Хранитель света и праха - Наташа Мостерт

Глаза у Флеша покраснели, волосы слиплись.

— С вас десять пинаколад.[71]

— Считай, что они уже у тебя.

— Вот докуда мне удалось добраться. — Он показал ей на компьютер.

На дисплее она увидела картинку: книгу, на обложке которой мягким рукописным шрифтом было выведено название.

Миа уставилась на экран компьютера, ее глаза горели. Почему-то книга на экране казалась менее реальной, чем иллюзорная книга из ее снов. Но название было бесспорным: «Книга света и праха».

Под названием был нарисован символ инь-ян, ярко раскрашенный шафраново-желтым и черным. Но пока она смотрела на него, он медленно исчез, точно растворился, и на его месте — как призрачная голограмма — появилось лицо с пустыми глазницами, хитрой улыбкой и веревкой вокруг шеи.

— Жутковато, скажи? — Флеш наморщил нос.

Иссохший лик тоже растворился, и вместо него опять выплыли слезинки инь и ян.

— Я знаю, что это.

— И что же? — Флеш удивленно поднял брови. — Скелет?

— Нет, не скелет. Это мумия.

— Какая разница? — Флеш пожал плечами. — Мертвец — он и есть мертвец.

— Можно, я попробую?

Миа склонилась над клавиатурой. На экране снова возникло изображение мумии. Внизу страницы имелось небольшое окошко: «Введите пароль».

Не совсем уверенно она набрала: «Розалия».

Потом остановилась, вспоминая фамилию маленькой девочки из фотоальбома. Ломбарио? Ломбаро?

«Ломбардо».

Экран мигнул.

— Bay. Ну ты даешь, девочка, — впечатленный Флеш закивал головой, — это то, что нужно. Мы вошли.

«Наши тела изнашиваются, и мы стареем… Мы меньше спим, и нам реже снятся сны. Свет превращается в прах».

— Посмотрим, что здесь.

Флеш прокрутил страницу вниз, и экран перед ними заполнился изображениями тел и частей тела: ступни, плечи, спины, ноги, шея, макушка головы. Рисунки были усеяны черными точками, рядом с каждой из которых стояли какие-то цифры и буквы. И эти точки были соединены друг с другом темно-красными линиями.

— Что это такое?

— Это акупунктурные точки. А красные линии — это меридианы. Видишь вот это?

Миа показала на линию, которая шла вдоль тела от темени до гениталий.

— Это ду-май, заднесерединный меридиан — управляющий сосуд, — по нему течет энергия ян. А вот это — жень-май, переднесерединный меридиан, сосуд зачатия, по которому течет энергия инь. Буквы же относятся к различным меридианам. LU — это меридиан легких. К — меридиан почек. Н — меридиан сердца. И так далее. Цифры же обозначают определенные акупунктурные точки на этих меридианах.

— А что это за темный свет и белый свет?

— Не знаю, — она задумалась, — но есть во всем этом что-то странное.

Мысль, эфемерная, как облако, и смертоносная, как ядовитый газ, пронеслась у нее в голове.

— Миа?

Она смотрела на Флеша невидящим взглядом.

— Миа, с тобой все в порядке?

— Чилли, — она сама удивилась, услышав свой голос, он показался ей чужим, — я должна показать это Чилли.

Кенни Бартон, соперник Ника, прохаживался мимо его раздевалки, поглядывая в раскрытую дверь. В руке он сжимал энергетический батончик. На мгновение их взгляды скрестились. У Кенни была мощная шея, железный пресс и огромные руки. Обычно Ник не боялся таких перекачанных бойцов. Накачанные мускулы потребляют кислород, а кислород снижает скорость. Медленный кикбоксер обречен на поражение. Однако они с Джей Си просмотрели записи предыдущих поединков Бартона, и он знал, что если из правила бывают исключения, то это как раз тот случай. Этот парень был быстр.

Кенни улыбнулся Нику, продемонстрировав очень розовые десны. Они уже прошли церемонию «фехтования» взглядами во время взвешивания, когда старались ввести друг друга в замешательство и заработать преимущество еще до начала схватки, так что теперь не было нужды демонстрировать враждебность. Однако, несмотря на улыбку, Кенни активно использовал язык тела, чтобы произвести впечатление на противника, возможно, даже запугать его.

«Я силен. Я сильнее, чем ты. Я собираюсь раздавить тебя», — говорили его походка и осанка.

Ник кивал, улыбался ему в ответ, но глаза его оставались холодными. Мол, да, отлично, неплохое представление. Но иди играй сам с собой.

Едва Кенни исчез, Ник заставил себя расслабиться. Он прижал язык к твердому небу и начал ровно дышать через нос, как учил его Эш.

Эш. И Миа. Ник отчетливо понимал, что эти двое существовали в мире, который был недоступен его пониманию. Утром Миа сообщила ему, что накануне ночью посетила пристанище. Она не рассказала ему подробно, что там с ней произошло, а он не стал спрашивать. Честно говоря, он не хотел этого знать — даже думать об этом не желал. Он любил Миа больше всего на свете, но все, что касалось этой темы, не находило отклика в его сердце. Он боец, твердо стоящий на земле. Пот, слезы, кровь, синяки в реальном, осязаемом мире — эти вещи он очень хорошо понимал, они вполне укладывались в его сознании. Кроме того, сегодня вечером ему предстояло столкнуться с риском, куда более серьезным, чем призрачная, неопределенная угроза, якобы исходящая от Эша. Ринг был по-настоящему опасным местом. От одного удара можно впасть в кому. Повреждения, которые он рискует получить сегодня, вполне могут привести к расслоению долей головного мозга, а это гарантированная деградация и слабоумие.

Черт побери. Что за мысли.

«Молодец, Даффи. Накручивать себя перед поединком — что может быть умнее?»

Он снова глубоко вдохнул и почти сразу почувствовал, как сердце его возвращается в прежний ритм, а пульс успокаивается. Один только вопрос крутился у него в голове и не давал покоя. Зачем? Вопрос, на который ни он, ни Миа так и не нашли ответ. Если единственной целью Эша было убийство, зачем он взял на себя заботу о том, чтобы привести его в лучшую за всю его спортивную карьеру физическую форму?

Когда Чилли распахнул перед ней дверь своей квартиры, Миа с трудом узнала своего учителя. Прежде ей приходилось видеть его в белой одежде мастера боевых искусств, но сегодня вечером он был облачен в пеструю гавайскую рубашку и далеко не новые шорты. Она вдруг поняла, что никогда раньше не видела его ног. Они были тонкие, но мускулистые, на икрах заметно проступали голубоватые вены. Усевшись перед своим компьютером, он надел старомодные очки, напоминающие по форме кошачьи глаза. Пока он прокручивал страницу за страницей, его лицо оставалось невозмутимым. Один раз Миа попробовала было что-то объяснить, но он знаком попросил ее помолчать пока. Потом Чили откинулся на стуле, снял очки и потер глаза. Снова водрузив очки на нос, он взглянул на Миа.