Дневник Елены Булгаковой - Елена Булгакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня мой день рождения, получила три корзины цветов.
22 октября.Опять звонок Половцева. М. А. сначала думал принять его, потом передумал — не стоит.
Куза по телефону: они возятся с «Дон-Кихотом». Письмо М. А. их взволновало, и они стараются показать, что они яростно хлопочут о проведении этой пьесы.
Ванеева — о том же и о том, что в Реперткоме она произвела благоприятное впечатление.
М. А.:
— Мне не нужны одобрительные отзывы о моей пьесе, мне нужна бумага — разрешена эта пьеса или нет.
Опять Куза:
— 28-го надо ехать в Репертком вместе, разговаривать.
М. А. мне:
— Ох, будет мука мученическая с двух сторон. Репертком будет стараться не дать разрешительной бумаги, а Куза будет стараться испортить пьесу нелепыми вставками.
23 октября.День рожденья Сергея (фотоаппарат и двухметровый биллиард). Приход Женички, восторг при виде биллиарда. Игра.
В «Правде» статья Маркова о МХАТе, перечислены советские авторы, их пьесы, Булгакова и «Турбиных» нет.
Оля по телефону уверяла, что это в редакции вычеркнули. Весьма вероятно.
Оля звала меня на генеральную «Горе от ума». Я не пошла.
24 октября.Из Большого приглашение на «Поднятую целину». Сегодня открытие театра после ремонта. М. А. поехал.
25 октября.Принесли из МХАТа билеты на премьеру «Горе от ума» (30-го), на премьеру «Достигаева» (31-го) и приглашение на торжественное заседание 27-го.
26 октября.Ужинали Ермолинские. Позвонил Яков Л. — о награждениях во МХАТе. В половину второго ночи позвонила Оленька — счастливая, радостная. Калужский получил Знак Почета, она получит ценный подарок.
Немирович получил все сполна; кроме того — улицу (Глинищевский пер.) переименовали в улицу его имени — и дали дачу, вполне оборудованную.
В конце разговора Оля спросила:
— Значит, до завтра? Ведь вы придете?
— Нет.
— Как?! И ты не придешь?
— Нет, не приду.
— Но почему?!
— Я сказала — почему.
Ведь подумать только. В число юбилейных спектаклей не включили «Турбиных», идущих 13-й год, уже больше 800 раз! Ведь это — единственный случай с пьесой советского автора. Кроме того, ни в одной статье не упоминается ни фамилия Булгакова, ни название пьесы.
27 октября.Сегодня в газетах опубликованы награждения по МХАТу.
Их очень много, есть награждения званием, много новых народных (Еланская, Коренева, Ершов, Станицын и др.), награждения орденами, награждения денежные (Немирович получил 25 тысяч, другие старики по 20 тысяч и так далее)»
В «Известиях» помещена статья некоего Хентли Картера, по телеграфу из Лондона, называется «Театр мирового значения». Он пишет, между прочим, что МХАТ оказывает влияние на репертуар европейских театров, в одном только Лондоне шли: «Вишневый сад», «Три сестры», «Синяя птица», «На дне» и советская пьеса «Дни Турбиных» под названием «Белая гвардия».
Вечером к нам пришли Вильямсы. М. А. прочитал им первую картину «Рашели».
28 октября.Утром Куза по телефону: Репертком был в Ленинграде эти дни. Я узнаю, вернулись ли, позвоню. Подождите моего звонка.
Неожиданное появление в квартире страхового агента, уговоры застраховать жизнь. М. А. категорически отказался. Тогда тот — совершенно на американский манер, стал говорить очень горячо:
— Но позвольте!.. Сейчас вы здоровы, а завтра вы достаете книги с этой вот верхней полки, падаете, разбиваете себе голову, и вот ваша супруга получает 20 тысяч! Или завтра вы идете по улице, попадаете под трамвай, — и вдова ваша получает 20 тысяч!
На каком-то, кажется, четвертом примере М. А. сдался и, чтобы сделать ему удовольствие, — застраховался на 20 тысяч на один год.
Тогда агент принялся за меня. Убедил он меня тем, что сказал: если я и вас застрахую, я получу премию за 100 %-ное выполнение своей задачи.
Позвонил Куза — реперткомовцы не приехали, свидание откладывается.
Вечером работа М. А. над второй картиной «Рашели».
29 октября.Куза — опять с комплиментами по поводу «Дон-Кихота»: страшно нравится всем… профессор Дживелегов в восторге…
Репертком приезжает 31-го, встреча будет либо 31-го, либо 1-го.
М. А. пошел к Федоровым винтить.
Леонтьевские дамы привезли билеты на завтрашний концерт в Большом. Рассказывали, что были на генеральной «Горя от ума», что играют плохо, Качалов им не понравился. Понравился Тарханов и Андровская. Дмитриева разругали.
Конечно, они вроде меня, пристрастны к МХАТу, но, может быть, есть и правда.
30 октября.Была на концерте с Женичкой и Сергеем. Сидели в середине первого ряда, так что и Мелик, дирижировавший «Сечей» и «Риенцо», и Файер (балетными номерами), улыбались и даже общались с нами.
Сергей изредка наклонялся ко мне и шептал: мелодическая вещь… Вспотел, бедняга! (про Мелика)… жиденький аплодисмент… терпеть этого не могу! (про певицу). Женичка возмущался его поведением. Он был элегантен, как всегда.
31 октября.Днем М. А. в Большом — работа по юбилейному шуточному заседанию в честь МХАТа.
Звонил Куза: свидание с Реперткомом назначено на 4 ноября. До чего надоело это.
1 ноября.Прямо удивительно — ноябрь, а на дворе тепло, хожу в летнем пальто нараспашку, правда, в вязаном костюме.
Зашла, проводив М. А. в Большой, к зам… директора Литфонда, сказала, что в магазине Литфонда отказались дать писчую бумагу Булгакову — «он уже и так получил больше нормы», а норма, оказывается, четыре килограмма бумаги в год.
На чем же теперь писать?
Зам. объяснил, что поручили Фадееву наладить это дело, но когда это будет — неизвестно, и надежд на получение в скором будущем бумаги нет.
Пришла домой — корзина цветов, от кого неизвестно.
Позвонила Марика, попросила М. А. придти поставить банки Сергею Ермолинскому — болен. М. А. пошел.
Звонок Бориса Эрдмана — только что вышел из лечебницы, болел скарлатиной!
А сейчас (11 часов) звонок из филиала МХАТа — администратор плачущим голосом умоляет нас идти на банкет МХАТа в «Метрополе», объясняет, что приглашение посылали сегодня два раза, первый раз посланный не нашел улицы, второй раз — никто не открыл (мы спали). Послали третий раз. И действительно, тут же звонок на лестнице. Я говорю — М. А. нет дома.
— А вы?!
— Не могу, не с кем сына оставить.
У Дмитриева ангина, 40°. Звонила Марина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
