Дом, который построил Джек - Роберт Асприн

— Сейчас же, — согласился Малькольм, направляясь к выходу с людного рынка. — И будем молиться, чтобы мистер Диллон и мисс Анастасио не сделали ничего безрассудного прежде, чем мы убедим их в том, что мы друзья Маркуса.

Сердце Скитера колотилось как безумное, когда они свернули на Фурнье-стрит и зашагали мимо бедных, но опрятных домишек, на порогах которых переговаривались на идиш женщины. Окна седьмого дома справа оказались закрыты ставнями, а дверь заперта, но в горшках у, крыльца росли цветы, а из трубы вилась струйка дыма. За дверью слышались детские голоса, смех. У Скитера сдавило дыхание. Голос Артемисии… дразнящей сестру… Малькольм с Марго ждали, вопросительно глядя на него. Скитер кивнул, поднялся по каменным ступеням и постучал в дверь.

Голоса за дверью разом стихли, потом послышались приближающиеся шаги. Марго подошла и стала рядом со Скитером.

— Кто там? — послышался незнакомый голос. Марго покосилась на Скитера, подмигнула и возвысила голос, чтобы ее было слышно за дверью.

— Э… мистер, это ваша собака?

— Что?

— Я говорю, собака не ваша? Гляньте, тут у вас аккурат на крыльце сука ощенилась.

Дверь быстро отворилась, и Скитер оказался лицом к лицу с «Бенни Катлином», сиречь Джиной Кеддрик во плоти, одетой в шерстяные брюки и тяжелую фланелевую рубаху. Взгляд широко раскрытых глаз метнулся вниз, к мифическим щенкам. Потом в глазах вспыхнул отчаянный ужас, и она попыталась захлопнуть дверь у них перед носом. Марго поспешно сунула в щель ногу.

— Вам не нужно бояться нас, мисс Кеддрик. Мы здесь, чтобы помочь вам.

И тут откуда-то из темноты послышался детский голос:

— Дядя Скитер!

И через мгновение в объятия его бросилась Артемисия. Чтобы скрыть слезы, Скитеру пришлось зарыться лицом в ее густые черные волосы.

Глава 14

Кит Карсон ворвался в офис Безопасности, преследуемый по пятам толпой визжащих репортеров. На шум оглянулся кто-то в мундире ДВВ.

— О Боже, этих-то кто пустил?

Только объединив усилия, раздраженным разведчикам времени и охранникам удалось-таки вытолкать непрошеных гостей за дверь, при этом пострадало несколько видеокамер и приблизительно столько же физиономий. Перед дверью был поспешно выставлен кордон из вооруженных охранников.

— Чем я могу помочь? — спросил Кит у ближней к нему дежурной, пытавшейся говорить по пяти телефонам одновременно. Та подняла на него взгляд, и тут же перед ней зазвонили еще три. Она потянулась за ближней к ней трубкой, выслушала, записала что-то на листе бумаги и схватила следующую трубку, так и не положив первую. Выслушала, выругалась и схватила микрофон.

— Код «Семь-Красный»! Девятая зона! Всем посетителям станции вплоть до следующего распоряжения запрещается покидать укрытие. Повторяю, код «Семь-Красный», девятая зона!

— Мне плевать, кто вы такой, — рычал в трубку кто-то за соседним столом. — Убирайтесь с этого канала! У нас введено чрезвычайное положение…

Кит стиснул зубы и принялся ждать, пока хоть кто-то сможет объяснить ему, чем именно может он помочь в сложившейся ситуации. Он так и ждал, когда в помещении появился Булл Морган, заметно похудевший со времени их последней встречи. Несмотря на то что он вряд ли находился на свободе больше пяти минут, Булл уже успел раздобыть где-то сигару и теперь размалывал ее кончик зубами в кашу — наглядное свидетельство его нынешнего душевного состояния. Интересно, подумал Кит, у кого хватило смелости отомкнуть дверь его камеры? Скорее всего у Рониши Аззан. Пока на станции находится Джек-Потрошитель, она скорее запрет туда всех федеральных маршалов — просто чтобы не болтались под ногами.

Булл встретился взглядом с Китом и махнул ему.

— Эй, Кит, мне нужно, чтобы кто-нибудь спустился в тир и открыл оружейные комнаты. И у Энн, и у Свена. У нас оружия даже на охранников не хватает. И мне нужно, чтобы пара дюжин Найденных обыскала подвалы. Ты знаешь Найденных, и они тебе доверяют. Дай им оружие из кладовых Свена — холодным оружием они должны владеть хорошо. Вот будь у нас еще палицы…

— А как насчет бейсбольных и крикетных бит образца девятнадцатого века?

— Хорошая мысль. Бери и эти. Все поклонники Потрошителя на станции рехнулись — режут женщин направо и налево. Нам нужна вся возможная помощь, чтобы прекратить этот бардак.

— Что ж, я иду к Найденным.

