Советская разведка в Китае. 20-е годы XX века - Виктор Усов

«Еще до того, как корпус советников при Блюхере выехал из Китая, — вспоминал разведчик И. Винаров, — наша группа незаметно „растаяла“ и исчезла, превратившись в группу из нескольких бизнесменов, срочно открывших небольшие торговые предприятия и начавших „делать деньги“. Разумеется, группа поддерживала связь с Центром, с управлением Берзина, через нашу шифровальщицу Галину, имевшую в то время „официальный статут“ в Пекине. Встречи с Галей и обмен секретной корреспонденцией с Москвой осуществлялись по всем правилам разведывательного искусства».[891] Была открыта шанхайская импортно-экспортная фирма во Французском сеттльменте Шанхая и такая же фирма в Пекине, хозяевами последней официально были поляк, немец и два бывших белогвардейца из армии Колчака.[892]

Налеты на советские учреждения в Китае продолжались.

7 ноября 1927 г. русские белогвардейцы при полном попустительстве местных властей совершили погромный налет на советское генконсульство в Шанхае. Разъяренная толпа, только что прослушавшая молебен «по убиенным членам семьи Романовых», ломилась в двери, собираясь разнести здание и уничтожить всех находившихся в нем женщин и детей. Вот как это происходило по воспоминаниям известного российского китаиста Ошанина, пересказанным нашим дипломатом Б. Н. Верещагиным: «Огромная толпа белоэмигрантов, вдохновляемая своими вожаками, в том числе священниками, обступила здание генконсульства. Парадную дверь закрыть почему-то не успели. Со стороны речки Сучжоу под стенами генконсульства на барке, стоявшей на канале, соорудили виселицу и подожгли подвешенное чучело «коммуниста». Электричество было отключено, и на одном из окон верхнего этажа от керосиновой лампы вдруг загорелась портьера. Это придало смелости разъяренной толпе, и несколько человек ринулись к парадным дверям, намереваясь ворваться в здание генконсульства. Спасла сотрудников, по словам Ошанина, счастливая случайность. Напротив парадного входа был установлен вышедший из строя пулемет «максим», который незадолго до этого оставили в здании спасавшиеся от преследований повстанцы-коммунисты. Белогвардейцев-эмигрантов при виде пулемета охватила паника, и они отпрянули назад, началась давка, в которой раздавили несколько человек. Воспользовавшись замешательством и страхом нападавших, сотрудники генконсульства сумели закрыть парадную дверь, забаррикадировав ее железным щитом, и припереть толстыми стальными стержнями, а наверху тем временем потушили огонь».[893]

В защите генконсульства в этот день отличился Людвиг Мадьяр. Он, вооруженный револьвером, был в числе тех сотрудников, которым была доверена самая передовая линия обороны, — непосредственная защита входа. Был момент, когда тяжелые двери поддались, и погромщики ворвались внутрь. Мадьяр и его товарищи, оказавшись лицом к лицу с ними, ни на миг не дрогнули и продолжали стрелять. Это создало перелом, толпа обратилась в бегство, унося с собой раненых, один убитый остался лежать на месте преступления. Только после того как все было кончено, появилась английская полиция сеттльмента.[894] По данным китаиста О. Непомнина, идея с пулеметом «максим» принадлежала именно Л. Мадьяру.

Заместитель народного комиссара иностранных дел Л. Карахан специальной телеграммой передал благодарность генконсулу в Шанхае Б. И. Козловскому и его сотрудникам, на первом месте среди этих сотрудников шла фамилия Людвига Мадьяра.[895]

11—13 декабря 1927 г. в Гуанчжоу вспыхнуло восстание («Кантонская коммуна») — последняя попытка КПК восстановить южную революционную базу. По предварительному решению восстание должно было начаться 13 декабря. Однако Ван Цзинвэй, находившийся в то время в Шанхае, получил сообщение о готовившемся восстании и 9 декабря телеграфировал об этом Чжан Факую и послал в Гуанчжоу свою жену Чэнь Бицзюнь с инструкциями. 9 декабря 1927 г. была перехвачена телеграмма Ван Цзинвэя следующего содержания: «Советское консульство является штаб-квартирой коммунистов. Мы ждем, что вы произведете обыск и выгоните советского консула. Все коммунисты подлежат аресту. Это важнейшая задача момента».[896] Эти требования Ван Цзинвэй повторил в телеграмме от 10 декабря 1927 г. Начало восстания было перенесено на 3 часа 30 мин. 11 декабря.[897] Восстание было потоплено в крови. Очевидно, в организации восстания видную роль играл разведчик Г. И. Семенов. Об этом говорит тот факт, что в начале 1928 г. после провала китайской революции и по возвращении в Москву он даже выступал с докладом о Кантонском восстании на расширенном заседании Президиума Коминтерна, специально посвященном причинам поражения «Кантонской коммуны», которая продержалсь всего три дня. Сам факт присутствия и выступления Семенова перед такой аудиторией лишний раз свидетельствует о том, что в тех событиях в Китае он играл не последнюю роль. Деятельность Г. И. Семенова в качестве военного советника, несмотря на общее поражение на том этапе революции в Китае, судя по всему, получила высокую оценку. Не случайно в 1928 г. Семенова не только перевели работать в центральный аппарат Разведупра, но и послали на повышение. До мая 1929 г. он служил в должности помощника начальника 2-го (агентурного) отдела Разведупра. Этот пост оказался пиком служебной карьеры разведчика Семенова.[898]

