Корона всевластья - Татьяна Форш

Он взмахнул крыльями и, распластавшись на теплых потоках воздуха, заложил такой вираж, что я вновь зажмурилась, увидев стремительно приближающийся дом, а в следующее мгновение руки Тара поставили меня на землю. Открыв глаза, я увидела, что стою у ветхого забора.

– Пойдем. Берфеллаг сказал, что нам всем нужно использовать эту ночь и отдохнуть. Они с отцом решили показать мне завтра кое-какие приемчики, якобы способные уложить Лучезарного. Правда, смешно?

Я смотрела, как его необычная броня постепенно всасывается в тело, и вот вместо дракона передо мной уже стоял улыбающийся Тар.

– Нет. Не смешно. – Я развернулась и, пройдя в распахнутую калитку, направилась к темному дому. На пороге я замешкалась, поджидая Тара. – Кстати, подскажи, в каком углу этого сарая мне отведено койко-место? Просто не хочу никого будить.

– Если они спят, разбудить их, я думаю, будет сложно. – Тар продолжал мне улыбаться, вот только взгляд его стал тяжелым. – Отец по секрету сказал, что спят они мало и, если выпадает шанс, отсыпаются по полной. Поэтому где свободно, там и ложись.

Ладно!

Решительно распахнув дверь, я вошла в дом. Тишина вдохновляла, вот только я готова была поклясться, что еще секунду назад слышала приглушенные голоса. Пройдя по лунной дорожке, падающей из распахнутого окна, я бросила взгляд на Васиэля, тоненько похрапывающего на диване, и, стараясь не наступать на скрипучие ступени, осторожно поднялась наверх.

На втором этаже одна дверь была открыта, вторая закрыта. Что ж, резонно предположить, что мне любезно указали на дожидающуюся меня кровать. Отлично. Я шагнула внутрь и, подойдя к окну, первым делом раздвинула шторы, впуская лунный свет. Затем скинула тапочки, запрыгнула в постель и с наслаждением вытянулась под одеялом.

Какое невероятное блаженство, что можно ненадолго забыть о практике, о крыльях. Забыть…

Тар

Девчонка быстро нашла «угол сарая», отведенный именно ей. Я помозолил взглядом захлопнувшуюся дверь и шагнул в другую комнату.

– Тар? – Отец и дедуля, что-то оживленно обсуждая, сидели на старом диване, но, едва я вошел, замолчали.

Я плотно прикрыл за собой дверь, разглядывая освещенную тусклой лампочкой комнату. Н-да, на диван можно даже не облизываться. Ладно. В комоде у бабушки всегда хранились старые одеяла и простыни. Сооружу себе что-нибудь на полу.

Решив не медлить, выдвинул ящик, второй. Ну вот, я же говорил! Даже здесь, в моей фантазии, комод битком набит старым тряпьем.

– Тар, что, скажи, ты собираешься делать? – Возле меня оказался отец.

– Спать. – Я вытащил несколько пропахших нафталином одеял и подушку. – Вы же сами сказали, что именно так нужно воспользоваться этой ночью.

– Гм, очень глупо с твоей стороны воспринимать все советы буквально. – Дед сцапал у меня из рук одеяла и с невозмутимым видом бросил их на диван. – Подушка мне тоже пригодится. Что-то последние несколько веков уж очень радикулит беспокоит.

– К тому же под словом «отдохнуть» я имел в виду несколько иное. – Отец так мне подмигнул, что я впервые за последнее десятилетие почувствовал, как у меня начинают гореть щеки. – Иди к ней. Я же говорил, что чувствую ее влечение к тебе. Используй эту иллюзию. Кто знает, может, другого шанса уже не будет?

– Ты тоже не веришь, что я смогу пережить свой день рождения? – Смущение сменилось злостью. Тоже мне умники. Так бы и сказали, что хотят обсудить что-то не предназначенное для моих ушей.

– Нет, мальчик. – Отец невесело усмехнулся и вновь уселся на край дивана. – В том, что ты останешься цел и невредим, я даже не сомневаюсь, но вот в вашем с Лайлой совместном будущем – даже очень. Она – ангел и вряд ли променяет крылья на твою любовь, а тебе суждено вернуться в Красный мир.

– Твой отец прав. – Берфеллаг тоже решил не оставаться в стороне. – Когда-то он и сам прошел через нечто подобное. Поэтому единственно верное из всего этого – использовать все шансы, данные тебе судьбой.

От их слов стало тоскливо. Вряд ли променяет крылья… Они тоже не верят. А может, действительно расставить все точки? Сегодня? Сейчас? Ведь как бы уверенно ни звучал голос отца, он тоже не знает наверняка, что меня ждет.

Не ответив, я вышел из комнаты и остановился у двери, за которой скрылась Лайла. Вся решительность тут же схлынула. Странно. Не думал, что буду когда-нибудь волноваться перед разговором с женщиной, и уж тем более ТАК! Что я ей скажу? А если она спит? Отец, видите ли, еще в Красном мире почувствовал, что она ко мне неравнодушна. Ха! Эмпат! Вот лично я этого вообще никак этого не чувствовал! Все мои попытки поговорить с ней по душам заканчивались неудачей. Она всегда либо старалась сменить тему, либо была так холодна, что все разговоры завершались не начавшись.

Нет. Это глупо. Вряд ли это тот самый шанс.

Я покосился на дверь, из-за которой вновь доносились приглушенные голоса. Похоже, меня развели на слабо, чтобы не путался под ногами. Вот я осел!

– Тар… нет! Та-ар! – Внезапно раздавшийся крик Лайлы заставил меня на мгновение оцепенеть и, уже не раздумывая, ворваться к ней в комнату.

Одного взгляда хватило, чтобы сообразить – девчонка спала. Обычный кошмар. Или не обычный?

Скрюченная как от боли фигурка, сжимала руки так, словно держала в них меч или кинжал, из глаз катились слезы, а рот был перекошен в крике.

– Та-ар!..

Одним прыжком я оказался рядом.

– Я здесь, Лайла, девочка моя. Я здесь. Здесь. Здесь. – Я принялся гладить ее по голове, по белокурым локонам, в беспорядке разметавшимся по подушке.

Может, кошмар уйдет, а мне удастся незаметно ускользнуть? Уж очень не хотелось, чтобы она увидела меня сейчас. Скандала не оберешься.

Но мечтам не удалось сбыться: Лайла распахнула глаза, в которых плескалось такое отчаяние, что я не особо раздумывая с силой притянул ее к себе.

– Тар?

– Я здесь.

– Тар? – Ее тело содрогнулось в беззвучных рыданиях. – Тар! Ты живой?

– Вроде.

– Тар!

Господи, да что же ей там такое приснилось? Не иначе вариации на тему предстоящего дня рождения.

Вдруг Лайла перестала всхлипывать мне в майку и бросилась покрывать поцелуями мое лицо, при этом нашептывая какой-то бред:

– Я думала, что тебя убила. А еще Макс… и Берфеллаг… а я одна… И времени не осталось… Ты жив!

Снова всхлипнув, она вдруг прильнула поцелуем к моим губам, и я тут же забыл все, что не давало мне покоя. Я – живой! Ох, еще какой живой-то!

Впрочем, счастье длилось как всегда недолго. Девчонка неожиданно отстранилась, и как ни в чем не бывало, поинтересовалась:

– А что ты здесь делаешь?