Отринуть любовь (СИ) - Гордеева Ольга Владимировна

Я окинул равнодушным взглядом ее эффектную фигуру и покачал головой.

— Ты выбрала очень неудачный способ. Кстати, зачем тебе вообще была нужна эта встреча? — поинтересовался я устало, чувствуя, что попытки сидеть прямо и вообще выглядеть независимо и невозмутимо отняли у меня слишком много сил.

— Я хотела попрощаться, — сказала она несчастным голосом.

— Прощай, — бросил я, закрыв глаза. Видеть ее больше не хотелось. Она подошла ко мне и наклонилась, пытаясь поцеловать, но я уклонился, отворачиваясь.

— Прощай, — сказала она, отступая назад. Затем я услышал, как за ней закрылась дверь.

Через какое-то время вернулся Кинэн.

— Ты, кстати, знаешь схему расположения ваших защитных групп? — спросил он, усаживаясь в свое кресло. — И вообще — план действий? Сколько у вас людей? Сколько техники, где она?

Я пожал плечами.

- Планами защиты занимались Алекс и Шандр, — и это опять была правда, хоть и неполная. — Я в них не вникал. К тому же, я давно здесь. Текущего положения дел не знаю.

— Врешь, — раздраженно гаркнул он. — Не можешь не знать. Ты всегда совал свой нос во все, до чего мог дотянуться. Добавьте ему, — бросил он экзекуторам.

Сквозь пелену боли я видел, как он наблюдает за мной, впитывая весь тот дикий коктейль эмоций, что смешивался сейчас в этой комнате. Проклятие, он реально накачивался силой, делавшей его неуправляемым. Наши, конечно, знают, что он не преминет появиться на поле боя, но, к сожалению, они даже не представляют, с чем могут столкнуться. Скорее всего, физический облик его ипостаси станет от этой кормежки еще больше и опаснее. А я не мог никого предупредить.

В конце концов я потерял сознание.

Глава 38. Вторжение

Эту тревожную ночь перед вторжением Юлька провела в Наган Кархе, беспокойно ворочаясь в постели и изредка просыпаясь от странных, тяжелых и муторных снов, полных бескрайних черно-красных равнин и агрессивных тварей. В какой-то момент, вскочив посреди ночи, она засомневалось в правильности своего решения. Какой толк от нее, молодой бестолковой женщины, на поле боя? Будет путаться у всех под ногами, отвлекая и отнимая драгоценные мгновения… А если ее ранят или вовсе убьют? "Ну и пусть убьют, — подумала она мрачно. — Конец сомнениям и страхам", — и тут она сразу же почувствовала, что умирать ей ни капли не хочется. Но отступать было поздно: то качество характера, которое она и ее близкие считали упрямством, но которое на самом деле было стойкостью и упорством и не давало ей отчаяться, свернуть с выбранного пути, и которое изредка толкало ее на казавшиеся безумными поступки, включилось сейчас с удвоенной силой. "Поздно что-то менять, — решила она. — Будь что будет"

Благодаря слежке за зам. коменданта они знали время начала вторжения: размыкатели должны были ударить в четыре утра. И действительно, несколькими минутами позже в крепости раздался сигнал, оповестивший нагов о первом разрыве Грани. Еще через какое-то время с Сашей связался Шандр и сообщил, что пространственные координаты разрыва соответствуют предполагавшимся — две крайние точки по границе соприкосновения Ар Ирнана и Анг Мирта. Триады ноа на боевых и транспортных виммах одна за другой уходили в черное зимнее небо, и Юлька провожала их тревожным взглядом, напряженно ожидая своей очереди — вместе со элементалами школы Джмар. Саша обернулся Змеем и золотым пятном ушел одним из первых.

