Совсем как орехи зарг, у которых за твердой скорлупой скрывается вкусная мякоть. Но добраться до ксыксов будет даже проще, чем расколоть скорлупу орехов зарг.

В Новом Виннингэле не было кривых и узких улочек. Город сразу строился как имперская столица, с прямыми и широкими улицами. В центре находились самые главные здания — королевский дворец и Храм. Зодчие, создававшие Новый Виннингэль, стремились сделать его образцом продуманности и целесообразности. Поэтому в торговых заведениях возле городских ворот продавалось все, что только могло понадобиться приезжим: от карт города и хитроумных кошельков, недосягаемых для пронырливых карманников, до имбиря в сахаре. Сейчас лавки были пусты, ибо таанов нужно было заманить в глубь города. Предвкушая добычу, тааны бросились в лавки, ногами распахивая двери. Не найдя там ничего стоящего, они с недовольным видом быстро выходили наружу.

А через арки в город продолжали вливаться все новые и новые волны таанов. Вскоре они заполонили прилегающие улицы. Тасгалл напряженно ждал — не донесутся ли звуки первых сражений. Наступали решающие минуты. За воротами не должно было остаться ни одного таана.

— Ваше величество, когда начнутся сражения, тааны догадаются, что попали в западню, и бросятся вон из города, — высказал свои опасения Тасгалл.

Дагнарус рассмеялся.

— Такого не случится. Таанский воин, бежавший с поля боя, просто обесчестит себя. Племя отберет у него все имущество, а его самого замучает насмерть. Но и после смерти ему не будет покоя: вместо участия в битвах богов трусу суждено быть пожранным Пустотой. Заверяю вас, Тасгалл, они не побегут.

— Даже если поймут, что попали в ловушку? — недоверчиво спросил Тасгалл.

— Тогда уже ни за что не побегут, — беззаботным тоном ответил Дагнарус. — Чем безнадежнее сражение, тем больше слава.

В голове Тасгалла зазвучали голоса соратников. Боевые маги сообщали ему о происходящем. Низамы позволили таанским воинам устремиться вперед, и теперь те бежали по главным улицам в ожидании боя. Отсутствие противника действовало на них угнетающе. Давая выход накопившейся ярости, тааны крушили ставни и врывались в дома. В некоторых их поджидали виннингэльские лучники и солдаты, готовые к рукопашной схватке.

Маги видели, что азарт добычи захватил и низамов, которые позабыли о своей главенствующей роли. Шаманы Черной Завесы оставались вблизи ворот. Поведение соплеменников заметно встревожило их. Сбившись в тесный кружок и не обращая внимания на несущуюся орду, шаманы о чем-то переговаривались.

Выслушав сообщение Тасгалла, Дагнарус кивнул и сказал:

— Терпение, Тасгалл. Пока еще не время.

Последними в город входили надсмотрщики, ведя за руку детей. Самых маленьких они несли у себя за спиной. Тасгалл смотрел на юных таанов. Как и любые дети, они скакали, приплясывали и смеялись. Тасгалла прошибла мысль: неужели придется убивать детей? Он пытался объяснить себе, что потом эти дети превратятся в таких же свирепых и безжалостных существ. Но ведь они слабее взрослых; они не могут дать отпор и так и не поймут, почему их убили.

— Не морочьте себе голову, Тасгалл, — сказал Дагнарус. — Эти детки уже успели полюбить человеческое мясо.

«А кто впервые дал им попробовать его, ваше величество?» Слова так и застыли на губах Тасгалла. Сейчас не время для подобных вопросов. У него есть дело, очень важное и серьезное дело. Тасгалл усилием воли подавил все чувства и сомнения. Ничто не должно мешать чистому пламени магии.

В ворота протискивались последние таанские надсмотрщики, когда из глубины города донеслись яростные вопли таанов вперемежку с криками людей.

— Ваше величество, тааны ворвались в чей-то дом, — сообщил Тасгалл. — Лучники встретили их залпом стрел. Похоже, шаманы Черной Завесы собираются уходить из города. Видите, они повернулись?