Обрушившая мир (СИ) - Лирийская Каролина Инесса

Такой опустошенной я чувствовала себя последний раз после смерти Фурфура. И то, Князя Лжи я знала весьма плохо, мы мало разговаривали о прошлом, по большей части встречаясь в битвах. Да, мой друг был довольно стар по местным меркам, и мы оба знали, что когда-нибудь мне придется его хоронить. Гибель Тэала стала полнейшей неожиданностью: я часто предрекала ему смерть, но всегда считала, что смогу защитить парнишку. Не смогла, не успела. Но он и не хотел защиты, Тэал жаждал совершить нечто важное, что перевернет представление Ада об изнеженных детях Высших. Он успешно доказал, что может сражаться, что они все могут, и поэтому меня встречает не только проверенный отряд, но и несколько новобранцев.

Они — скопление того, что я ненавидела в сыне Вельзевула. Глаза сияют решимостью, руки не дрожат, они стоят себе спокойно и гордо. Мальчишки, не видевшие ни одной битвы, но считающие себя воинами лишь потому, что могут твердо держать в руках меч. Когда мы приближаемся, они дружно отдают честь.

Ишим качает головой: она устала и совершенно вымоталась, ей сейчас больше всего на свете хочется завалиться в постель и проспать хотя бы пару часов. Ей нет дела до новобранцев, демоница и смотрит куда-то сквозь них. Подумав, я решаю, что это и есть наилучший способ избавиться от проблем — это просто закрыть на них глаза.

Однако уйти спокойно нам не позволяют, я с яростью кошусь на заступившего дорогу юнца. Темно-каштановые волосы, зеленые глаза, два широких рога и горделивая ухмылка в половину лица.

— Рядовой Вейл, — по-военному рапортует он. — Прибыл сегодня, жду приказаний.

— С дороги уйди, — отвечаю тихо, но уверенно. — Это приказ.

— А касательно наступления? Когда будет битва с ангелами? Я готов идти…

Он наглеет с каждой секундой все больше, бесстрастно отмечаю я. Злиться сил нет, магический переход окончательно меня вымотал, но и просто так уйти я не могу. Долго думать нельзя, иначе совсем потеряю контроль.

В битву он хочет, как же. Думает, помашет немного мечом, а потом будет хвастаться завистливым товарищам пройденным боевым путем? Он и минуты не продержится, Тэал и то сильнее!.. Был сильнее.

— А теперь слушай меня, парень. — В голосе слышится раскатистый рык, но говорю я спокойно, прямо глядя ему в лицо. — Ты — всего лишь пушечное мясо, которое охраняет границы, пока Высшие строят свои планы по завоеванию Рая. Мы задерживаем ангелов здесь, отдавая свои жизни, потому что иначе не можем: нас убьют за дезертирство. В этом нет почета, это такая же работа, как и все остальные. Только смертность более высокая.

Почему-то парнишка ожидал, что я буду кричать, поэтому он так озадачен внезапно вдумчивой тирадой. А потом до него доходит, что я только что сказала, и глаза его наливаются кровью. Друг, такой же новобранец, пытается остановить его, но рядовой Вейл явно собирается затеять ссору с командиром в первый же день. Не нравится ему правда, ну надо же. Не давая ему слова, ловко бью в живот, заставляя наглеца согнуться, ловя воздух ртом. Говорить не разрешалось, слушай.

— Ты, скорее всего, умрешь во второй битве, — отрешенно говорю я. — Самое большее — в третьей, но, если и из нее умудришься выкарабкаться, останешься калекой на всю жизнь. Твой дружок сдохнет, когда впервые увидит ангела вблизи. Итог все равно один. До конца войны не доживете. И ничем не поможете Преисподней своим вступлением в отряд, только увеличите процент потерь.

— В-вы серьезно? — пораженно шепчет приятель Вейла. У него мозгов явно побольше, хотя происхождением не вышел, судя по простенькой одежке.

— А похоже, что я шучу?

Приходится едва ли не с боем прорываться к моему кабинету, но после проповеди новобранцам нас не особо хотят задерживать. Где-то глубоко внутри они понимают, что я вполне права, что выживают тут разбойники из низов, которые с детства привыкли к дракам, и такие сумасшедшие, как я, способные выгрызть горло ангелу. Детишкам наших аристократов тут делать нечего. С другой стороны… Чем они провинились, что хотят отстоять свой мир? Нет, все правильно, все так, как и должно быть. Но гибнуть им я не позволю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— В руководстве будут не очень рады, — вздыхает Ишим. — Ты же спугнула их, а нам необходимо подкрепление. Новобранцы не станут сражаться, и…

— Не станут сражаться — не помрут, — хмуро отвечаю я.

И обессиленно, успев стащить только мундир и ботинки, падаю на кровать, забываясь тяжелым и беспокойным сном. В полубреду мне видится зеленоглазый Вейл, которому широким взмахом меча какой-то ангел в форменном шлеме отрубает голову. Несколько раз просыпаюсь, чувствуя, как липкая кровь пачкает мне лицо, но потом вновь проваливаюсь в сон.

Утро как-то сразу не задается: едва проснувшись, я вижу в кресле Ройса. Он сидит, закинув ногу на ногу, и что-то увлеченно читает. Привстав, я понимаю, что в руках у него какой-то приказ, судя по алой печати в правом нижнем углу листа. Личный приказ Люцифера… Если Сатане что-то нужно от меня, он обычно не заморачивается официальными документами, так что я имею дело не с рядовым заданием. Нет, никакого человеческого мира мне теперь не видать, а так весело было по указке Люцифера гоняться за сбежавшими духами и демонами…

— Что там?

Со стороны Ройса было глупо до сих пор считать, что я сплю. Бес вздрагивает, едва не роняет приказ, но успевает схватить лист кончиками пальцев. Нервно посмеиваясь, он поворачивается, но решает ничего не говорить, протягивает приказ. Перед глазами все плывет, я с трудом вчитываюсь в текст. Первым делом обращаю внимание на слово «расформирован».

— Но… они…

— Слишком высокая смертность. — Ройс решает не мучить меня больше и вкратце рассказывает обо всем. — На вас уходит много средств, но прогресса нет. Было принято решение расформировать отряд и отступить. Отправят на запад, там дела получше идут, мы побеждаем…

Слепо глядя перед собой, откладываю лист подальше, словно он может меня укусить. Подобного можно было ожидать уже давно: мы несли многочисленные потери, но, блядь, так было всегда! Демоны всегда умирали, но отряды не распускали. Они ведь не отступают.

— Тебе приказано явиться в Столицу.

— Только оттуда.

— Не знаю, что там произошло, — пожимает плечами Ройс. — Но, видать, дело серьезное, раз собирают всех. Кажется, ночью ангелы…

Объяснения прерываются далеким грохотом где-то снаружи. Сквозь замыленное окно тщетно пытаюсь рассмотреть хоть что-нибудь, но улавливаю лишь неясные вспышки света и пронзительный, нечеловеческий вой. Что там опять произошло? Вечно случается что-то непоправимое, это вроде как правило такое.

Не обращая внимания на Ройса, выношу окно стулом и, не тратя времени на спуск по лестнице, прыгаю прямо вниз. Меч успеваю сдернуть со стола; крылья дерут спину; хлопает полами официальная рубашка, некогда белая, а сейчас вся в копоти и крови. Торопливо оглядываюсь, стараясь не размышлять, на кого я сейчас похожа такая: со встрепанными донельзя волосами и в расстегнутой от груди до низа рубашке. Блядь, холодно…

— Что опять! — приказным тоном кричу, почти срывая голос. — Как же вы меня заебали, идиоты херо… вы.

Все же договариваю, а потом понимаю, что орать-то особо не на кого. Демоны лежат в куче — в нелепых изломанных позах. Многие безоружны, некоторые и понять не успели, что произошло. Но они все мертвые — мои подчиненные, что были во дворе, занимались рутинной работой, чинили стену с прошлого налета. Все они, снесенные прицельным магическим ударом, а высоко в небе сияет портал, через который стройными рядами летит армия ангелов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Уходим, живо! — Ройс пытается оттащить меня в сторону. — Кара! Доложить нужно… ну же, давай, иначе нас тоже… Кара!

Он готов до бесконечности повторять мое имя, но будто это что-то изменит. Медленно вынимаю меч, разминаю почти деревянные от холода пальцы. Мороз растекается по алой пустыне от портала, его бы закрыть… Но это потом, все потом, сейчас…

Почти взмываю вверх, но Ройс успевает схватить меня за крыло, повисая мертвым грузом. Дернувшись пару раз, я теряю равновесие и падаю лицом вниз. Отплевываюсь уже песком напополам с кровью, разбитая губа нестерпимо болит.