Рабин, он и в Африке Гут - Алексей Лютый

Сеня довольно просто решил эту проблему. Защиту от стрел и дротиков друзьям должен был обеспечить взвод верных присяге Навинских бойцов. Для этого солдатам требовалось всего-то выкопать на вершине бархана окопы и тут же отойти назад для подготовки новых оборонительных позиций. Пока выстраиваются редуты, трое доблестных милиционеров будут сдерживать наступление Рамсесовых войск. Ну а если те попробуют их обойти, Горыныч с воздуха огненным залпом трех своих черепушек пресечет коварные намерения египтян на корню.

– В общем, так, – закончил Сеня изложение оборонительной своей концепции. – Ты, Ваня, берешь Навина с его архаровцами и копаешь на следующем бархане окопы. Причем один сделайте поглубже, чтобы Горыныч наружу не слишком сильно высовывался. Ты, блин, громкоговоритель самоходный, – Рабинович ткнул пальцем в Андрюшу, – мчишься в лагерь и достаешь нашего огнеметного истребителя хоть из-под земли. Не забудь боеприпасов на обратном пути прихватить. Ну, а я поболтаю с Рамсесом. Постараюсь их задержать до тех пор, пока вы все к обороне не подготовите.

Возразить на Сенино предложение было нечего. По крайней мере, более толковой идеи в голову никому не пришло, и поэтому соратники тут же бросились выполнять возложенные на них кинологом обязанности. Андрюша тяжело вздохнул и помчался в лагерь с той оптимальной быстротой, развить которую позволяли его физические возможности. Но не успел он протопать по песку и пару сотен метров, как нос к носу столкнулся с Рахилью.

– Ой, а я вас везде ищу. А куда Сеня подевался? А правду говорят, что там целая армия карателей подошла? – затараторила она. – Все так перепугались, так перепугались. Правда, страшно?

– Еще как, – буркнул Андрюша. – Тебя чего сюда принесло? Шла бы ты, девица, обратно, а то опять какую-нибудь беду накличешь.

– А я, между прочим, сказать пришла, что там зверюшку вашу откопали! – обиделась Рахиль. – Вот так всегда, хочешь кому-нибудь помочь, а тебя понимать никто не желает. Ну почему вы все такие…

– Цыц! – пользуясь тем, что Сени рядом не было, завопил на девицу Попов. – Ты про какую зверушку сказать хотела?

– Как про какую? – оторопела Рахиль. – Не про собачку же! Ящерка у вас такая странная есть. Так вот ее-то тетя Мириам случайно из песка и выкопала. Она собиралась отходы закопать, чтобы пейзаж не портить, а тут он. Лежит в ямке, глазки закрыл, бедненький…

– Где? – рявкнул Андрюша. Девица вздрогнула и махнула рукой в сторону того бархана, где еще недавно стояли штабные шатры.

Попов тут же, вдвое быстрее обычного, припустил в указанном направлении, а Сеня, совершенно не ведая, что творится у него за спиной, стал спускаться с бархана. Кинолог размахивал отобранным у кого-то из бойцов грязно-белым плащом, призванным символизировать белый флаг, а рядом с ним бежал Мурзик, готовый в любой момент вступиться за хозяина. Рамсес с опаской посмотрел на пса.

– Собака не кинется? – испуганно поинтересовался он. Мурзик зарычал. Ну, не любит пес, когда его собакой называют! Рабинович, успокаивая, потрепал его по загривку.

– Не кинется. Если хамить не будешь, – заверил он фараона. – Слезай со своей телеги и иди сюда. Разговор есть.

Рамсес, не переставая коситься на Мурзика, слез с колесницы и направился навстречу Рабиновичу. Предварительно, правда, фараон попытался прихватить с собой почетный эскорт, но Сеня в самой безапелляционной форме выразил свой протест, и Рамсесу ничего не оставалось, кроме как встретиться с Рабиновичем один на один.

– Лично против вас я ничего не имею, – заявил фараон, останавливаясь в двух метрах перед кинологом. – Но ты меня, братан, пойми…

– Я тебе, блин, баран, сейчас такого «братана» покажу, что ты лет сорок от этого зрелища в постель писаться будешь! – перебивая египетского правителя, рявкнул Рабинович. – Со своими жрецами будешь брататься, а ко мне обращайся только «гражданин начальник». Ясно?