— И посмотри, чтобы женщин держали подальше от опасности. Особенно маленьких брюнеток, похожих на доктора Фероз.

— Ее кто-нибудь видел?

Булл передвинул незажженную сигару в другой угол рта.

— Она сейчас у Рониши. Рассказывает все, что знает про этого психа. Если он не рехнулся еще до того, как попал сюда, скорей всего он сделал это сейчас. Даже самые уравновешенные выходцы из Нижнего Времени слегка дуреют, впервые оказавшись на станции.

В животе у Кита, в котором и без того царил неприятный холод, сделалось еще ледянее. Хорошо хоть, ученая в безопасности…

— Слышишь, Кит, прежде чем идти к Найденным, зайди в кабинет к Майку. Мисс Фероз проводит инструктаж для поисковых групп. Послушаешь и передашь своим.

Кит застал Шахди Фероз взволнованно объясняющей что-то группе угрюмых офицеров Безопасности, санитарного контроля и ДВВ. Здесь находились даже агенты МВСГ, внимательно слушавшие ее рассказ и делавшие пометки в своих блокнотах.

Шахди как раз отвечала на вопросы.

— Да это как раз укладывается в психологический портрет серийного убийцы. Они обыкновенно убивают по одной схеме. Если вам удастся понять эту схему, вам, возможно, удастся и предотвратить дальнейшие убийства. К несчастью, в случае Джона Лахли все не так просто. Он убивал женщин, у которых находились письма, которые ему необходимо было вернуть. Что там, в этих письмах, нам пока неизвестно. Совершенно очевидно, что на станцию Шангри-Ла он явился не затем, чтобы искать их здесь. Это позволяет предположить, что он отказался от каких-то, пока неизвестных нам планов, осуществлению которых мешали эти письма. Я полагаю, что он стремится в будущее в поисках какой-то более крупной добычи. Его влечет к себе власть. Он — выходец из ист-эндских низов, и медицинское образование, которое он получил, для него лишь ступень к обладанию властью. В качестве другого инструмента для достижения этой цели ему служили оккультные науки. Алистер Кроули учился у него; кроме того, Лахли удалось утвердиться в роли личного наставника королевского внука, принца Эдди.

— Жутковатая мысль, — пробормотал один из разведчиков. — Человек, провозгласивший себя пророком Антихриста, изучающий сатанистские ритуалы под руководством Джека-Потрошителя…

— А что делать с его почитателями? — озабоченно поинтересовался агент ДВВ.

Доктор Фероз задумчиво прикусила губу.

— Это одна из самых плохих новостей. Лахли уже начал пользоваться той властью, которой он обладает среди своих почитателей. Нам нужно избавить его от них, и как можно быстрее. Изолировать его во времени, которого он пока не понимает и пользоваться преимуществами которого еще не научился.

— Вы можете сколько угодно изолировать его, — холодно возразила женщина — агент МВСГ. — Но все это лишено смысла, если его нельзя убивать.

Ответ ученой застал Кита врасплох — да и всех остальных тоже.

— Мы не можем утверждать наверняка, что его невозможно убить. В конце концов, Джек-Потрошитель — это два человека. Вполне возможно, что в убийстве Мэри Келли Джеймс Мейбрик будет действовать в одиночку. Девушка достаточно похожа внешне на его неверную жену, чтобы лишить его разума. На фотографиях, сделанных полицией на месте убийства, хорошо видны написанные кровью на стене инициалы: «Ф» и «М». Предположительно, это может означать «Флори Мейбрик». А на веках несчастной Кэтрин Эддоуз была вырезана буква «М» — еще одно доказательство виновности Мейбрика, только полиция до этого так и не додумалась. Не стоит забывать также, что Лахли говорил с Доминикой Нозетт перед ее смертью, а значит, вполне мог узнать от нее, что Эдди не доживет до своей коронации. А как следствие — бегство сквозь Британские Врата в попытках обрести власть в другом столетии. Это оставило Мейбрика действовать самостоятельно, без наставника, который мог бы побуждать его к убийствам или, напротив, удерживать его от них. Изучая дневники Мейбрика, натыкаешься на странную перемену настроения после убийства Мэри Келли. Такое впечатление, словно Мейбрик пробудился от убийственного ступора, вернувшись к здравому смыслу и раскаянию. Что важно, Лахли имел репутацию сильного гипнотизера. Я ничуть не удивилась бы, узнав, что он воспользовался этим своим умением, чтобы подчинить Мейбрика своей воле, довести его ненависть к проституткам до критической точки кипения, а потом нацелить его на выбранных в качестве жертв женщин. В отсутствие Лахли и его гипноза Мейбрик вполне мог прийти в себя после убийства Мэри Келли и, оглянувшись на содеянное, испытать то потрясение, которое сквозит в его дневнике. С учетом всего этого мы не можем считать Лахли неуязвимым. Во всяком случае, не на том основании, что в его отсутствие убийства Мэри Келли не состоится.