Ола и Отто. Выбор - Александра Руда

— Но ведь и без тебя тут тоже не обошлось? — спросила я.

Кот самодовольно кивнул.

— Но почему?

— Наверррное, ты мне пррросто понррравилась, — промурлыкал Кот. — Тем более я люблю любовные исторррии со счастливым концом.

— А-а-а-а, — протянула я, гадая, чем же я заслужила милость божества. Не я первая люблю и любима, не я последняя.

— К тому же ты забавная, — добавил рыжий. — А у нас тут с интересными событиями негусто.

— Помню, — сказала я и проснулась.

В окно светило яркое солнце, на улице было белым-бело. Неужели выпал снег? Ирга дремал рядом, сжимая мою руку. Я осторожно приподнялась, сцепив зубы, чтобы не застонать, и внимательно посмотрела на возлюбленного.

Выглядел он плохо. Под глазами залегли глубокие черные тени, щеки впали. Но что меня больше всего поразило, это седина в его черной челке.

— Ирга! — ахнула я.

Некромант моментально проснулся и с тревогой спросил:

— Что случилось?

— Ты поседел? — спросила я.

— Да, — пожал он плечами.

— Но как? Почему?

— Не знаю, наверное, когда Отто сказал, что ты умерла, или когда увидел тебя лежащей на столе, всю такую изломанную. Или когда больше часа бесплодно вызывал твой дух из загробного мира.

Я прижалась к нему и сказала:

— Я люблю тебя, очень-очень.

Некромант очень осторожно обнял меня, и так, покачиваясь, мы просидели, пока я снова не заснула.

Разбудило меня осторожное шевеление.

— Извини, — виновато сказал Ирга. — Тело затекло, сил нет больше так сидеть.

Я вернулась к себе на подушки и сказала, глядя, как он потягивается:

— Тебе Ёшкин кот привет передавал.

Ирга кивнул.

— Ты мне веришь?

— Да, мы с ним встречались однажды, — спокойно сказал Ирга.

— Ты тоже умирал?

— Нет, по другому поводу. Как-нибудь расскажу.

— Там Игнатий рвет и мечет, — сообщил Отто, всовываясь в комнату. — Пускать?

— Он собрал тебя по кусочкам, — напомнил мне Ирга.

— Наверное, поэтому он мне и не нравится, в подсознании отпечаталось, как он мне больно делает, — вздохнула я. — Пусть заходит.

После осмотра Игнатий произнес ледяным тоном:

— Ты поправляешься быстрее, чем я думал. Я считаю, мои услуги здесь больше не понадобятся. Мне пора возвращаться в Чистяково.

Он вышел, и я понадеялась, что целитель не заметил, как я показала ему язык.

Ирга кормил меня завтраком с ложечки и рассказывал, как городское Магическое управление получило сигнал бедствия из Соснина, но, к сожалению, отряд магов не успел вовремя. Мой возлюбленный сразу же отправил мне вестника с предупреждением и остался с другими некромантами зачищать следы — в живых не остался никто, но по развалинам города бродили неприкаянные и слабые зомби. Как только работа была закончена, отряд разделился, и они поскакали в ближайшие городки. Ирга, конечно, направился к нам с целителем и еще тремя некромантами.

— Я очень боялся, что я не успею, что с тобой что-то случится… И случилось.

— Успокойся, — сказала я с набитым ртом. — Все уже хорошо.

— Мы догадывались, что дело не в Лунной нежити, — сказал Ирга задумчиво. — Слишком сильные были возмущения в магическом пространстве. И слишком сильные разрушения. Жаль, что Отто упустил некроманта.

— Конечно, жаль, пусть бы меня окончательно сгрызли! — возмутилась я.

Ирга улыбнулся.

— Ты для меня — самое дорогое, что у меня есть, не забывай этого, — сказал он.

— Кстати о дорогом. Я некроманта шпилькой ранила, она должна быть где-то в лесу, если никто не стащил.

— Я поищу, — пообещал Ирга.

В дверь робко постучали, и в комнату заглянула… Сита. Я протерла глаза. Моя нелюбимая соседка стояла живая и невредимая и держала в руках пирог. Ее что, и нежить не берет?

— Ты живая? — вырвалось у меня.

— Не дожд… э-э-э… Да, мы с Натом уединились в лесу и тут увидели, как мимо мертвяки шагают. И побежали к барону, на помощь звать.

— Молодцы, — выдавила я. Что ни говори, а живой я осталась во многом благодаря барону, который не отчаялся, а сразу потащил меня к целителю.

— Мама передает вам привет, — сказала Сита и скрылась за дверью.

— Бедный Игнатий, — вздохнул Ирга. — Девчонка его околдует.

— Почему?