– Ясно, гражданин начальник, – буркнул перепуганный Рамсес. – Я только хочу сказать, что связываться с вами я не хочу, но на меня народ давление оказывает. Соплеменники Моисея выгребли из Мемфиса почти весь золотой запас, и мои подданные не верят, что они вернут займы обратно. В общем, сами понимаете, гражданин начальник, что я должен принять меры. Иначе скинут меня с трона и на мое место какого-нибудь жреца посадят. Вы уж войдите в мое положение…

– Мне и в своем положении неплохо, – отрезал Рабинович. – Но я твои проблемы понимаю. Правда, о выполнении условий, выдвинутых тобой, и речи быть не может. Слишком многого просишь…

Не давая Рамсесу ни секунды передышки, Сеня принялся убеждать его в том, насколько беспочвенны его притязания. Затем разговор перешел на критику несовершенных египетских законов, где фараону наконец-то было позволено вставить пару слов. После этого Рабинович пожаловался Рамсесу на то, как трудно быть стражем порядка в коррумпированном обществе, с чем правитель Египта полностью согласился. Далее, постенав об общей тяжкой доле, оба принялись обсуждать способы, какими следует отвлекаться от тяжелых мыслей и плохого настроения. Когда в перечислении возможных развлечений оба наконец добрались до женщин, Рамсес полностью забыл о том, с чего начинался разговор. Рабинович позволил ему перейти на «ты», а фараон в ответ предложил Сене посидеть в каком-нибудь кабаке и обмыть знакомство. Может быть, им бы даже удалось осуществить эту задумку, но в разговор двух новых приятелей, нарушая субординацию, встрял жрец Сета.

– Господин, рискуя навлечь ваш гнев, все же смею напомнить, что мы теряем слишком много времени, – тихой сапой подобравшись к парламентерам, проговорил он. – Коварство сынов израилевых известно всем. Я опасаюсь, что, пока вы тут беседуете, они уже успели приготовить нам какую-нибудь ловушку.

– Но вот, блин, стоит захотеть отвлечься от государственных дел, как тут же кто-нибудь влезет и все испортит, – обиженно буркнул Рамсес и посмотрел на кинолога. – Может, ему голову отрубить? Или на кол посадить другим в назидание?

– Потом. Не отвлекайся, – отмахнулся Сеня, косясь в сторону бархана, на котором должен был появиться Ваня сразу после того, как рытье окопов будет закончено. – Так вот, я тебе говорю, что при знакомстве с девушкой очень важно быть внимательным, вежливым, предусмотрительным и хотя бы просто постараться сделать вид, что ты весь переполнен романтикой.

– Подожди, – перебил его Рамсес, которого приезд жреца вернул в реальность. – При чем тут бабы? Мы же с тобой о евреях говорили. О Моисее с Аароном…

В этот момент Жомов наконец-то взобрался на гребень бархана и отчаянно замахал рукой, привлекая Сенино внимание. Тот кивнул головой и усмехнулся фараону.

– Дырку тебе от бублика, а не Моисея, – осклабился Рабинович. – Плевать мне на то, усидишь ты на троне или нет, но, если сейчас же не отведешь своих головорезов обратно, здорово об этом пожалеешь!

Ошалев от такого перехода в разговоре, Рамсес замер и тупо проводил взглядом удалившегося кинолога. Мурзик задержался на несколько секунд подольше своего хозяина, но только для того, чтобы выразить свое личное отношение к требованиям фараона и к нему лично. Пес повернулся к правителю Египта хвостом и, забросав его песком, догнал перед барханом своего хозяина. Сене на душевные терзания фараона было наплевать. Куда больше его волновало то, отчего друзья так долго копались. И в буквальном смысле тоже.

– Да, блин, пока этим олухам царя небесного объяснил, как именно окопы рыть нужно, пока Андрюша с Горынычем вернулись, вот время и пролетело, – пожав плечами, пояснил омоновец. – Короче, Сеня, переселенцы уже вовсю делают ноги, Навин с орлами готовят новую позицию, а мы можем начинать.

– Начнем не мы, а фараон, – хмыкнул Рабинович и только тут заметил на боевой позиции Рахиль. – Ты что тут делаешь?

– А вдруг кого-нибудь из вас ранят? – сделала девица круглые глаза. – Ты же сам меня министром здравоохранения назначил. Так кто же лучше меня ваше здоровье охранит?

Сеня обреченно застонал, но на то, чтобы отослать Рахиль назад, у него уже не было ни времени, ни возможности. Во-первых, от лагеря переселенцев остались лишь следы костров на песке да столб пыли на горизонте. Ну а во-вторых, египтяне пошли в атаку. Обиженный фараон пустил вперед закованную в медь гвардию. Та неровным строем двинулась на укрепленный бархан, прикрываемая с флангов погонщиками верблюдов. Колесницы фараон, видимо, решил придержать в резерве до тех пор, пока не выяснит численность противостоящих ему войск. А что ее выяснять? И всей-то армии было, что трое российских ментов, малолетний птеродактиль из параллельного мира, пес да неуклюжая девица. Впрочем, не так-то это и мало!

– Ну что, мужики, приготовились! – скомандовал Сеня, осматривая принесенные Поповым боеприпасы. В довольно большой куче металла было все, начиная от медных колец, являвшихся в Мемфисе разменной монетой, заканчивая столовым серебром и отобранными у бойцов Навина самодельными шлемами.