После указаний Ван Цзинвэя и был совершен налет на генеральное консульство СССР в Гуанчжоу, и пять его сотрудников 14 декабря 1927 г. были зверски расстреляны. Это дипломат-разведчик, сотрудник ИНО ОГПУ, секретарь консульства В. А. Уколов,[899] вице-консул А. И. Хассис,[900] шифровальщик генконсульства Ф. И. Попов,[901] а также П. П. Макаров,[902] К. И. Иванов.[903]

Вот как вспоминал это трагическое событие генеральный консул в Кантоне в 1927 г. Б. А. Похвалинский[904] (псевдоним Веселов): «Около 8 часов (13 декабря 1927 г. — В. У.), когда мы были уже в столовой, прибежал со двора дежурный китаец и сообщил, что мы окружены солдатами.

Предложив товарищам остаться, я быстро побежал наверх, где с балкона хорошо были видны обе улицы, на которые выходила наша усадьба. Было уже темно, но огромную толпу вооруженных солдат, запрудившую перед стенами усадьбы обе эти улицы, я все же разглядеть мог. Мелькнула мысль, что, по-видимому, грозит что-то другое, чем мы ожидали, но что?…Бросившись вниз, я сказал товарищам, что сопротивление бесполезно, крикнул одному из сотрудников, т. Попову, сжечь приготовленные еще заранее секретные государственные бумаги, остальным предложил подняться ко мне в кабинет наверх, а сам, с упомянутым Лоу, у которого были ключи от ворот, пошел во двор к воротам.

У решетчатых ворот бесновалась толпа вооруженных солдат. Лоу, знавший английский, переводит, что они требуют открыть ворота. Пытаюсь через Лоу говорить с замеченным у ворот офицером. В ответ дикие крики, наведенные маузеры, приказ открыть ворота. Соображаю, что бумаги уже должны быть сожжены, предлагаю Лоу открыть ворота».[905]

Весь состав консульства, включая членов семей и детей, был арестован и подвергся самым грубым издевательствам со стороны китайской военщины. Пятеро вскоре были расстреляны. По Гуанчжоу стали распространять открытку с трупами Хассиса, Уколова, Попова, Иванова и Макарова и надписью «пять русских, расстрелянных 14 декабря 1927 г.».[906]

Аналогичная ситуация складывалась и в Ханькоу. В генеральном консульстве СССР в Ханькоу оставалось всего 10–12 человек сотрудников, в том числе В. Т. Сухоруков (член партии с 1917 г., участник гражданской войны, после окончания Военной академии РККА в 1925 г. был направлен для работы в Китай, где и проработал до 1927 г.) Ожидался налет и на советское консульство. Вот как вспоминал об этих событиях их очевидец В.Т.Сухоруков: «В ночь на 27 декабря 1927 г. я получил экстренное и достоверное сообщение, что ханькоускими военными властями получен приказ Чан Кайши из Шанхая о разгроме этой же ночью генерального консульства СССР в Ханькоу, аресте сотрудников и учинении расправы над ними наподобие той, которая имела место в Гуанчжоу…Своевременная осведомленность о коварном плане Чан Кайши позволила нам в последнюю минуту уничтожить абсолютно все оставшиеся еще не сожженными документы и материалы».[907] Налет был совершен. Было объявлено об административной высылке всех русских в Нанкин в распоряжение Чан Кайши.[908] Вся группа в тот же день, погрузившись на катер отправилась вниз по Янцзы. Через сутки она прибыла в Нанкин, затем проследовала в Шанхай, из Шанхая через Японию во Владивосток.

23 декабря 1927 г. Народный комиссариат по иностранным делам СССР в связи с нападением на советское консульство в Гуанчжоу (Кантон) сделал заявление, в котором говорилось, что еще отсутствуют «точные сведения о последних кантонских событиях, но можно сказать с несомненностью, что ряд советских граждан в Кантоне погиб ужасной смертью после всевозможных надругательств. О трагической смерти советского вице-консула тов. Хассиса имеются сообщения из различных источников, и вряд ли можно еще сомневаться в правильности этого потрясающего известия».[909]