Солярис. Эдем. Непобедимый - Станислав Лем

В остальных секциях можно было наблюдать путешествующие вверх и вниз раскалённые заготовки или остывающие, уже обработанные изделия; здесь же все эти сложные эволюции производились с абсолютной пустотой.

Решив сначала, что продукт совершенно прозрачен и потому просто невидим, Инженер высунулся далеко над выбрасывателями и попытался схватить рукой то, что вылетало из открывающихся пастей, но не обнаружил ничего.

— Какое-то сумасшествие, — испуганно сказал Химик.

Но Инженер почему-то совсем не был потрясён.

— Очень интересно, — сказал он, и все пошли дальше.

Было около четырёх часов, когда Координатор решил возвращаться. Когда они вышли на равнину, освещённую ещё высоко стоявшим солнцем, и зашагали к оставленному неподалёку снаряжению, Инженер сказал:

— Ну, понемногу проясняется.

— Серьёзно? — с оттенком иронии бросил Химик.

— Да, — подтвердил Координатор. — Что ты об этом думаешь? — обратился он к Доктору.

— Это труп, — ответил Доктор.

— Что значит — труп? — спросил Химик, который ничего не понимал.

— Труп, который двигается, — добавил Доктор.

Некоторое время шли молча.

— Могу я наконец узнать, что это значит? — спросил не без раздражения Химик.

— Дистанционно управляемый комплекс для производства различных деталей, который с течением времени совершенно разрегулировался, так как его оставили без всякого присмотра, — объяснил Инженер.

— Ага! И как давно, по-твоему?

— Этого я не знаю.

— С очень большим приближением и не меньшим риском можно высказать гипотезу, что… минимум несколько десятков лет, — сказал Кибернетик.

— Но возможно, ещё раньше. Если бы я узнал, что это случилось двести лет назад, я бы тоже не удивился.

— Или тысячу, — флегматично добавил Координатор.

— Как ты знаешь, автоматы контроля разрегулировываются в темпе, соответствующем коэффициенту иррадиации, — начал Кибернетик, но Инженер его прервал:

— Они могут работать на ином принципе, чем наш, да и вообще мы ведь даже не знаем, электронные ли это системы. Лично я так не считаю. Материал какой-то неметаллический, полужидкий.

— Дело не в деталях, — сказал Доктор, — но что вы думаете об этом? Есть у вас какие-нибудь соображения? Для меня всё это совершенный туман.

— Ты имеешь в виду жителей планеты? — спросил Химик.

— Да, я имею в виду жителей планеты.

Глава третья

Поздней ночью они добрались до холма с высоко возвышающимся над ним корпусом корабля. Чтобы сократить путь и избежать встречи с обитателями зарослей, они пересекли паучий лес в том месте, где кусты расступались на несколько метров, как будто их выворотил из почвы какой-то гигантский плуг. На вывороченных глыбах земли буйно разросся лишайник.

Внезапные сумерки накрыли равнину, когда косой силуэт ракеты был уже отчётливо виден, — не пришлось даже зажигать фонарей. Все проголодались, но ещё больше устали, поэтому решили поставить палатку на поверхности. Мучимый жаждой Физик — вода кончилась у них на обратном пути — так хотел пить, что отправился по туннелю в корабль. Его не было довольно долго. Они уже установили палатку, когда из глубины раздался его крик. Они бросились к лазу и помогли ему выбраться на поверхность. У него тряслись руки. Он был так взволнован, что едва мог говорить.

— Что случилось? Успокойся! — закричали они один за другим.

Координатор крепко схватил его за плечи.

— Там, — Физик показал на темнеющий над ними корпус корабля, — там кто-то был.

— Что?

— С чего ты взял?

— Кто был?

— Не знаю.

— Как же ты узнал, что был?

— По… по следам. По ошибке я зашёл в рубку. Там было полно грунта — сейчас его нет.

— Как это нет?!

— Нет. Там почти чисто.

— А где же грунт?

— Не знаю.

— Ты заглядывал в другие помещения?

— Да. То есть я… забыл, что в рубке был грунт, и сначала ничего такого не подумал, я хотел пить, пошёл на склад, отыскал воду, но мне её было не во что набрать, тогда я отправился в твою каюту, — он посмотрел на Кибернетика, — а там…

— Что там, чёрт подери?!

— Всё покрыто слизью.

— Слизью?

— Да, липкой слизью. Наверное, она ещё осталась у меня на ботинках! Я ничего не видел, только потом почувствовал, что у меня прилипают подошвы.

— Но, может, что-нибудь вытекло из цистерн или произошла какая-нибудь химическая реакция, ты же знаешь, в лаборатории перебита половина посуды.

— Не говори глупостей! Посвети мне сюда, на ноги.

Пятно света ушло вниз и вырвало из тьмы ботинки Физика, местами отсвечивающие, как бы обтянутые плёнкой бесцветного лака.

— Это ещё не доказывает, что там кто-то был, — неуверенно сказал Химик.

— Да я ведь даже тогда не сориентировался! Взял кружку и вернулся на склад. Я чувствовал, что подошвы у меня прилипают, но не обратил на это внимания. Напился воды, а на обратном пути мне взбрело в голову заглянуть в библиотеку, сам не знаю зачем. Мне было немного не по себе, но ни о чём таком я не думал. Открыл дверь, посветил, а там чисто — ни щепотки грунта! А ведь я сам туда грунт отбрасывал, я сразу же это вспомнил, а уж потом и про то, что в рубке тоже был грунт.

— А дальше что? — спросил Координатор.

— Ничего, побежал сюда.

— Может, он ещё там — в рубке или в какой-нибудь каюте, — вполголоса сказал Кибернетик.

— Не думаю, — проговорил Координатор. Они стояли вокруг Физика, который всё ещё тяжело дышал.

— Сходить туда, или как? — громко размышлял Химик, но видно было, что он не особенно рвётся осуществить этот проект.

— Покажи-ка ещё раз свои ботинки, — произнёс Координатор. Он внимательно осмотрел засохшую блестящую плёночку, которая прилипла к коже.

— Нужно что-то делать, — отчаянным голосом сказал Кибернетик.

— Ещё ничего не случилось. Какой-то представитель здешней фауны влез в корабль и, не обнаружив для себя ничего интересного, удалился, — сказал Координатор.

— Наверное, дождевой червь, да? Величиной с акулу или в два раза больше, — бросил Кибернетик. — Так что же произошло с грунтом?

— Это действительно странно. Может…

Не договорив, Доктор начал кружить около ракеты. В свете фонарика они видели его удаляющийся силуэт. Световое пятно то концентрировалось у самой поверхности, то, бледнея, убегало во мрак.

— Эй, — крикнул вдруг Доктор. — Эй! Нашёл!

Все подбежали к нему. Он стоял над длинным, в несколько метров, валом мергеля, утрамбованного и кое-где покрытого клочьями блестящей, тонкой плёнки.

— Кажется, это и вправду дождевой червь, — выдавил Физик.