Огненный герцог - Джоэл Розенберг

— В хлеву, где ты родился и вырос, подонок, принято поносить мертвецов?

— …но я думаю, вашего брата принудили бросить мне вызов, — спокойно продолжал Торри. — Я не собирался оскорблять ни его память, ни его родственников, однако я не потерплю оскорблений в адрес моей собственной семьи. У вас в Фалиасе принято прерывать собеседника на полуслове, Регинал дель Регинал? Или все же дадите человеку договорить, прежде чем решить, хотел он вас оскорбить или нет? — Торри развел руками и возвысил голос. — Было ли нанесено оскорбление? Кто тут старший? Кто вынесет решение?

Отец и Ивар дель Хивал, за которыми поспешала мать, протискивались к нему сквозь толпу, которая быстро собралась вокруг. Мэгги стояла с открытым ртом.

Вернием дель Элерик помрачнел лицом в точности как Бранден дель Бранден.

— Я ординарий Дома и принадлежу к древнему роду. И я объявляю себя старшим, если только никто не желает взять на себя эту обязанность.

Вся площадь смолкла, тишину нарушал лишь шелест листьев.

Вернием дель Элерик вздохнул.

— Быть по сему. Я постановляю, что оскорбление имело место. Ваши условия, Ториан дель Ториан?

— Здесь, сейчас же. До первой крови, — произнес Торри.

Услышав его слова, толпа отхлынула от противников. Ивар дель Хивал увлек Мэгги прочь, и едва ли не через мгновение Торри, Вернием дель Элерик и Регинал дель Регинал стояли посреди неровного круга метров пяти в диаметре.

— Секунданты? Судья? — спокойно спросил Вернием дель Элерик. — Кого вы хотите?

— Судьей будете вы, а секундантов нам не надо.

— Ты сказал, — произнес Регинал дель Регинал, отбрасывая в сторону накидку. — Так тому и быть.

Меч его уже покинул ножны. Приличия требовали, чтобы он обождал, пока противник изготовится к бою, но ловушка, в которую Торри поймал Регинала дель Регинала, привела здоровяка в ярость.

Чертов идиот.

Торри швырнул свою накидку по направлению к противнику, обнажая меч. К тому времени как Регинал дель Регинал опустился в выпад, который бы сделал честь и трезвому человеку, Торри уже ушел в сторону, вскинул свой клинок, чтобы парировать атаку на верхнем уровне, и обездвижил клинок противника, схватившись с ним в ближнем бою.

Быстрый поворот, толчок, и Торри резко повернул запястье и руку по широкой дуге.

Меч Регинала дель Регинала полетел на камень, и тут Торри оттолкнул противника и нанес удар.

— Стоп! — крикнул он. — Я нанес рану и одержал победу.

— Если хочешь — вперед! — воскликнул Регинал дель Регинал. — Раз ты, деревенщина, не дашь мне поднять оружие.

Он глумливо усмехнулся и широко развел руки, подставляя грудь.

— Ну же, коли, трусливая свинья!

Торри постарался, чтобы его голос звучал спокойно.

— Я сказал, что уже ранил вас. А не что только собираюсь это сделать. Посмотрите-ка на свою правую руку — вы ранены, и ваша кровь на острие моего меча, Регинал дель Регинал. — Торри достал из кармана носовой платок и протер им клинок, не спуская глаз с противника. — Я мог бы обагрить мой меч вашей кровью от рукояти до острия, но я не убиваю просто так. — Он фыркнул. — Радуйтесь, что вы бились со мной до первой крови, а не с моим отцом до смерти.

Торри вскинул свой меч и возвысил голос:

— Говорят, хвастливым глупцам не терпится подраться с моим отцом, который, по их мнению, сильно сдал. У меня есть основания думать, что они ошибаются, что запястье и глазомер у отца остались как были, а годы тренировок закалили его разум.

Но что, если я обманываю вас?

Может, отец не так стремителен, как прежде, и у лучших бойцов есть шанс окончить поединок, не плавая в луже собственной крови, мочи и нечистот? — Торри со щелчком задвинул меч в ножны. — Что ж, пусть попробуют.

Оставив непроизнесенным «А потом очередь за мной» — прямой и недвусмысленный вызов.

Вероятно, это поможет, хоть на какое-то время, а больше и не надо. Торри неплохо фехтует, это чистая правда, но его все же можно победить, а всегда одерживает верх только непобедимый фехтовальщик.

Но пока его авантюра имела успех: Торри не просто победил обоих сыновей Регинала, но убил младшего одним ударом и одним же ударом обезоружил старшего. Не беда, что первой победой он обязан тому факту, что Данар дель Регинал шел на откровенное убийство и подставился; или что Регинал дель Регинал притворялся пьяным идиотом, которым он, в сущности, и был. Торри справился с обоими, и к утру в замке узнают, что Ториан дель Ториан-младший еще более опасный боец, нежели его прославленный отец.

Это хорошо.

Торри видел по лицам родителей и Мэгги, что они еще не вникли в происходящее, но сейчас некогда было входить в объяснения. Торри повернулся на пятках и двинулся прочь. Только когда он миновал арку и добрался до балюстрады, по которой проходила дорога в башню, его проняла дрожь, и, даже укрывшись в своих комнатах, он еще долго дрожал.

Торри спал, когда в комнату вошла Мэгги.

Ему как раз снилось, что Мэгги одним плавным движением выскользнула из своей одежды: ее гибкое тело белеет в свете лампы, она опускается на колени у кровати, целует его, затем ее губы прикасаются к груди Торри…

— Что за дурь на тебя нашла? — спросила Мэгги, тряся Торри, чтобы он проснулся. Вот черт.

У Торри со сна все плыло перед глазами.

— Родители пришли?

— Да, но…

— Позови их сюда.

Торри встал и взялся за приготовленный узел с вещами.

Отец был уже без рубашки и без ботинок, он явно собрался лечь спать.

— Быстро, — прошептал Торри. — Одевайтесь и уходите.

Этот план пришел в голову Торри в одно мгновение. Да, в известных герцогу переходах поставлена охрана, за дверями часовые, и, вероятно, в Скрытых Путях ждут Сыны.

Но все они готовы к встрече с Торианом дель Торианом-старшим, горожанином-дуэлянтом, а не с охотником, который учился бесшумно ходить и слушать, учился быть невидимым и неслышимым у Джона Бьерке и дяди Осии. Сыны разленились, привыкли побеждать простых смертных, пользуясь своей превосходящей силой и быстротой, — но человек опередит любое животное, если дать ему фору.

И, кроме того… здесь следовало заключить некую сделку, а для этого хорошо бы поставить кое-кого перед свершившимся фактом.

«И ты собираешься держать слово?» — спросил Торри сам себя.

«Да ты издеваешься!» — ответил он сам себе.

Отец давным-давно усвоил присущее Осии чувство чести, когда данное обещание обретает непреложность естественного закона. Вероятно, единственная вещь, которая заставит отца бежать, это данное деду обещание заботиться о матери.

С Торри все было иначе. Обещание, данное тому, кто велел утащить в ночь Мэгги и мать, из-за кого погибли или остались калеками соседи… нет, такое обещание держать не обязательно; оно пойдет на выброс, как использованный бумажный носовой платок.