Клуб голливудских девчонок - Мэгги Марр

— А вы, вероятно… э…

— Патрик, — подсказал Займар.

— Ну да, Патрик. Извините. Итак, Патрик, где ваш багаж? Я могу вам помочь.

— А у меня только это.

И Мэри-Энн обратила внимание на довольно объемный пластиковый чемодан на колесиках, который вез за собой Займар.

— Тогда пойдемте? Машина прямо у входа.

— Отлично, — сказал Займар.

Он еще раз окинул взглядом аэровокзал и, увлекая Мэри-Энн за собой, произнес чуть слышно, не шевеля губами и по-прежнему улыбаясь:

— Мэри-Энн, тот здоровяк, который якобы читает газету, торчит тут все время?

Мэри-Энн мельком посмотрела направо, где метрах в пяти от них по-прежнему стоял лысый субъект с газетой. Он поднял голову и вперил в нее пристальный взгляд. На душе у Мэри-Энн сразу стало тревожно. Кто бы ни был этот тип, он явно замышляет недоброе.

— С тех пор, как я приехала.

— Ясно, — сказал Займар, двигаясь прежним курсом. — Сделай вид, что тебе смешно, как будто я сказал нечто очень остроумное.

Мэри-Энн наклонила голову и посмотрела на Займара с самым кокетливым видом, потом рассмеялась и схватила его за руку.

— Отлично. А когда мы будем проходить мимо него, повернись ко мне, скажи, что любишь меня, и обними.

— Но Зай… — Мэри-Энн осеклась. — Патрик, Лидия — моя подруга и, на мой взгляд…

— Мэри-Энн, перестань. Проблема лишь в том, как миновать этого громилу, не вызвав у него подозрений. Объяснять нет времени. Так что, пожалуйста…

И тогда Мэри-Энн кинулась на шею Займару, едва не сбив его с ног.

— Как я по тебе соскучилась! Я тебя обожаю, — почти выкрикнула она, страстно целуя Займара. И сразу же отвернулась и покраснела.

— Ух ты! — Займар крепко прижал к себе Мэри-Энн и ухмыльнулся стоявшему возле двери громиле. — Я тоже очень рад тебя видеть.

31. Босоногая Селеста Соланж

Если лежать нагишом на частном пляже, загар будет ровным, а если шесть дней подряд еще и заниматься любовью на частном пляже, от стресса не останется и следа. Частный пляж, частный остров, частная жизнь — и все это посреди Тихого океана в обществе потрясающего мужчины. О чем еще может мечтать суперзвезда? Ни туфель, ни сумок, ни сотовых телефонов. Она босая, в саронге из хлопка. Свежие фрукты на завтрак и запеченная рыба на обед. Рай, да и только! Селеста с восторгом смотрела на искрящуюся голубизну простирающегося перед ней океана. Теплый тропический ветер раздувал ее волосы. Она пристрастилась здесь к утренним прогулкам — в это время она оставалась одна, без него. Селеста смаковала эти мгновения, тихую радость одиночества — никогда раньше она не испытывала ничего подобного.

Она обернулась и посмотрела на коттедж, располагавшийся выше по склону метрах в пятнадцати от берега. Он казался неотъемлемой частью острова, сливался с пейзажем и был спланирован таким образом, что вся жизнь сосредоточивалась на пляже. Неумолчный шум прибоя — как биение сердца. Изумительное место, дарующее полное уединение. Селеста не могла понять, почему он бывал здесь так редко, а с тех пор, как год назад умерла его жена, — ни разу!

За последние шесть дней она узнала о его жене, а также о его жизни в целом и рассказала о себе. Он стремительно поднялся вверх из нищеты, а сейчас его состояние превышало пятьсот миллионов. Она сбежала из трейлерного поселка в Теннесси и стала одной из крупнейших мировых кинозвезд. У каждого из них был свой путь к успеху, но, к удивлению Селесты, в этой нескончаемой гонке они получили одинаковые шрамы. Постоянная жажда успеха для обоих заслонила простые радости жизни.

Деньги были для него всем, пока его дети были маленькими. Деньги, не давая остановиться, заставляли его мотаться по всему земному шару. А когда наконец он понял, что достиг желаемого, дочь уже оканчивала среднюю школу, а сын был студентом. Ни один из них по-настоящему не знал отца. Теперь ему казалось, что он попусту потратил свою жизнь, и не находил этому оправдания.

Он осознал свою ошибку и начал проводить с семьей больше времени. Вскоре у его жены обнаружился небольшой узелок в груди, и началась долгая, изматывающая битва с раком. Он рассказывал Селесте, как мужественно она держалась все это время, и его голос дрожал. Он считал, что со смертью жены его сердце закрылось для кого бы то ни было навсегда, — до тех пор пока не встретил Селесту.

Сначала он отмахнулся от своего чувства, считая его аукнувшейся вдруг безумной фантазией мальчишки-подростка. Тогда все мужское население Америки было увлечено Селестой Соланж. Но случилось так, что они познакомились, и его сердце, как он признался, неожиданно дрогнуло. У него тогда вспотели ладони и он потерял дар речи. Их первая встреча, как ни странно, почти не запомнилась Селесте — столь ярких воспоминаний, как у него, у нее точно не было.

— Именно тогда я понял, что хочу узнать тебя поближе, — сказал он ей наутро после их первой ночи.

— Это было целый год назад, — улыбнулась Селеста, сделав глоток вина. — Почему же ты ничего не предпринимал, чтобы наши отношения развивались дальше?

— Я хотел проверить себя.

Селеста очень плохо помнила их первые встречи. Впрочем, она частенько разговаривала с ним по телефону по поводу различных сценариев, в которых его компания хотела занять ее, и всегда находила его манеру общения очаровательной.

— Меня никто не понимал, когда я говорила, что ты очень мил со мной по телефону, — сказала Селеста.

— А я далеко не ко всем так отношусь, — заметил он, откидываясь на спинку стула.

— Не могу представить тебя в дурном расположении духа.

— Не в дурном, мне это несвойственно. Я могу быть жестким. Без этого невозможно добиться успеха в бизнесе.

— Но со мной…

— А с тобой мне это не нужно. — Он взглянул ей в глаза. — И потом, я знаю, что ты тоже далеко не плюшевая.

Постепенно между ними установилось полное взаимопонимание. Они никогда не выпускали свои «шипы и колючки», а наоборот — старались быть друг к другу как можно мягче, внимательнее, заботливее. Здесь, на острове, совсем не обязательно было быть сильными личностями — они были самими собой.

С пляжа Селеста направилась в спальню. Он лежал на шикарных белых простынях плотностью в три тысячи нитей, и хотя его седые волосы были взъерошены, выглядел он прекрасно — просто совершенство во всех отношениях. Как ни крути, но впервые в жизни — оторвавшись на время от звездного круга, эксклюзивных вечеринок и клубов, — она чувствовала себя счастливой и пребывала в гармонии с собой.

Казалось, с ее глаз спала пелена, которая закрывала от нее суть жизни, и мир вокруг предстал совсем иным. Ясность, покой и безмятежность. Она ощущала все это каждой клеточкой своего организма в течение последних шести дней рядом с ним.