— Да у нее такие выдающиеся… выпуклости, что Игнатий мимо не пройдет. Его, как целителя, интересует все, что не вписывается в норму.

Я понадеялась, что целителю Сита понадобится для опытов, и с подозрением принюхалась к принесенному яству.

— Как ты думаешь, — спросила я наконец, — этот пирог не отравлен?

Глава 4

СЛУЖЕБНОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ

Как только я была в состоянии самостоятельно передвигаться и не падать через несколько шагов, университетское начальство выслало за нами карету и официальное приглашение на «служебное расследование».

— Как ты думаешь, это страшно? — спросила я.

— Страшно — это то, как я сейчас выгляжу, — мрачно ответил Отто, пытаясь у зеркала заплести волосы так, чтобы максимально скрыть проплешину в бороде. — А это — ерунда. Заставят написать пару объяснительных, вызовут на допрос в городскую стражу… Ты единственная, кто видел некроманта-убийцу в лицо и остался в живых.

— Да уж, повезло мне, — пробурчала я. — Не понимаю, чем я могу им помочь. Я видела его ночью, при свете факела, к тому же в капюшоне. И долго же они собирались! Прошло еще одно полнолуние с момента нападения на Гнедино. Неужели еще какой-то городок стерли с лица земли?

Отто пожал плечами. Его больше интересовало не служебное расследование, а реакция на его улучшенный внешний вид родственников из гномьей общины. Мои уговоры, что шрамы только красят мужчину, полугном не слушал, ведь задето было самое дорогое — его борода. Вопрос шрамов волновал и меня саму. После того как я побывала в зубах зомби, мое тело «украсилось» отвратительными следами зубов и очень неприглядными шрамами. Я не знала, сколько будет стоить в Доме Исцеления сведение шрамов. Впрочем, лишних денег у меня не было, поэтому я даже решила не заходить к целителям, чтобы зря не расстраиваться. Варсоня приготовил мне такую-то притирку, я каждый вечер обтирала свое тело остро пахнущей жижей, но ежеутренний придирчивый осмотр в зеркале ничего утешительного не показывал.

Ирга уехал вместе с ошалевшим от любви к Сите Игнатием, по-братски поцеловав меня в лоб и не более того. И вообще, все его поведение было ласково-предупредительным, без намека на плотские отношения. Поэтому я проводила свои дни, стараясь не скатиться в глубокую депрессию от осознания собственной непривлекательности. У Отто спрашивать не было смысла, он отвечал одинаково: «Ты хороша всегда» — и вздыхал, щупая руками шрам на своем лице. По мнению Варсони, мне для привлекательности стоило набрать еще килограммов двадцать, а лучше тридцать.

— Тощая ты совсем стала, — приговаривал он, накладывая мне побольше каши на тарелку. — Взяться не за что.

Действительно, продолжительная болезнь согнала с меня лишние, и не лишние тоже, килограммы. Юбки болтались на бедрах, как на вешалке, а в рубашки можно было завернуться. Усиленное питание в последнюю неделю положения не исправило, я только начала прикрывать бесстыдно торчащие под кожей кости мяском, как нас вызвали на служебное расследование.

— Варсоня, ты меня можешь не пустить властью целителя? — с надеждой спросила я.

Толстяк вздохнул:

— Не могу. Они ведь даже карету прислали, чтобы вы со всеми удобствами доехали. Тем более Игнатий, — это имя Варсоня произнес с явным неудовольствием, — знает, что ты уже в порядке.

— Разве это можно назвать «в порядке»? — скорбно вопросила я, оттирая Отто от зеркала и рассматривая ярко-розовые шрамы на местах укусов зомби, фиолетовые пятна на местах разорванных сосудов и внутренних кровотечений, бугры на местах переломов.

— Для человека, вытащенного с того света, ты очень даже в порядке, — ободрил меня целитель. — Тем более что ты выглядишь намного лучше, чем две недели назад.

Как я выглядела две недели назад, я не знала, поскольку тогда в зеркало смотреть боялась.

Пришлось смириться, погрузить в карету вещи и гигантский запас продуктов, выданный на всякий случай Варсоней, и отправляться в путь.

Ехали мы долго и крайне медленно. Карета постоянно увязала в липкой грязи и колдобинах, в которые превратилась лесная дорога. Отто с кучером, матерясь сквозь зубы, то и дело помогали лошадям вытаскивать карету на более-менее ровный участок дороги. Я же, пользуясь привилегированным положением больной, мрачно сидела внутри и тайком жевала пряники с вареньем. Поэтому к середине дороги мы с Отто были одинаково злы: он потому, что был мокрым, грязным и замерзшим, я потому, что уже успела отсидеть свою отощавшую пятую точку и до тошноты объесться пряниками.