Для тыловых и вспомогательных групп был выстроен и замаскирован углубленный в землю бункер, но работы для Юльки пока не было, и она выбралась на крышу, жадно глотая холодный и влажный воздух и беспокойно озираясь по сторонам. Когда-то в Ар Хойте она уже видела разрыв Грани — огненно-красную, словно сполох, вертикальную щель между мирами, расползающуюся под напором неуклюжих, но шустрых шестилапых нэргов-клякс и таких же, но огромных и медлительных гранеедов, но то, что происходило сейчас на ее глазах, потрясало воображение. Когда они оказались на месте, небо в двух местах, справа и слева, рассекали две огромные алые трещины, из которых, как лавина тараканов, валили нэрги, а бесформенные серые туши гранеедов громоздились друг на друге, выгрызая узкий проем. Съеденная ими реальность — припорошенная снегом пустошь, по которой здесь и там были разбросаны огромные валуны, наливалась пламенно-алым, дрожащие между двумя крайними разрывами заросли кустарника медленно растворялись, словно кто-то неторопливо отодвигал огромную занавесь, а вместо нее маленькими частями проступали черные и серые скалы, грязно-алое небо и очертания гигантской крепости где-то вдалеке. Картина была настолько невероятная, что Юльке стало жутко: перед ее глазами неотвратимо оживал сценарий какого-то фантастического фильма, причем фантазия автора этого кино была гораздо богаче всего, виденного ею ранее на экране.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

С другой стороны — со стороны Реарских гор — медленно разгорался холодный, золотисто-розовый нежный рассвет.

Из красной прорехи растревоженным пчелиным роем сыпались болиды, проскакивали кусок пространства над пустошью и схлестывались с виммами. Один из совместных отрядов Пауков и нагов должен был уйти и атаковать крепость, но когда болиды прорвались на территорию Ирнана, завязался отчаянный воздушный бой. Юлька неожиданно осознала, что бункер находится не так уж далеко от места сражения; очень быстро маневры авиации противника стали добираться и сюда.

Гранееды и нэрги продолжали течь какой-то нескончаемой волной, и Юлька видела, как наги перестраиваются, приходя на помощь Паукам, которых физически не хватило бы, чтобы остановить эту лавину. С той стороны стала прорываться пехота, пешая и на самоходных транспортах, похожих на открытые БТРы, но Крылатые и виммы пока что успешно отбрасывали их за границу разрыва, не давая продвинуться по территории Ирнана.

Юлька следила глазами за Сашей, золотая шкура которого быстро потемнела, и он черной молнией мелькал то тут, то там. Зрелище было фантастическое и грозное, и она испытывала за него гордость, словно сама, своими руками, сотворила это совершенное и могущественное создание. Еще она неожиданно обнаружила в небе Феникса, который тоже являл собою нереальное, феерические зрелище: небольшая, по сравнению с теми же Змеем и Вороном, но очень подвижная, гибкая и юркая птица, пылающая всеми оттенками желтого, от бледно-золотого до густо-оранжевого, он перечеркивал небо огненными полосами, набрасываясь на противника. Он сосредоточился на особо крупных тварях — наглых гранеедах: снижался над ними, касался крылом, и они вспыхивали, словно факелы, и через какое-то время взрывались, разлетаясь горящими ошметками и поджигая других очутившихся поблизости гранеедов. Летучая мышь, непривычно большая для своего обычно скромного облика, выцеливала пехоту, расправляясь с солдатами, и пикировала на головы водителям машин; в аномальной зоне разрыва Грани она, в отличие от остальных, чувствовала себя легко и уверенно, и могла залететь туда дальше всех. Феникс тоже не боялся пересекать разорванную Грань, но задерживался там недолго: судя по тому, что его свечение в тех краях постепенно затухало, зона разрыва истощала его силы и ему приходилось выскакивать обратно, чтобы восстановиться.

Белый олень врезался в гущу пехотинцев, с разбегу грудью опрокидывая машины тяжестью своего тела. Зубр, надвигавшийся на противника с медлительной неотвратимостью, напоминал танк. Эрлен предпочла сражаться с нэргами в человеческом облике. Юлька увидела, что она прекрасно орудует закаленной нигийской саблей, кроша и нечисть, и подвернувшихся под руку пеших. Где-то вдалеке мелькал белый леопард, но отсюда она не смогла разглядеть, чем именно он занят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Через какое-то время небо располосовало еще двумя прорехами — это размыкатели сменили координаты, кроша следующий кусок пространства. А потом на поле появилось… нечто.

Юлька узнала существо, несколько раз являвшееся ей в ночных кошмарах.

Оно было в точности такое же, только во много раз больше. Оно двигалось резче, быстрее и казалось отвратительнее и гораздо опаснее. От него шарахнулись в стороны бесстрашные Пауки и хладнокровные наги. Казалось, от его шагов содрогалась сама земля…