Тогайский дракон - Роберт Сальваторе

За спиной она услышала возгласы похвалы, но героиней себя не чувствовала — более того, было ей сейчас на редкость скверно. Ашвараву смотрел на нее с одобрением…

С одобрением ли? Нет, на властном лице предводителя мятежников тогайранка прочла нечто большее. Он избрал именно ее для славного завершения столь удачного для них боя, словно вознаграждая за проявленную доблесть; и Бринн удалось, собрав всю свою волю, справиться с этой задачей. Однако теперь она готова была поклясться, что Ашвараву просто проверял ее и, возможно, хотел унизить, пусть даже только в ее собственных глазах. Что же произошло? Неужели Ашвараву только что приобрел над ней чуть больше власти?

Девушка перевела взгляд на Астамира. Тот сидел на коне, держа в поводу Крепыша. Лицо мистика выражало печаль и сочувствие, чего она, по правде говоря, не ожидала.

Бринн взяла поводья и вскочила в седло. Ее пони — тогайранке казалось, что Крепыш прекрасно понял, что здесь только что произошло, — вел себя как ни в чем не бывало. Это слегка успокоило девушку — мысль о том, что Крепыш мог бы осудить ее так, как она сама себя осуждала, была совершенно невыносимой.

— Убиты все, — доложил Вэй Атанн ятолу Гриашу в зале для аудиенций храма в Дариане. — Бунтовщики бросили убитых, а повозки, кроме одной, полностью разломанной, забрали с собой.

Все это чежу-лей произнес сухим, совершенно прозаическим тоном, словно потеря нескольких десятков солдат не имела никакого значения.

Ятол Гриаш отвел взгляд.

— Вы все сделали так, как я приказал? — спросил он.

— Да, ятол.

Сидевший рядом с Гриашем Карвин Пестль заерзал на месте и бросил на него любопытный взгляд.

— Припасы отравлены, — с довольным видом объяснил ятол. — Этому каравану пришлось достаточно долго находиться в пути, прежде чем эти смутьяны его заметили!

— Вы принесли наших людей в жертву? — изумленно спросил Пестль.

— Ашвараву глупец, но он крайне опасен, — отозвался Гриаш. — Впрочем, не исключено, что сейчас он уже мертвый глупец.

Произнося эти слова, он старался не смотреть в сторону работающих в храме рабов; все они были тогайранцами. Можно не сомневаться, что весть о вероломстве ятола Гриаша быстро распространится по степи и достигнет ушей Ашвараву; именно так и было задумано. Ятол был разочарован несообразительностью помощника. Неужели Пестль сам не мог в этом разобраться: ведь ни одно из поселений на самом деле особо не нуждалось в припасах, так с какой стати Гриаш послал целых три каравана с продовольствием?

Карвин Пестль слишком простодушен, пришел к выводу ятол, чтобы понять необходимость такой жертвы. Первые два каравана были посланы только ради того, чтобы у Ашвараву не возникло никаких сомнений по поводу третьего, который вез отравленные съестные припасы.

Откровенно говоря, третий караван и уловкой-то не был — просто в распоряжении ятола поначалу не оказалось достаточного количества такого яда, применение которого было бы необнаружимо по виду. Но и в этом все-таки заключалась хитрость, имеющая своей целью подхлестнуть уверенность Ашвараву — в собственных силах, в тупости врагов и в сведениях лазутчиков, работающих на него в Дариане. Вне всякого сомнения, в самое ближайшее время кто-то из рабов-ру, слышавших слова Гриаша, передаст сообщение об отравленных припасах тому, кто сможет донести это важное известие до главаря мятежников.

Губы ятола искривились в довольной усмешке.

Не может быть, чтобы самоуверенный смутьян не поддался на его уловку; вот тогда-то и пригодятся восемьсот прекрасно обученных солдат.

— Ты удивлен, что я предпринял против мятежников столь решительный шаг? — осведомился Гриаш, обращаясь к Пестлю.

— Нет, ятол.

— Удивлен, удивлен, не притворяйся. Тебе кажется, что куда разумнее было бы дождаться весны, когда на взбунтовавшихся ру можно будет обрушить всю мощь армии и покончить с этим делом быстро и без особого труда? — Ятол с усмешкой разглядывал молодого помощника. — Что ж, надеюсь, визит сегодняшних гостей поможет тебе лучше разобраться в моем замысле.

Он кивнул Вэй Атанну, и чежу-лей сделал знак одному из охранников, стоявших у огромных двустворчатых дверей. Тот, выглянув в коридор, дважды хлопнул в ладоши, и в зал вошли Вокс Лиен и Дахмед Блай, воины чежу-лей, возглавляющие присланные в Хасинту двадцатирядные каре.

— Ятол, — произнес Вокс Лиен с поклоном, — Мы пришли сообщить, что наша задача выполнена — припасы доставлены и распределены. Затребованное тобой восьмирядное каре сформировано из числа самых лучших наших солдат.

— Так значит, вы все-таки уходите? Возвращаетесь в Хасинту, чтобы отгонять там птиц от фонтанов? — недоверчиво спросил Гриаш. — Вы воины, друг мой, а здесь идет самая настоящая война. Неужели вы покинете нас и вернетесь в город, где царят мир и спокойствие?

Заметно нервничая, Вокс Лиен посмотрел на товарища, тоже явно испытывающего неловкость.

— Не мы принимали это решение, ятол.

— Однако вы командуете элитными подразделениями, — возразил Гриаш, — Уверен, в исключительных ситуациях вам предоставлена свобода действовать по своему усмотрению.

— Это правда, ятол. Однако я не вижу особой исключительности в том, что здесь происходит. По крайней мере, на данный момент. И Глас Бога принял решение о нашем возвращении в Хасинту. Как только позволят погодные условия, мы…

Ятол вскинул руку, призывая его к молчанию.

— Ну что же, ничего не поделаешь. — Он перевел взгляд с Карвина Пестля на Вэй Атанна, напустив на свою физиономию по возможности более убедительное выражение беспокойства — которого на самом деле не испытывал. — В таком случае нам остается лишь молиться, чтобы этот негодяй Ашвараву первым решил попробовать захваченные в последнем набеге припасы!

С этими словами ятол Гриаш, старательно изображая досаду и разочарование, покинул зал в сопровождении совершенно сбитого с толку и чрезвычайно встревоженного Карвина Пестля.

Однако сам ятол встревожен отнюдь не был. Ничуть. Он уже начал понимать этого дерзкого мятежника Ашвараву и твердо знал, что, играя на его самоуверенности, сумеет одолеть главаря шайки бунтовщиков.

Весна, которая придет в Дариан, будет для него, Гриаша, счастливой.

— Я вижу, ты расстроена, — заметил Астамир на следующий день после набега на караван. Бринн, приводя в порядок оружие, сидела в стороне от других воинов отряда, внешне спокойная и сдержанная. Однако проницательный мистик чувствовал, что именно под этим кроется. — Понимаю: одно дело — убить человека в бою; в этом случае необходимость самозащиты оправдывает человека в собственных глазах. И совсем другое — убить беспомощного пленника. Однако тебе следует утешиться тем, что те двое бехренцев получили смертельные ранения и в любом случае не смогли бы выжить.