Властелин островов - Ростислав Александрович Марченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не обманываешь ли ты меня?
– Я не посмею, Ваше Высочество!!! Распорядитесь просто проверить мои слова! Вы убедитесь в этом!
– Врет? – Хмыкнул я Хагену.
– Конечно, врет, скотина. – Поддержал тот игру, очень убедительно сделав вид, будто опять хочет дать жертве по морде лица, жертва испуганно дернулась и завопила от боли. Вот что не посмотришь на Хагена и снова как будто не здоровенный жлоб с огромным числом трупов за спиной, а интеллигентный артист Иннокентий Смоктуновский. Некая склонность к артистизму у него и раньше присутствовала, но тут вошел в роль прямо как «Кеша, а я не узнаю Вас в гриме!».
– Вам надо только проверить! – С болью и паникой человек справился. Крик и истерику Морган в голос тоже уже не пустил, их появление могло спровоцировать совсем обратную реакцию, чем требуемая. Хладнокровный дядя попался.
– Договорились. Проверим. Однако так как я очень доверчивое Ваше Высочество, купцу Моргану Кнафу поверю даже без проверки. Раз не участвовал в нападении на кнорр, значит, не участвовал. Человек с таким лицом на дыбе не может лгать. Пытать из-за этого кнорра больше не будем.
На лице жертвы на секунду мелькнула любопытная мина, этакая смесь надежды и подозрений грядущих неприятностей, сменившаяся маской страданий. Отрадно, значит «раскачали» мы его достаточно хорошо. Умница Хаген, умница. И я продолжил:
– Однако, если ты не участвовал в нападении на мой кнорр и можешь это доказать, тогда виновен в чем–то еще! Невиновные в этом замке на дыбу не попадают. Поэтому признавайся в своих преступлениях, пока тебя снова к верху не подтянули. – Тут нужно было дать время, чтобы до жертвы дошел смысл фразы. – Ну а пока ты соберешься с мыслями, я подожду. Тебе, несомненно, нужно время, чтобы припомнить все свои многочисленные грехи. Тянуть не советую. Дальше вместо меня будут говорить дыба, кнут и всякие напильники, которыми тебе будут стачивать зубы! – Последнее было экспромтом, удивленный Бьярни кинул на меня полный уважения взгляд и чуть наклонил голову, оценивая челюстной аппарат жертвы. Жертва испуганно завращала глазами. Бьярни снова уважительно посмотрел на меня и углубился в себя с таким видом, как будто был хиппи, который пыхнул мощным косячком. Мужик видимо оценивал перспективы идеи. Судя по появившейся довольной ухмылке, перспективы смотрелись радужными.
Меня от этого, конечно же понесло:
–Да и другие инструменты тут пригодятся. Клещи для откусывания яиц тебе как? Не пробовал? Так что не забудь и про сообщников сообщить. Время пошло. – Я лениво повернул голову к палачу. – Бьярни, дружище, а ты пока вон тот железный прутик, про который я нашему гостю говорил, в угольки положи. Вместе с вон теми щипцами. Мы же не хотим, чтобы он заражение получил?
Испуганно орать про непричастность и невиновность он начал сразу же. Я впрочем, его полностью понимал.
Двадцать минут спустя его опять вздернули наверх. У мужика от этого началась пусть не истерика, но уже что–то близкое к этому. Настоящий вызов его профессионализму, группа орков совершенно не желающая идти на контакт, зато очень желающая провести над его бренным телом множество интересных только им экспериментов. Просто потому, что он не вовремя попался на глаза.
Во всяком случае, мы разыгрывали ситуацию по этой схеме. Я надеялся, что мы действовали достаточно убедительно, чтобы вогнать жертву в нужное для «потрошения» состояние. В данном случае «потрошение» далеко не воспетое Богомоловым «экстренное», но точки зрения психологии разницы не было практически никакой. Бессмысленные истязания и тупые вопросы к совершенно непричастному человеку играли роль проигранной той группой немецких агентов стычки, хотя жертва «потрошения» никак не тянула на «радиста» из романа, куда больше она была похожа на убитого лейтенантом Блиновым господина Мищенко. От этого и живодерство, которого в данном случае избежать никак нельзя, хотя профессиональный агент из эльфийских «младших» при всем своем классе явно был куда менее мотивирован, чем многие мстящие краснопузым под прикрытием Великой Германии белогвардейцы. Советская власть чистенькой не была никогда и для ненависти многих сильных, умных и опасных людей слишком часто давала все основания.
Сливать информацию касательно своего круга общения, в процессе попыток наладить словесный контакт с допрашивающими и «соскочить со снаряда» наконец, жертва в этот раз разумеется, начала сразу же. Сидевший в углу Гальфдан едва успевал за ним записывать. Если Морган скрип его пера и слышал, то это было единственным видимым эффектом от его слов.
– Бьярни, друг мой, наш прутик со щипцами достаточно раскалились, чтобы их использование не привело к заражению крови? – Бьярни отрицательно мотнул головой.
– Жаль, жаль. Когда инструменты раскалены добела и кровь моментально останавливается и в раны всякая зараза не лезет. Тогда еще немного потерпим. Это ведь настоящий вызов, настолько ничего ни за собой, ни за соседями, не знающий человек. Одно дерьмо несет, которое весь остров знает, и которым мне за последние четыре дня все уши уже залепили. Ничего нового. А ведь каждый человек на Гатланде должен знать хотя бы что–то, о чем его сосед не слышал. Я воспринимаю скрытность и лживость этого двуличного мерзавца как настоящее оскорбление! Бьярни, друг мой, я уверен, что он многое сможет нам сообщить, если как следует им заняться! Ты уж приложи к нему все свои усилия!
– Будет сделано – палач на секунду задумался и добавил, – Ваша Светлость.
Жертва выпучила глаза, застонала и задумалась о своих перспективах, уже совершенно не следя за лицом.
Вообще-то я довольно сильно приврал, Моргана мы перепугали достаточно сильно, сливал он достаточно интересную для меня информацию. Если конечно она подтвердится.
А вот Ваша Светлость от палача было гораздо серьезней. В официале родичи меня так еще не называли. Максимум сэром, благодаря родству с ярлом, так же титуловали его официальных лиц. Первая ласточка, однако.
***
– Металл накалился. – Доложил палач.
– Начнем мы, наверное, со щипцов. Срать человеку надо ежедневно, а вот без яиц он вполне может
