Нулевой пациент. Книга Первая - Анна Викторовна Томенчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этом ключе Штиль - не тот винтик, который стоит ценить. Ее легко заменить. Дональд посмотрел на документы. Он был уверен, что как минимум пятая часть этих бумаг - заявления от потенциальных ординаторов и интернов. Все хотят работать с доктором Офелией Лоусон.
Телефон зазвонил. Внутренняя линия.
- Да.
- Мистер Рамон Эверетт прибыл, - сообщила секретарша.
- Пусть войдет. И принеси мне кофе. А ему - что он сам попросит.
- Да, доктор Астер.
Рамон показался на пороге кабинета спустя полминуты. Он выглядел, как всегда, безупречно, но в этот раз от него веяло таким холодом, что Астер на мгновение поднял голову, будто перепроверяя, а это точно адвокат - или в больницу принесли кусок айсберга. Эверетт молча занял свое место в кресле напротив стола главврача, секретарша вслед за ним внесла поднос с кофейником, молочником, двумя фарфоровыми чашечками и блюдцем с печеньем и ретировалась. Дональд даже не успел ее поблагодарить. Видимо, девушка настолько привыкла к вежливости и внимательности Эверетта к своей персоне, что, столкнувшись с холодностью, решила, что на этом жизнь закончена. Такими темпами придется нанимать психолога для работы с обслуживающим и вспомогательным персоналом.
Когда дверь закрылась, адвокат поставил дипломат на пол и медленно поднял глаза на своего клиента. Тот выдержал взгляд с поразительным спокойствием.
— Я узнал, что страховая готовит дело для передачи в суд, - начал Дональд. — А наша с тобой задача была не довести до суда. Все было зря?
— Ты поэтому решил подстелить соломку?
Главврач недоуменно заморгал.
— Что? Нет. К причастности мисс Лоусон к взрыву мы еще вернемся и скорее всего в ее присутствии.
— Это я определю сам, - отрубил Рамон. — Про суд знаю. И не понимаю истерики. «Тревербергстрах» судится даже ради пары тысяч долларов. Сумма возмещения по лаборатории - четыре миллиона. Это баснословные деньги, естественно, они готовят дело в суд. Твоя страховка непосильна даже для них.
— Это же не мои проблемы?
— Нет, это твоя реальность. Я видел копии искового, вернее, его промежуточную версию. И знаю, что делать. Мы не планировали встречаться по этому делу до семнадцатого, и я не стану его обсуждать. Сейчас меня интересует присутствие здесь человека, которого быть не должно.
Астер неожиданно рассмеялся.
— Ну тут одно из двух. Либо мы оба знаем мисс Лоусон недостаточно хорошо, и она действительно имела отношение к взрыву, либо кто-то принес на место преступления ее перчатки и наследил. Она должна освободиться с минуты на минуту. Устроишь ей допрос с пристрастием. Или вместе? Она точно расколется.
— Закрой пасть, Астер.
Главврач замолчал и выпрямился в кресле. Он не ожидал подобной вспышки, и оказался к ней не готов. Синие глаза Эверетта разожглись непримиримым огнем, и он встал, не справившись с эмоциями.
— Я готов терпеть то, что вы вместе работаете, но не буду выслушивать твои шуточки.
— В чем дело, Рамон?
— Это моя женщина. И ты ставишь ее под удар.
— Придержи коней, для меня наличие улик против мисс Лоусон такая же неожиданность.
Эверетт остановился посреди кабинета и опустил на клиента тяжелый взгляд. Астер с удивлением отметил, что сейчас чувствует себя рядом с ним ребенком, хотя адвокат был молод. В нем жила та редкая внутренняя сила, которая стирала границы возраста, выводя на первый план знания и волю. В случае адвоката его карьера стала феноменом не только для Треверберга. Поэтому Дональд обратился к нему. Но кто ж мог предположить, что в этом простом на первый взгляд деле все окажется так сложно.
— Кому выгоден взрыв лаборатории? Тому, что знал, чем вы там занимаетесь. Или тому, кто не знал. Конкуренты. Личные враги. Партнер, который решил переметнуться?
Астер оказался не готов и к такому вопросу.
— Я на допросе?
— Да, черт возьми, — всплеснул руками Эверетт. — Или ты думаешь, что я без твоего участия вытащу твою задницу из дерьма?
Астер не ответил.
— Как с этим связан Мун? — задал новый вопрос адвокат. — Если тебя снимут с поста, кто больше всех обрадуется?
— Я не знаю!
Рамон вернулся в кресло, поднял дипломат, открыл его и достал оттуда одиночный лист бумаги.
— Соглашение, по которому ты даешь мне полный карт-бланш по выбору стратегии и тактики в рамках нашего сотрудничества. Я могу говорить, где и с кем хочу, имею доступ ко всем документам, имею право нанять частного детектива для перепроверки твоих слов. Словом, все, что позволит мне провести независимое расследование и выяснить, что на самом деле случилось с лабораторией.
Дональд Астер взял бумагу. Бегло прочитал текст, вздохнул и подписал документ. Рамон удовлетворенно кивнул.
— Я приступлю к работе после семнадцатого числа. Исковое подадут не раньше конца месяца, они собирают информацию. Думаю, даже в конце июня.
— Что требуется от меня?
— Больше ничего. Не звонить, не писать и не дергать меня по пустякам. И если надумаешь рассказать правду, рассказать ее.
— Я сказал все, что знал.
— Тогда задание тебе думать, кому выгодно, что ты занят лабораторией, а не чем-то другим. Что ты можешь потерять должность и даже сесть в тюрьму. Кто тебе мстит? Или удар направлен не на тебя, а на Муна?
Астер потер виски.
— Я не знаю, - негромко проговорил он.
Телефон зазвонил. Внутренняя линия.
— Астер.
— Здесь доктор Лоусон, она говорит, что вы назначали ей.
— Пусть войдет.
Рамон развернулся в тот момент, когда открылась дверь. Астер не видел его лица, только спину, но зато отчетливо увидел лицо Офелии в тот момент, когда она вошла в кабинет. В ее глазах вспыхнула такая гамма чувств, что Дональду стало трудно дышать и стыдно находиться с ними в одном помещении одновременно. Радость, страх, надежда, восхищение своим мужчиной. Она смотрела на Эверетта так, как в хороших фильмах влюбленные женщины смотрят на мужчин, которым подарили свое сердце.
— Разговор не потребуется, - сказал Рамон, прежде, чем она успела поздороваться. - Мы с доктором Астером обо всем договорились.
Офелия прислонилась спиной к двери.
— Хорошо, - только и сказала она. И это точно Офелия Лоусон?
— Я полагаю, это все, — обернувшись к Дональду, проговорил адвокат. — Пришлите мне копию документов по уликам, с остальным я разберусь сам.
Астер устало кивнул.
