Лик Архистратига - Александр Холин

Но небесным и земным ангелам важно одно — пасти стадо человеческое. А что из этого получится — совсем иной вопрос. Вот они и пасут человеков, каждый и каждого на свой лад. Ведь способность выражать себя в необычных ситуациях — не что иное, как борьба с собственными комплексами при полном понимании, что в таком сражении запросто можно погибнуть. Это поймёт любой военный, поскольку борьба с комплексами тоже входит в армейский устав при борьбе за настоящую дисциплину.

Может быть, маской было получено разрешение от самого Всевышнего на подобное испытание, ведь позволял же Господь испытывать блаженного Иова? Не хотят ли в Небесной канцелярии взглянуть: правда ли у солдата в здоровом теле здоровый дух? Помнится, блаженный Иов попадал в более нелёгкие ситуации, однако дьяволу запрещено было трогать душу человечью.

— Так, — встряхнулся Иван Кузьмич, — надо бы определить в какое время его закинули стараниями маски, в какой мир и что это за агрегат? Тут же он принялся выяснять заданный самому себе вопрос. Первым делом положил свои синие руки на пульт управления. Глядя на них, Ивана Кузьмича прохватила брезгливая настоящая дрожь к самому себе. Вот уж великолепная возможность посмотреть на себя со стороны, и сможешь ли ты возлюбить себя самого или ближний в обычной человечьей шкуре окажется намного ближе?

Впрочем, наиболее серьёзные вопросы никто не мешает отложить чуточку на потом. А вот место, где оказался Окурок, судя по всему, очень смахивало округлыми внутренностями на летающую тарелку. Во всяком случае, если это и был аппарат, в данное время он покоился в нерабочем состоянии хотя бы потому, что экран монитора оказался выключенным. Тут синие руки, пользуясь памятью тела, сами непроизвольно потянулись к клавишам на пульте.

— Надо же, память не пропьёшь, — хмыкнул Иван Кузьмич.

Всё же, немного абстрагируясь от действительности, он с любопытством наблюдал за собой. Судя по обстановке в кабине: по стенам куча шкафов с оптическими окошками на шкалы и лампочки да кое-где сверкающими молниями, это какая ни на есть, летающая посуда, то есть тарелка. Правда, пилотское кресло всего лишь в одном экземпляре, только кто сказал, что в тарелке-одиночке летать запрещено? У нас вон тоже автомобилей навалом простых двухместных и даже спортивных одноместных, не говоря уже о боевых истребителях. В них тоже только по одному летуну. А как же иначе?

Следующим вопросом на повестке дня, надо было выяснить, в каком измерении и времени он оказался? По поводу измерения можно спокойно предположить, что наше любимое, то есть Третье. Вывод напрашивался потому, что летающими тарелками в нашем измерении хоть пруд пруди — завались. Так и летают, так и летают!

Правда, инфернальные, либо зазеркальные летуны на контакты с землянами практически не выходят, но насильно мил не будешь. Тем более что и видок у Ивана Кузьмича по отношению к земному сапиенсу был, мягко говоря, не очень-то. Окурок попутно старался разглядеть отражение и оценить себя нынешнего. Синяя кожа, к которой он постепенно начал уже привыкать, была неотделимой частью тела. Отделимым был жёлтый комбинезон, естественно не хлопчатобумажный, но всё же удобный.

В общем, неплохое физическое тело, хоть и неземное. Или всё-таки земное, потому что две руки, две ноги, голова, в теле девять дырок, как у человека? Может быть, это вовсе не демоны никакие, а жители инфернального или же параллельного мира? То есть, обыкновенные соседи, которым кто-то из земноводных умников старается с кулаками доказать, мол, не может вас таких быть, потому что не положено и не покладено. В общем, о происхождении таких вот соседей Ивану Кузьмичу пока ничего неизвестно. Интересно только, а какие у инопланетян сплетни про нашенских баб… Тьфу ты, опять дурь в голову лезет, прям как у настоящего человека, то есть, армейского офицера.

Меж тем пальцы автоматически пробежали по клавишам пульта управления, и монитор вспыхнул разноцветными пятнами. Показалось, что скоро на экране вспыхнет знакомый «Windows» и всё решится, как нельзя лучше. Однако у этих инфернальных имеется свой компьютерный Блин Гейтс, свои программы, К тому же, свой способ связи. В этом без предварительной подготовки вряд ли удастся разобраться так сразу.

