У палача за пазухой - Кейт Ринка

Она посидела в машине ещё немного, а потом открыла дверь и вышла. Он смотрел ей вслед с полным пониманием, что пожалеет о своём молчании этим же вечером – он уже жалеет. А всё равно сидел и ничего не делал. И только спустя несколько минут завёл мотор, а затем и сам поехал домой.

Старая квартирка встретила его гробовой тишиной и затхлым запахом. В холодильнике одно пиво, в баре – ещё осталась бутылка коньяка. С собой в сумке продукты из магазина, с первого этажа – сыр, хлеб, помидоры, шоколадка, блок сигарет. В кармане опять завибрировал мобильный. Достал уже.

– Да, – ответил он Сизову.

– Я проверил – это правда Тихон. Говорят, не справился с управлением. То ли уснул, то ли плохо стало, пока не ясно.

– Наверняка ему еще что-то кололи.

– Да, скорее всего. Ты как?

– Нормально, отсижусь дома пару дней.

– Лиза с тобой?

– А должна быть? Ей ещё мужа хоронить.

– Да, чёрт, не завидую я девчонке.

– Справится. Она крепкая.

– Да уж, если выжила в вашей с Тихоном заварушке, так точно. Ты, кстати, подумай, девчонка интересная.

– Всё, Сизов, отвали.

– Давай, до связи, и не пропадай надолго.

– Добро.

Отбросив телефон подальше, Глеб наконец-то открыл бутылку коньяка. Три глотка прямо из горла. Распечатал пачку сигарет, закурил. Наконец-то расслабился. Постепенно накатывало странное состояние. Какое-то безразличие, будто после взрыва эмоций, когда развеялся дым, осталась одна пустота. Теперь, вроде как, некого было ненавидеть, не с кем соперничать, спустя столько лет. Это как минимум непривычно. И это, оказывается, такая же потеря, как и все прочие. С одной лишь разницей – он не будет скучать. К чёрту Тихона. Тем более, тот наверняка отправится в Ад. Вот пусть теперь сидит там и ждёт его, потому что они явно ещё не всё выяснили.

Моя жизнь никогда не была настолько насыщенной, как за последний месяц. Казалось, что катаюсь на аттракционе Дьявола. Когда счастливая свадьба резко превратилась в похищение с элементами насилия, что плавно перетекло в наслаждение с новой влюбленностью. Потом меня швырнуло под поезд, когда по мне проехался Влад. Затем была перестрелка и плавное ужасающее приземление к осознанию смерти человека, которого любила ещё месяц назад. Это всё оказалось выматывающим. Как и похороны. Они и слезы его матери длились бесконечно. Из уважения к родителям Влада я отыграла свою роль до конца. Но не притворялась, нет, мне было достаточно молчать и принимать соболезнования.

– Никогда не угадаешь, как распорядится судьба, – услышала я рядом голос Стравицкого, когда стояла одна возле машины, на стоянке кладбища, пока ждала мать с отцом.

– Да, пожалуй.

– Зайдите ко мне на неделе, Елизавета, мне нужно передать вам некоторую компенсацию, как жене полицейского.

– Простите, но за него ничего не хочу принимать. Перешлите эти деньги в какой-нибудь детский дом.

– Щедро. Хорошо, я так и сделаю. Глеб не с вами?

Последний вопрос удивил, будто по его мнению мы с Глебом обязаны быть вместе, даже в подобной ситуации.

– Нет. Я не знаю, где он.

– Тогда всего вам хорошо и в хорошем смысле надеюсь, что мы больше с вами не увидимся.

– Взаимно.

После похорон жизнь постепенно входила в привычное для меня русло. Синяки на лице таяли на глазах, заживали ссадины. Я просыпалась в своей постели и весь день проводила с родными. Дача, дом, шопинг и встречи с девчонками. Тёмка, который чаще стал бывать дома. Только благодаря родным и понимающим подругам я не лезла на стенку. Они постоянно меня тормошили, мешая впадать в эмоциональную кому. Даже на работе были готовы принять обратно уже через неделю. Мне соболезновали и советовали не опускать руки. А я им скромно улыбалась, ощущая, как тяжело даётся дышать. Не из-за Влада – из-за Глеба.

Было саднящее чувство, что чего-то не хватает. И если днём я ещё держалась, то ночью хотелось выть. У нас с Глебом были неадекватные отношения и странное расставание с привкусом горечи, поэтому и сейчас в моих чувствах не было ничего нормального. Я трезво это понимала. А потом корчилась в кровати, изнывая от горячки, которая сжирала меня изнутри. Жизнь вокруг осталась прежней – всё та же обстановка, те же лица. Только я сама прежней уже не была. Мне остро был нужен мой нежный палач и грозный хищник. Я так скучала по нему, что на физическом уровне ощущала, как меня выкручивает. Словно какая-то тропическая лихорадка. Кусала губы до крови и била себя по рукам, когда пальцы искали в телефонной книге его номер. Потому что – это мне не безразлично, а ему до звезды. Захотел бы – уже давно бы нашёл. Какой смысл звонить тому, кто вряд ли будет рад тебя слышать? Всё, похоже, наша история была закончена. Именно так я думала, пока не перебрала лишнего в пятницу вечером.

Который день подряд он чётко ощущал себя зверем в клетке, находился ли дома в четырёх стенах или где-то на улице. Когда решил сделать перерыв, разобраться в себе, а не проходило и дня без мыслей о своей блондинке. Пропускал разговоры мимо ушей, даже важные, по делу. В общем, вёл себя, как влюблённый придурок. Это даже злило, особенно по ночам, когда от тишины закладывало уши, а холод в сигаретной дымке пробирал до костей.

Она словно сбила все его настойки, запутала полюса. Стоило встряхнуть внутренний компас – и эта дрянь указывала прямиком к дому Лизы. Похоже, он был обречён. Зато разобрался, чего же хочет на самом деле – свою блондинку, обратно в плен, только теперь добровольный, и уж точно надолго. Глеб лишь решил дать себе ещё несколько дней, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Что в его жизни появилась новая женщина, которая далеко не безразлична. И это не замена Юли, это его второе дыхание. И что он никогда не был таким позорным трусом, чтобы отказываться от чего-то важного из-за каких-то глупых страхов.

После смерти Влада улеглась и жажда мести. Стало спокойнее дышать. Это позволяло сосредоточиться на чём-то другом, начать