Харьков 354-286 - Константин Минаков

- Я вообще умный и много знаю. И думаю, что можно сказать.

- Ну смотри, Саня. Дело твоё. Если что, я тебя предупреждал, только не поможет отмазка эта в случае чего повяжут всех, если узнают.

- И что ты ещё знаешь? - спросил Василий тихо, машинально пытаясь дотянуться до несуществующей кобуры на поясе.

- Про Т-26 с генералом знаю. Про случай с эшелоном в Бологое... Мне продолжать?

- Ладно, положим, убедил. Знаешь ты про меня и правда много. А теперь говори откуда.

- А вот это, Вась, самое сложное в моей истории. Это всё ты мне рассказал. Только я в отличие от тебя, знаю что это за генерал, и что с ним потом стало. И знаю то, что ты непосредственно не видел - как тот генерал сам в бой ходил, а не только бойцов на плацу строил. Ещё вопросы, товарищ младший сержант?

- Да кто же ты такой?

- Внук я твой, Вася. Вот кто.

- Знаешь, что ты ври да не заговаривайся, у меня не то что внуков, детей даже нет.

- А вот именно поэтому я тебе и не советовал к той бабе больше ходить. Ты мне рассказывал, что проблемы у тебя потом из-за неё крупные были. Так что лучше брось её, пока не поздно, тем более, что жену свою, бабку мою то есть ты пока не повстречал.

- Хорошо, допустим, внук ты мне, тогда откуда взялся на мою голову?

- Ну, взялся я, известно, откуда - из мамки. А если уточнять, то прибыл из города Харькова. Более конкретно, извини, не могу тебе сказать. И так тайну государственную разгласил. Да ты и сам не маленький, должен был слухи всякие слышать, так что сможешь сложить два плюс два. Ну а встретили мы тебя с Лёхой действительно случайно. Мы и правда рыбки хотели купить. Уж очень нам её захотелось попробовать.

- Слушайте вы, герои телепередачи "Жди меня", я жрать хочу, - прервал я столь милую беседу деда с внуком, который был старше него, - давайте определяйтесь, мы либо идём за этой долбанной рыбой, либо разворачиваемся до дому до хаты. А поговорить вы и по пути успеете.

- Ой, а чего это я? - спохватился Вася, - я же знаю тут дом один. Отличной осетриной торгуют. Пошли, возьмём пару рыбин.

В общем, нажрались мы в этот день. Нажрались так, что я так и не вспомнил, как домой попал. Смутно помню только, что песни под гитару орали, Саня деда своего обнимал, просил что бы как внук родится, тот не ругал его за случайно подожженную собачью конуру, а потом мы втроём ужасно фальшивя и не попадая в ритм орали "Чёрного Ворона".

Сталинград. 17 сентября1940 года

- Цель вашего посещения рынка?

- Да сколько раз повторять можно - за рыбой сходить решили. Уж очень нам её захотелось попробовать после просмотра "Белого Солнца", - про то, что на самом деле мы хотели не только рыбки, но и икорки, я тактично умолчал.

- А какая цель вашей встречи с Василием Бондарем?

- Случайно мы с ним встретились. С-л-у-ч-а-й-н-о. Он от барышни знакомой шёл. А мы его спросили где рыбу взять можно. Ну не думали же мы, что натолкнёмся на деда Сани, то есть Бондаря. То есть... ну вы меня поняли.

- А про барышню откуда знаете? Тоже случайно?

- Нет не случайно. Дед, Василий то есть, Сане, когда он маленьким был, рассказывал немного про свою жизнь до войны. Саня, конечно, не был уверен, что дед к девушке ходил, скорее наобум брякнул. Но, как видите, угадал, - ответил я допрашивавшему меня третий час капитану госбезопасности.

Настроение у меня было крайне паршивым - мало того, что жутко болела голова после вчерашнего - после пива мы пили водку, а потом, если мне не изменяет память, догонялись ещё самогоном, но вот тут я не уверен. Так ещё и общение с Органами, представители которых заехали за нами на "Воронке" с утра пораньше, не добавляло позитива. И главное, никак не могу понять, как они так быстро нас вычислили. Вроде бы и не попадались на глаза никому. Видимо правду говорят, что у НКВД везде есть глаза и уши.

Как только нас доставили в застенки кровавой гебни, всех развели по разным кабинетам. Моим первым собеседником оказался сотрудник СБХ лет тридцати, представившийся Степановым. Он не стал тянуть быка за рога, а сразу в доступных дл понимания словах и выражениях дал мне понять, что крайне недоволен моим столь вольным отношением к сохранению государственной тайны.

Затем Степанов покинул кабинет и его место занял беседующий сейчас со смой капитан госбезопасности.

