Непотопляемый «Тиликум» - Вернер Гильде

26 сентября со свежим зюйд-остовым пассатом мы вошли в Арафурское море и взяли курс на Индийский океан, к островам Килинг. Мне не терпелось избавиться поскорее от старушкиного кекса.

К сожалению, рыбные консервы оказались не на высоте. На третий день у меня сильно разболелся желудок. По опыту я знал, что лучше всего помогает столовая ложка питьевой соды. Однако на этот раз проверенное средство избавления мне не принесло. Следующим по значимости целительным средством при болезни желудка является, как известно, касторка. Уильям с величайшем рвением приготовил мне бокал смеси этого лекарства с чаем. Я выпил его единым духом и почувствовал после этого, что такое настоящая боль. Из последних сил я довел «Тиликум» до островов Уэссел в заливе Карпентария и с великим трудом выбрался на берег.

Острова эти необитаемы, поэтому на врачебную помощь рассчитывать не приходилось. У меня началось сильное головокружение, а порой я даже терял сознание. Придя в себя, я отправил Уильяма за вахтенным журналом. Я хотел сделать в нем запись о том, что Уильям не повинен в моей смерти. По моим предположениям жить мне оставалось считанные часы. Я покаялся во всех грехах и проступках, которые совершил за свою жизнь, и надеялся на скорое избавление от мучений. Тут вернулся Билли. Вместо вахтенного журнала он притащил горшок с какой-то жидкостью.

— Вот, шкипер, выпейте.

Он приподнял мою голову и влил содержимое горшка мне в рот. Проделал он это столь ловко, что, хотел я или не хотел, вынужден был проглотить противную жидкость. Ощущение было такое, будто он перемешал концентрированную серную кислоту с хлорной известью. Однако, как я узнал потом, это была всего лишь размешанная в теплой воде огромная доза горчицы.

На мгновение мне показалось, что я уже умер. А затем рыбное отравление поперло из меня через все дырки, какие только есть в человеческом теле. Через несколько минут все содержимое моих внутренностей иссякло, и мне стало лучше. Час спустя Уильям уже кормил меня с ложечки супом из овсяных хлопьев, а на следующее утро после доброго завтрака мы отправились дальше.

Отойдя немного от берега, мы заметили спинной плавник акулы. Билли тотчас же вскрыл все банки с рыбными консервами и вытряхнул их содержимое в море. Не знаю, есть ли теперь в этом районе акулы, но уж тогда-то все они наверняка должны были передохнуть.

Через Арафурское море проходит граница между штилевой полосой и поясом пассатов. Большей частью мы попадали в штиль. Почти целый месяц проболтались мы, как цветок в проруби, не продвигаясь вперед ни на шаг. Но потом нам снова посчастливилось поймать пассат, и он помчал нас со скоростью шесть миль в час к островам Килинг.

8 ноября они показались на горизонте. В полдень мы заштилели в четырех милях от берега.

— Весьма кстати, — сказал я, — наденем парадную форму и с вечерним бризом войдем в гавань.

— Может, нас даже пригласят попробовать кекс! — мечтательно произнес Билли. Грубый материалист, он явно не подходил для духовной деятельности.

— Эх, была бы у нас на борту машина — через час мы бы уже швартовались в гавани.

— Билли, да ты с ума сошел! Представь себе только: «Тиликум» с паровой машиной, с трубой и запасом угля на палубе!

Вечернего бриза мы так и не дождались. Ночного, впрочем, тоже. Однако, опасаясь, что «Тиликум» будет дрейфовать к пляжу, вахту мы несли непрерывно. На следующее утро мы обнаружили, что острова исчезли. Причиной тому было, должно быть, сильное течение, протащившее нас мимо. Когда около полудня пришел легкий остовый бриз, мы попытались вернуться назад. Но течение оказалось сильнее, и мы по-прежнему продолжали перемещаться на вест.

Уильям начал уже было строить самые серьезные планы относительно пакета с кексом, а я тем временем размышлял о нашем курсе. Следующей землей, которую мы теперь могли достичь, был Родригес — маленький остров в 2000 милях к весту.

Расстояние меня не пугало, но вот питьевой воды у нас оставалось всего литров сорок. Поварское искусство моего напарника, жара в тропических водах, а главное, расчет на остров Килинг — все это привело к тому, что мы легкомысленно растранжирили водичку.

Наше единственное спасение состояло в том, чтобы как можно скорее достичь острова Родригес. Поэтому мы поставили все паруса и, подгоняемые ветром и течением, взяли курс на вест. Питьевую воду я немедленно принял под свой контроль, ограничив ее выдачу половиной литра на человека в день. Для тропиков это, конечно, весьма скудно. Обычно рассчитывают по два с половиной литра. Понятно, что мы не пили воду просто так; в чистом виде. В большинстве случаев мы готовили овсяный отвар, который особенно хорошо утоляет жажду, и всю пищу ели в холодном виде и без соли. Кроме того, мы старались почаще поливать тент и обливаться забортной водой. Я рассчитывал, что мы сможем продержаться еще 25 дней.

Однако уже на второй день мой напарник начал заводить разговоры о питье. Пасторскую карьеру ему все же, видимо, предрекали не зря, потому что, как опытный проповедник, он начинал всегда с библейских цитат:

— Мистер Восс, представьте себе: первая книга Моисея, глава седьмая, стих двенадцатый.

— Ну, представил, и что же там написано?

— Это история всемирного потопа. Там написано: «И хлынул дождь на Землю, и шел он сорок дней и сорок ночей».

— Нам бы вполне хватило и трех дождливых дней.

— Может, нам следовало бы для этого погрязнуть во грехе?

— Я бы охотно, да вот вопрос, как это сделать?

Рассел умолк на несколько часов, поскольку я в это время спал. Когда пришло время моей вахты, он принялся гнуть свою линию дальше.

— Можете ли вы представить себе пиво, шкипер? Доброе пиво, светлое, холодное, с шапкой пены!

Теперь пришел мой черед выказать свои познания по части Библии, которые я получил в школе у пастора Рухмана в Хорсте.

— Уильям, знаешь ли ты первую книгу Моисея, главу четвертую, а какой стих, я уже, к сожалению, позабыл?

— Иес, сэр, — ответил он и отодвинулся от меня подальше. — Боюсь, что вы имеете в виду стих восьмой, в котором Каин убивает Авеля.

— Точно, именно его я и имел в виду. Если я тебя убью, может, этого как раз и будет достаточно, чтобы начался всемирный потоп?

Но Билли не так-то легко было одолеть.

— Это было бы лишено всякого смысла, шкипер. Ведь в дальнейшем, в той же первой книге Моисея, глава четвертая, стих двенадцатый, господь говорит Каину: «И будешь ты на Земле неприкаянным и гонимым». Это же отличнейшим образом относится и к вам, шкипер.

С этими словами он и уснул.

К счастью, потоп начался сам по себе, без всякого убийства. Правда, и длился он не сорок, а всего лишь восемь дней. Сначала небо заволокло облаками. На юго-востоке оно становилось все темнее и темнее. Мы тотчас же легли в дрейф и растянули парус, чтобы собирать в него дождевую воду. Сначала дождь слегка моросил. Капельки чудесной пресной влаги струйками растекались по нашим лицам. Потом он полил как из ведра. За какой-нибудь час все бочки были полны, а в животах у нас булькало не менее чем по пять литров дождевой водички. Мы кричали от восторга и мылись-плескались в теплых струях тропического ливня. Потом я торжественно сказал Билли: