Темные алтари - Димитр Гулев

аэровокзала простиралась уже погруженная в сон автостоянка, расчерченная четкими линиями, освещенная желтыми гроздьями фонарей, свисающих с каждого столба.

Притихли взлетные полосы с выстроенными в ряд ярко раскрашенными частными самолетами — тонкими, похожими на комариков рядом с тяжелыми, неуклюжими серебристыми лайнерами, но автомобили, несмотря на поздний час, сновали всю ночь по асфальтированной аллее.

Вслед за пассажирами через зал ожидания прошли усталые парни в летной форме — экипаж самолета. У каждого была в одной руке сумка, в другой — форменная фуражка; у выхода они приостановились и, хотя другие двери тоже были открыты, все-таки прошли мимо Джоан. Первым шел — Состр почувствовал, как у него замерло сердце, — пилот Брайан Роджерс, голубоглазый, в темно-синей форме, с зачесанными на косой пробор волосами.

Остальные проследовали за ним — и все они одинаково всматривались в шоколадное лицо Джоан, обрамленное почти прямыми темными волосами. У нее было удивительно привлекательное лицо — капризно вздернутый носик, чувственно вздрагивающие ноздри, соблазнительные яркие губы. Она стояла, не уступая дороги экипажу, и парни проходили, почти касаясь ее, но ни взгляды, ни их явный интерес, кажется, не трогали девушку. Состр не сомневался в этом, но все же думал: «Хоть бы она так и стояла, не трогаясь с места!»

Джоан даже не изменила позы — стройная, обтянутая тесными джинсами и легкой зеленой блузкой, не скрывающей острых бугорков ее грудей.

Парни прошли наконец и словно растаяли в ночи.

Дойдя до противоположной стены, Состр ловко перевернул щетку. В зале ожидания было довольно чисто, но кое-где на полу валялись смятые салфетки, скомканные обертки от конфет и бутербродов и мелкий белый песок — там, где недавно толпились встречающие. Щетка ловко подхватывала мусор, и на влажном чистом полу оставались только следы его кедов.

Джоан, не меняя позы, наблюдала за ним спокойными, равнодушными глазами. В стороне за стойкой Гордон, потный от напряжения, в расстегнутой рубашке со съехавшим на сторону галстуком, быстро заполнял квитанции пассажиров, которые не получили свой багаж: в Атланте, на этом воздушном перекрестке, при пересадке с одного самолета на другой обязательно что-то путали, и каждый вечер Гордон должен был разбираться с пассажирами и багажом, оправдывая все неполадки курортным сезоном и устраивая недовольных в последний — дополнительный — самолет.

Пассажиры, чьи чемоданы еще не прибыли, сердились, возмущались, но Гордон был невозмутим — его не так-то просто было сбить с толку. Левша, как и Состр, он стремительно заполнял бланки, засыпая пассажиров вопросами — когда-то он так же стремительно забрасывал мяч в корзину противника, — но в отличие от Состра, который и в самую большую запарку только промокал лоб, Гордон потел так обильно, что возмущенные пассажиры в конце концов замолкали, обескураженные видом его залитого потом лица.

В сущности, Юго-восточная авиакомпания не очень-то волновалась из-за этого постоянно задерживающегося багажа: он прибывал с первым же утренним самолетом, и Шарли на своем грузовичке развозила его по назначению. Платили ей за это служащие Атланты, а так как деньги вычитались из их зарплаты, они, конечно, старались поменьше ошибаться. Но Шарли была заинтересована в том, чтобы задержавшихся вещей оказывалось как можно больше. Авиакомпания, ничего не теряя, сохраняла свой престиж: ошибки бывают, это естественно в разгар сезона — много пассажиров, много вещей. И если какой-нибудь потный от возмущения толстяк записывал у себя в блокноте, что его багаж должен быть доставлен ровно в одиннадцать — именно в это время раздавался звонок, и хрупкая Шарли появлялась в гостиничном номере с тяжелым чемоданом: «Дорогой, помоги! Послушай-ка, давай обратно полетим самолетом этой же авиакомпании? Такие милые ребята!..»

Сердитые пассажиры покидали зал ожидания.

Состр равномерно махал своей щеткой. Следом за ним пол обычно чистила электрическая машина, в которую кроме мыльного раствора заливали керосин — это, конечно, легко воспламеняющееся вещество, а запах его не скоро выветривается, зато машина не только собирает песок и мусор, но уничтожает любое, даже самое крохотное масляное пятнышко. Щетка Состра из искусственной щетины не могла с этим справиться.

— Кончаешь, Состр? — крикнул Гордон, оглядывая опустевший зал ожидания. — Привет, Джоан!

— Здравствуй, — равнодушно ответила она.

Состр, дойдя до стены, снова перевернул щетку, а когда обернулся сам, увидел перед собой Джоан. Она выглядела спокойной, но тонкие ее ноздри нервно вздрагивали. Состр понимал, что Джоан уже на пределе.

— Ты еще здесь? — спросила она.

— Здесь, — ответил Состр.

— И долго мне тебя ждать?

— Недолго. — Состр поднял голову. — Совсем недолго, — повторил он.

Снаружи донесся и затих мощный рокот работавшего на полных оборотах двигателя. В дверях показалась фигура шерифа Лоренса — стройного мужчины средних лет в серой шерифской форме и кокетливо примятой спереди фуражке. Его черный лакированный ремень был увешан наручниками, над левым карманом рубашки блестела шерифская звезда, над правым — полицейский свисток. Он пристально смотрел на Джоан. Состр, прищурившись (в зале ожидания было включено все освещение, и свет резал глаза), с достоинством пересек зал, подошел к Гордону, который тотчас же отступил за стойку.

Теперь они остались одни в этом прозрачном стеклянном зале, и Состру вдруг показалось, что ровный сверкающий пол уходит у него из-под ног.

Джоан ловила его взгляд.

Они не виделись с утра — он ушел как обычно, когда она еще спала. Сейчас она выглядела отдохнувшей — волосы тщательно расчесаны, лицо светло-шоколадное, гладкое.

— Тогда я пойду! — тихо сказала Джоан, не двигаясь с места, но с плохо скрываемым нетерпением.

Состр отошел от нее размеренным неспешным шагом занятого человека. Ему оставалось сделать еще шесть-семь рейсов от стены до стены, а потом можно было перейти в большой салон. Там работать легче — там в основном работала машина. Только бы не забыть пластмассовый баллон с керосином…

— Ну пошли! — прошептала Джоан у него за спиной.

Он кивнул. Хорошо, что Гордон не видел.

— Я буду ждать в кафе, Состр!

Она старалась говорить тихо. Но не стоило уточнять, где она будет ждать.

И хотя Состр не видел ее, он спиной чувствовал, что она еще не ушла. Снова повернувшись к ней лицом, он увидел ее на прежнем месте — у выхода. Глаза Джоан, обрамленные голубоватыми тенями, смотрели по-детски невинно, просяще.

— Состр… — Ее губы раскрылись, как бутон, когда он подошел к ней совсем близко. — Ты что, сердишься?