- Вы понимаете, что вы совершили тягчайшее преступление - прервал мои размышления капитан, - вы гарантированно заработали себе депортацию - это в лучшем случае, который крайне маловероятен. Но, скорее всего, в депортации вам будет отказано и ваше руководство переведёт вас под нашу юрисдикцию, и вас будут судить по нашим Советским законам, а по ним вы себе уже далеко не один год заработали - тут у вас и разглашение государственной тайны, тут и контрабанда запрещённых товаров...

- О чём это вы?

- А историю с часами уже запамятовали? В общем, незавидная у вас ситуация.

- Но? - капитан меня запугивал, и не скажу, что у него этого не получилось. Но, тем не менее, делал он это явно неспроста.

- У вас оказались хорошие поручители, - сказал капитан и раскурил сигарету. И где он их достал? Вроде бы сигареты только у харьковчан есть. Хотя, может, с ним Степанов поделился, или у Бондаря конфисковали. Кто их знает. Капитан, тем временем, выпустив длинную струю табачного дыма, от которого захотелось раскашляться, и произнёс, - Если бы не они, я бы сейчас с вами так не разговаривал. Есть один вариант, который позволит избежать наверняка известных вам ужасов лагерной жизни, - капитан сделал эффектную паузу. Наверняка, если бы он работал в театре, то был бы отличным актёром.

- И какой же? - пришлось спросить мне, так как допрашивающий меня не торопился развивать свою мысль.

- Вы с Бондарем действуете настолько безалаберно и так привлекаете к себе внимание, что это даже играет нам на пользу. Например, вчера только дурак мог не заметить сходство Александра и Василия. А то, как они подрались на улице... А следующая ваша выходка с пьянствованием в кабаке... В общем так. Вашей троице предлагается сотрудничество с органами государственной безопасности.

- Ну это я сразу понял. А что собственно делать надо?

- Пока ничего. Просто ведите себя как же, как и вели раньше. Рано или поздно, а такими темпами скорее рано, вы привлечёте внимание сотрудников интересующихся организаций. И вот тогда мы сможем использовать вас по полной программе.

- Простите, я не совсем понял.

- Что тут непонятного? Ваша задача сделать так, чтобы на вас вышли вражеские разведки и попытались завербовать. Этому не стоит сопротивляться, а наоборот - стоит всячески идти навстречу данному начинанию. Главное не переборщить и не спугнуть. Ну а когда вас вербанут, тогда сможем сливать на запад любую информацию, какую захотим.

- Но ведь её можно будет проверить?

- Каким образом? Конкретных данных о знаниях будущего у них нет. Сейчас охота идёт за любыми обрывками информации. А если ваши сведения будут подтверждены из других источников, то и вопросов лишних не возникнет.

- А вам не кажется, что всё это слишком сложно?

- А вот это уже не ваша забота. И вообще пять минут назад вы были обвиняемым по нескольким очень серьёзным статьям, а теперь уже начинаете нас критиковать. Вам не кажется, что это несколько неуместно?

- Прошу прощения. Так что мне сейчас нужно сделать?

- Сейчас вы подпишите бумаги, в которых сказано что вы добровольно и без принуждения согласились сотрудничать с нами, а затем я провожу вас в соседний кабинет, где с вами проведут предварительный инструктаж по вашей легенде, которую придётся выучить наизусть.

- А разве это не идёт вразрез с моими предыдущими подписками, данными в Харькове?

- Раньше об этом надо было думать. Желательно перед тем, как тайны государственные выбалтывать. Но раз вы сомневаетесь, то почитайте текст заявления. Там чётко написано, что действовать вы будете с ведома СБХ, и что наши службы действуют в данной операции совместно.

Капитан передал мне лист с заявлением, в котором, кроме того, что он уже мне сообщил, было написано, что я осознаю возложенную на меня ответственность, и что ознакомлен с возможными последствиями разглашения тайны. И в качестве приложения прилагался лист с описанием этих самых последствий.

Подписав документы, я передал их капитану, и тот после долгого изучения моей подписи сложил их в картонную папку, и посмотрел на меня:

- Ну вот. Замечательно, теперь пойдём к моему коллеге, который и будет дальше вами заниматься.

Мы вышли из кабинета следователя, который, согласно всем законам жанра, находился в подвале здания городского управления НКВД, и поднялись на второй этаж, где капитан завёл меня в небольшой, но сравнению с подвалом очень светлый кабинет, в котором находился стол хозяина комнаты, напротив него стояло несколько стульев для посетителей. На столе кроме набора для письма и печатной машинки находилось два телефона и казавшаяся чужеродной в данной обстановке обычная шариковая авторучка. Ну и завершал картину неизменный портрет Дзержинского.