Этюд в сиреневых тонах - Тиана Соланж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Данис и Анатолий лишь с молчаливым изумлением смотрели на эту сцену, а Северин уже рваным движением сдергивал с головы официантки кепку. Темные, практически черные волосы, собранные и скрученные кое-как, лишь бы их не было видно из-под головного убора, тут же водопадом упали на плечи девушки. Заметив, что часть из них обрезана криво, по залу разнесся тихий рык мужчины:
— Это… что?!
***
— Э-эм…м, Сань, тут такое дело…, — голос соседки по комнате на секунду замолк, а затем девушка быстро протараторила, — дорогуша, не могла бы ты погулять сегодня… чуток?
— Но… Кать, это уже третий «чуток» за неделю, — опешила я от ее наглости. Нет, меня сразу предупредили, что Катя — девушка… м-м, любвеобильная, но что я стану страдать от этого постоянно?..
— За месяц, не ври, — тут же ощетинилась девушка в ответ, явно теряя терпение. Мы с ней так и не поладили за это недолгое время, но одного я не могла понять — зачем она ищет вторую квартирантку, если постоянно испытывает «нужду» остаться одной в квартире? — Не забывай, что это ты живешь у меня, и я могу пожаловаться на тебя квартирной хозяйке!
— Кать, мы живем в одной комнате, и это не твоя квартира, — устало напомнила я, решив воззвать ее совести. Видимо, зря, потому что после моей следующей фразы девушку прорвало. — Может, мне стоит поговорить с ней и рассказать, что вопреки договору, ты водишь в квартиру парней?
— А-а, во-от ты как заговорила? — протянула девушка, и в ее голосе я услышала злую насмешку. Блин, Саша, когда ты научишься сначала думать, а потом говорить?! — Решила меня выселить, а сама там остаться?! — взвилась она, а я едва успела убрать трубку от уха, иначе мне грозило оглохнуть от ее визга. — Я, несмотря на все слухи, что ходят по универу, разрешила тебе остаться, помогла, а ты-ы…
— Кать, но мы договаривались…
— Вот что, вали, поняла?! — даже не дав мне договорить, рявкнула она в трубку. Несмотря на шум кухни и открытый кран с водой — я в этот момент мыла посуду — все присутствующие обернулись ко мне. Я покраснела и прикрыла динамик ладонью. — Пошла, ша…ва, я другую найду на твое место.
Я устало оперлась руками на мойку, слушая короткие гудки в ответ. Снова придется искать ночлежку, где можно дешево устроиться на пару-тройку дней, пока не найду что-нибудь по карману. И снова придется выбирать между работой и учебой. Я и так стала слишком много пропускать занятий, и уже получила несколько замечаний, как от старосты, так и от преподов. Наверное, все же придется брать академ, иначе мне просто не сдать экзамены и не оплатить следующий семестр. Значит, выбираю деньги. Сейчас они, как никогда, мне были важнее и нужнее.
После двух месяцев «пряток» от навязчивого внимания жениха, который не оставлял попыток вернуть меня, я хоть немного вздохнула свободнее, когда устроилась в эту кафешку официанткой. Да, мне приходилось буквально каждую копейку экономить, но сейчас я чувствовала себя намного счастливее, чем под крылом у папочки и в руках Бахтияра.
От воспоминаний преследований последнего, я снова содрогнулась. И ведь могла бы работать в приличном офисе, но… стоило мне только появиться на собеседовании, как тут же объявлялся Бахтияр, и убегать приходилось так, что пятки сверкали. С отцом я рассорилась в тот день, когда поехала к нему в офис. Мы наговорили друг другу много… лишнего, но этого было достаточно, чтобы я решила уйти из дома. Папа, видимо, не оценив моего демарша, решил, что я вернусь, приползу на коленях, умоляя его разблокировать счета, и немедленно «забыл» обо мне.
А Бахтияр не смирился. Он не оставлял попыток встретиться со мной, караулил возле университета или под дверями общаги, где я иногда оставалась на ночь, но откуда мне пришлось спешно сбегать, когда он попытался однажды украсть меня. Про сотни пропущенных вызовов и столько же сообщений с признаниями в любви или угрозами в мой адрес, проще просто промолчать. А ведь были еще и студенты, те с которыми приходилось встречаться ежедневно. Кто-то следил за моими попытками скрыться от «внимания» бывшего со злорадством, кто-то с завистью. Но большинство из них мне так и не простило ухода Кристины из университета, поэтому я каждую секунду ожидала какого-нибудь подвоха.
Градус неприязни одногруппников вырос настолько, что меня не просто игнорировали, но иногда и издевались в открытую. Лиза оказалась права, когда сказала, что многие верят в мою причастность к «делу» Авериной, и потому со мной перестали общаться даже те, кто всегда абсолютно пофигистично относились ко мне лично. Так я превратилась в изгоя, мне разве что не плевали в след. Я так и не могла понять, за что так со мной, но делала вид, что происходящее за моей спиной, меня абсолютно не касается. Хорошо еще преподаватели не подключились, а то пришлось бы хуже.
— А что ты хотела, Сокольская? — однажды презрительно процедила одна из девушек с нашего потока. — Таких, как ты, надо, вообще, на доску позора!
— Каких «таких», Захарова? — устало откликнулась я, на секунду отрываясь от экрана ноута. Они стояли рядом со мной, скрестив руки на груди. Да-да, все трое. — Ну же, договаривай. Или что, проблемы в словарном запасе? Впрочем, не утруждай себя подбором колкостей, вижу, тебе сложен сам мыслительный процесс, — остановила ее холодным взглядом.
— Не думай, что твои потуги заставят меня замолчать, — прошипела она, растягивая губы в нервной улыбке. За ней она прятала свою растерянность, ведь я не стала оправдываться. — Не строй из себя святошу, все знают, что из-за тебя Крис отчислили. Это ты нажаловалась папочке, а у семьи Кристины проблемы. Все знают, насколько ты мстительная сука, Сокольская? — от ее слов я почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а пальцы невольно сжались в кулаки. Заметив мое резкое движение, все три девицы ухмыльнулись.
— А ты, Снежаночка, никак теперь в адвокаты Авериной записалась? — раздался из-за ее спины насмешливый голос старосты, прежде чем я успела ответить. — Так не трудись, господин Аверин, насколько мне известно, сам в состоянии нанять себе юриста, ведь он по-прежнему работает на компанию Сокольского, — спасибо тебе, Лиза, что не назвала его моим отцом! Чувствую, дошло бы тогда до драки. — А что же ты, дорогуша, обвиняя Сашу в ревности к подруге, забыла сказать, как сама в день ее рождения вешалась на шею Бахтияру, проникнув за ним в