Но разбираться особо не пришлось. Включились камеры наружного наблюдения. Иван Кузьмич увидел, что аппарат стоит на краю обрыва и впереди открывается живописная долина с кукурузным полем, небольшим березняком и величавой речкой, несущей спокойные воды к виднеющемуся вдалеке городу. Только как туда попасть? Летать на этой посудине Окурок ещё не умел, да и куда лететь? Выйти из металлической консервной банки не представлялось возможным.

Он на всякий случай ещё раз оглядел кабину. Собственно, в одном месте сплошной круг панельных приборов прерывался, но на дверь эта прогалина в приборах была ничуть не похожа. Только почему обязательно дверь? Может, у жителей инфернального мира вообще нет никаких дверей? И почему в инопланетной посудине что-то должно быть похожим на привычное земное?

Иван Кузьмич встал, сделал несколько шагов по плотному, похожему на чёрную гофрированную резину, полу. Он хотел потрогать рукой необычное пустое место в непрерываемой приборной цепочке, но панель вдруг исчезла неизвестно куда. Офицер рефлекторно отдёрнул руку. Панель снова возвратилась на место. Ага, значит, это всё-таки дверь в человеческом понимании и вполне возможно, что она существует. Можно выйти. А надо ли? Неизвестно, как встретит его родная земля в чужой шкуре. Из детства всплыла трогательная сказка про принцессу, спасающуюся от преследованья добрых землян в ослиной шкуре. Так то в сказке и принцесса. А мир этот полон злобы, насилия, ненависти. Маска недаром пытается убедить Окурка вместе с Котёнышем, что люди отличаются жестокосердием и непримиримостью.

Люди? Мир? Надо же, чужое физическое обличье пытается захватить власть над душой, над психикой. Поэтому надо забыть про эту спасительную раковину и отправиться посмотреть, что же там, снаружи? Ведь не для отсидки же он сюда заброшен? Иван Кузьмич снова протянул руку. Панель послушно испарилась, обнажив какое-то невообразимое пространство клубящееся темнотой. Экстрасенс шагнул в темноту, сравнив себя при этом с легендарным Александром Матросовым, закрывшим собственной попой немецкий ДЗОТ. Или другим местом? А, не важно. Важно, что закрыл. Темнота бережно приняла инфернальное получеловеческое тело во временное объятие так же, как и сам Окурок являлся временным пользователем чужим организмом, осторожно опустила его на поляну и развеялась. Ни тебе монитора, ни тарелки — всё бесследно исчезло. Иван Кузьмич протянул руку, не веря глазам своим. Тут же тёмный лифт подхватил его и вознёс на прежнее место.

Ага. Аппарат, вероятно, снаружи покрыт краской, отражающей или же пропускающей сквозь себя свет, поэтому становится невидимым. В общем-то, совершенно ни к чему мозолить глаза нашему агрессивному миру. И это правильно. Снова совершив выход, Иван Кузьмич попытался на всякий случай запомнить место над обрывом, где приземлился аппарат и доверился едва заметной тропинке, шныряющей в духмяной луговой траве меж раскиданного по склону редколесья. Отсюда простым глазом город был почти невидим, просто угадывался. Собственно, здесь делать было уже нечего, и офицер отправился выискивать уготованные ему на этот раз обязательные и незабываемые приключения, без которых жизнь не в жизнь на этой грешной земле.

По ухабистой дороге пара быков неспешно тащила деревянную клеть. Внутри, привязанный сыромятными ремнями к противоположным стенкам за руки, болтался человек. Собственно человеком-то это существо назвать было нельзя, да и грешно как-то — он с ног до головы был синий. То есть раньше был синий. А теперь после бурной ночи с дознавателями из святой инквизиции, тело существа было уже не синее, а коричнево-серое, как сгоревший пепел от костра.

Наверное, человеком он был раньше нормальным, иноземцем только. А мало ли среди восточных мавров, нубийцев и сарацинов попадается всяких разноцветных? Может он просто обычный купец, которые толпами приезжают торговать в Испанию, Францию и даже Англию. Беда этого иноземца только в том, что он отстал от своих, заблудился, ну и напоролся по дороге на ревностных служителей святой инквизиции. А у купчишки ни талеров с собой, ни дублонов, ни луидоров, даже ни одного су в карманах не оказалось, чтобы откупиться от стражей означенного порядка.

Но стражи никого не отпускают просто так, не отпустили и приблудного. Для начала содрали с него диковинный кафтан, яко бы в подарок викарию да туземный купец недовольство выказал, обиделся, даже вслух возражать что-то стал не непонятном языке. Его, конечно, никто не понял, только незачем обижаться на служителей святой инквизиции, а, значит, самого Господа Бога!