Обжигающая спираль - Ольга Горовая

Это не было похоже на их обычные ласки. Не напоминало ничего, из того, что было между ними до сейчас. Нечто большее, примитивное и дикое, как отстаивание права своего, как принадлежность одного живого существа другому и их невозможность существовать один без одного.

Он целовал, почти кусал ее губы и шею, гладил и сжимал ее тело, а Света вдавливала свои пальцы в его плечи, тянула ткань футболки Руслана, стягивая ту с него, и едва не рвала материю.

Она хотела его. Хотела, чтобы он знал, что не жалость заставила ее признать свое чувство. Просто, хотела, чтобы он перестал обвинять и ненавидеть себя в том, что не имел силы изменить.

А еще, ей очень хотелось прикоснуться к нему, ощутить кожу к коже, тело к телу. И Света не отказывала себе в таком желании, чем только подстегивала яростную и алчную страсть Руслана.

Он подтолкнула ее к стене, резко опустив бретели домашнего сарафана Светы книзу, так, что почти сдернул платье с нее, оголив и груди, и живот. И тут же обхватил губами напряженные соски, втягивая их в рот, облизывая, прикусывая.

Она выгнулась и…, даже не застонала, нет. Не был стоном этот низкий горловой звук, требующий большего. Скорее, призывом.

И Руслан тут же внял ее требованию. Резко отстранившись, он обхватил талию Светы горячими ладонями и заставил развернуться, уперев в стену ее руки. Сжал пальцами ее грудь, придавливая, поглаживая. Спустился к животу, и без всякой осторожности стянул хлопковый сарафан вниз, так, чтобы тот упал на пол. А сам уже надавил Свете на спину, заставляя прогнуться. Она без вопросов послушалась, как-то смутно осознавая, что ей должно было бы быть некомфортно и страшно, может даже неприятно от такого напора, граничащего с грубостью.

Только ничего подобного она не ощущала.

Свете было хорошо. Просто обалденно здорово, и она стонала, выгибалась и с радостью слушалась Руслана, когда он заставлял ее тело выгибаться так, как удобно ему.

Она привыкла, что они всегда на равных, и в страсти, и просто в жизни. Света отстаивала это право и знала, что не уступит в подобном.

Но в этот момент — она таяла от понимания того, что целиком и полностью находится в его власти, что подчинена ему так, как никогда ранее, и в то же время — именно ее власть, власть тела Светы, ее слов и чувства — настолько сильно возбуждает Руслана.

— Ты моя, — шептал он, кусая ее затылок, и тут же покрывал кожу поцелуями. — Моя, — настаивал он, сжимая в ладонях попку Светланы. — Не отпущу, — как-то отчаянно почти угрожал Руслан, погружая пальцы в ее влажный жар.

А Света не спорила. Только стонала, соглашаясь с этим первобытным угнетением. Ей не нужно было пояснять, что он слишком привык все терять и иметь в этом мире только себя самого. А потому нуждался сейчас в этом — в таком довлении и доминировании. В утверждении своего права на то, чтобы удерживать Свету.

И да, Света принадлежала ему сейчас и понимала, что уже, наверное, никогда не сможет избавиться от Руслана в своем сердце, в своей крови, в своем существе. Ей было страшно оттого, что он так глубоко проник внутрь нее за столь короткое время, так полно захватил всю ее. Только уже ничего не могла и не хотела с этим делать. Потому послушно подавалась навстречу каждому движению.

Они подчинялись друг другу и не имело значения, у кого больше силы.

Руслан мог ее выгнуть, мог заставить стать на колени. И заставлял. Он сжимал ее кожу и с такой силой погружался в тело Светы, что это больше походило на бой. Но все равно, Руслан не забывал о ее удовольствии. И она получала столько, сколько еще не разу не имела.

На какой-то миг в сознании Светы мелькнула странная и немного веселая мысль, что она может в чем-то понять мазохистов — было в этом подчинении любимому и желанному мужчине нечто такое… щемяще-сладкое, пусть и с острым привкусом легкой боли, возбуждающее настолько, что просто не хватало сил вдохнуть, если он не шептал ей в ухо «дыши».

Но это размышление не смогло удержаться, сгорая в жаре, который сейчас между ними пылал.

Света задохнулась, когда он вошел в нее мощным, резким и сильным толчком и просто забыла о том, что существует что-то, кроме этого мужчины, клеймящего ее тело.

Весь ее мир состоял из него, из стены, в которую она уперла ладони, пола, на который Руслан заставил ее опуститься, и наслаждения, что переполняло все ее существо.

Она кричала, кусала его ладонь и пальцы, которые скользили по ее лицу и губам, тянулась за теми, когда его рука опускалась на ее шею, и поглаживала, чуть придавливая, но Свете было мало даже такого количества прикосновений. Она хотела, нуждалась в большем, умирала без этого.

А он погружался и погружался в нее, с неистовой силой сжимая тело Светы второй ладонью.

— Скажи это, — приказал Руслан хриплым, низким и грубым от прерывистого, тяжелого дыхания голосом. — Скажи это еще раз.

Она не нуждалась в объяснениях.

— Люблю тебя, — так же сипло прошептала Света, уткнувшись губами в ладонь Руслана. — Люблю, — простонала она с надрывом оттого, как он отреагировал на это признание, полностью утратив контроль над своими движениями. И просто яростно погружался в нее, заставляя Свету раз за разом испытывать оргазм. — Люблю, — почти закричала она, не удержавшись. Выгнулась, уткнув затылок в его грудь, когда Руслан с хриплым стоном в последний раз толкнулся, вдавив себя в нее, и прижал Свету к себе со всей своей силой.

Сегодня она впервые проснулась раньше. Даже будильник еще не звонил.

Впрочем, в этом было мало удивительного, учитывая, что вчера Света спала почти до одиннадцати. Да и легли они рано…

Руслан потянул ее на верх, как только у обоих улеглось частое, тяжелое дыхание. Он не говорил ничего, просто целовал Свету так, словно хотел касанием губ выпить душу.

А Света и не требовала никаких ответных признаний. Почему-то, ей казалось, что Руслан не из тех мужчин, кто быстро и открыто признает собственные чувства. Или, точнее, в них признается.

Это последнее открытие, его откровенность, когда Свете позволили заглянуть внутрь него, когда дали увидеть, сколько всего, о чем и не догадывается никто, скрывается за внешним простым и легким фасадом — лучше всего подтверждало подобный вывод.

Да и потом, разве все поступки Руслана в последнее время не показывали, не говорили, что он относится к ней невероятно серьезно и глубоко?

Потому и она молчала. Да и горло болело, саднило после ее криков внизу. Хотя, лежа в его сильных руках в кровати, наслаждаясь жадными короткими поцелуями губ Руслана к своему лицу и прикрытым в изнеможении глазам — Света все-таки иногда тихо шептала «люблю». И ощущала, как после таких признаний он еще крепче обнимал ее. И как надавливали его пальцы, поглаживая ее шею под звеньями золотой цепочки, словно он пытался сделать каждый миллиметр кожи и тела Светы — частью себя.