И.В.Сталин. Цитаты - Иосиф Сталин

"Позвольте, для чего вам калоши и пальто на вате в июле месяце, в такую жаркую погоду?", — спрашивали Беликова. "На всякий случай, — отвечал Беликов, — как бы чего не вышло: а вдруг ударит мороз, как же тогда?" Он боялся, как чумы, всего нового, всего того, что выходит из обычного круга серой обывательской жизни. Открыли новую столовую, — у Беликова уже тревога: "оно, конечно, может быть, и хорошо иметь столовую, но смотрите, как бы чего не вышло". Организовали драматический кружок, открыли читальню, — Беликов опять в тревоге: "драматический кружок, новая читальня, — для чего бы это? Смотрите, как бы чего не вышло".

То же самое надо сказать о бывших лидерах правой оппозиции. Помните историю с передачей высших технических учебных заведений хозяйственным наркоматам? Мы хотели передать всего два втуза ВСНХ. Дело, казалось бы, маленькое. А между тем мы встретили отчаянное сопротивление со стороны правых уклонистов. "Передать два втуза ВСНХ? Зачем это? Не лучше ли подождать? Смотрите, как бы чего не вышло из этой затеи". А теперь все втузы у нас переданы хозяйственным наркоматам. И ничего — живем. Или, например, вопрос о чрезвычайных мерах против кулаков. Помните, какую истерику закатывали нам по этому случаю лидеры правой оппозиции? "Чрезвычайные меры-против кулаков? Зачем это? Не лучше ли проводить либеральную политику в отношении кулаков? Смотрите, как бы чего не вышло из этой затеи". А теперь мы проводим политику ликвидации кулачества, как класса, политику, в сравнении с которой чрезвычайные меры против кулачества представляют пустышку. И ничего — живем.

Или, например, вопрос о колхозах и совхозах. "Совхозы и колхозы? Зачем они? Куда нам торопиться? Смотрите, как бы чего не вышло из этих совхозов и колхозов".

И так далее и тому подобное.

Вот эта боязнь нового, неумение подойти по-новому к новым вопросам, эта тревога — "как бы чего не вышло" — эти черты человека в футляре и мешают бывшим лидерам правой оппозиции по-настоящему слиться с партией.

Особенно смешные формы принимают у них эти черты человека в футляре при появлении трудностей, при появлении малейшей тучки на горизонте. Появилась у нас где-либо трудность, загвоздка, — они уже в тревоге: как бы чего не вышло.

Зашуршал где-либо таракан, не успев еще вылезть как следует из норы, — а они уже шарахаются назад, приходят в ужас и начинают вопить о катастрофе, о гибели Советской власти.

Мы успокаиваем их и стараемся убедить, что тут нет еще ничего опасного, что это всего-навсего таракан, которого не следует бояться. Куда там! Они продолжают вопить свое: "Как так таракан? Это не таракан, а тысяча разъяренных зверей! Это не таракан, а пропасть, гибель Советской власти"…

И — "пошла писать губерния"… Бухарин пишет по этому поводу тезисы и посылает их в ЦК, утверждая, что политика ЦК довела страну до гибели, что Советская власть наверняка погибнет, если не сейчас, то по крайней мере через месяц. Рыков присоединяется к тезисам Бухарина, оговариваясь, однако, что у него имеется серьезнейшее разногласие с Бухариным, состоящее в том, что Советская власть погибнет, по его мнению, не через месяц, а через месяц и два дня. Томский присоединяется к Бухарину и Рыкову, но протестует против того, что они не сумели обойтись без тезисов, не сумели обойтись без документа, за который придется потом отвечать: "Сколько раз я вам говорил, — делайте, что хотите, но не оставляйте документов, не оставляйте следов".

Правда, потом, через год, когда всякому дураку становится ясно, что тараканья опасность не стоит и выеденного яйца, правые уклонисты начинают приходить в себя и, расхрабрившись, непрочь пуститься даже в хвастовство, заявляя, что они не боятся никаких тараканов, что таракан этот к тому же такой тщедушный и дохлый. Но это через год. А пока — извольте-ка маяться с этими канительщиками…

Вот, товарищи, обстоятельства, которые мешают бывшим лидерам правой оппозиции подойти ближе к ядру партийного руководства и слиться с ним до конца.

Чем можно тут помочь делу?

Для этого есть лишь одно средство: порвать окончательно со своим прошлым, перевооружиться по-новому и слиться воедино с ЦК нашей партии в его борьбе за большевистские темпы развитии, в его борьбе с правым уклоном.

Других средств нет.

Сумеют сделать это бывшие лидеры правой оппозиции, — хорошо. Не сумеют, — пусть пеняют на себя.

("Заключительное слово по политическому отчету Центрального комитета XVI съезду ВКП(б)" т.13 стр.8-16.)

Настоящий съезд проходит под флагом полной победы ленинизма, под флагом ликвидации остатков антиленинских группировок.

Разбита и рассеяна антиленинская группа троцкистов. Ее организаторы околачиваются теперь за границей на задворках буржуазных партий.

Разбита и рассеяна антиленинская группа правых уклонистов. Ее организаторы давно уже отреклись от своих взглядов и теперь всячески стараются загладить свои грехи перед партией.

Разбиты и рассеяны национал-уклонистские группировки. Их организаторы либо окончательно спаялись с интервенционистской эмиграцией, либо принесли повинную.

Большинство сторонников этих антиреволюционных групп вынуждено было признать правильность линии партии и капитулировало перед партией.

Если на XV съезде приходилось еще доказывать правильность линии партии и вести борьбу с известными антиленинскими группировками, а на XVI съезде — добивать последних приверженцев этих группировок, то на этом съезде — и доказывать нечего, да, пожалуй — и бить некого. Все видят, что линия партии победила.

("Отчетный доклад XVII съезду партии о работе ЦК ВКП(б)" т.13 стр.347.)

Рост империализма в Европе — не случайность. В Европе капиталу становится тесно, и он рвется в чужие страны, ища новых рынков, дешевых рабочих, новых точек приложения. Но это ведет к внешним осложнениям и войне.

Никто не может сказать, что Балканская война является концом, а не началом осложнений. Поэтому вполне возможно такое сочетание внутренних и внешних конъюнктур, при котором та или иная национальность в России найдет нужным поставить и решить вопрос о своей независимости.

("Марксизм и национальный вопрос" т.2 стр.360.)

Когда буржуазные дипломаты готовят войну, они начинают усиленно кричать о "мире" и "дружественных отношениях". Если какой-нибудь министр иностранных дел начинает распинаться за "конференцию мира", то так и знайте, что "его правительство" уже отдало заказ на новые дредноуты и монопланы. У дипломата слова должны расходиться с делом, — иначе какой он дипломат? Слова — это одно, дело — совершенно другое. Хорошие слова — маска для прикрытия скверных дел. Искренний дипломат — это сухая вода, деревянное железо.

("Выборы в Петербурге" т.2 стр.276.)

Добренькие слова о мире, прикрывающие решительную поддержку политики войны и захватов, — кому не известны эти старые-престарые приемы империалистического обмана масс?

("Еще о Стокгольме" т.3 стр.197.)

Нынешняя война есть война империалистическая. Ее основная цель — захват(аннексия) чужих, главным образом, аграрных территорий капиталистически развитыми государствами. Последним нужны новые рынки сбыта, удобные пути к этим рынкам, сырье, минеральные богатства, и они стараются брать их везде, безотносительно к внутренним порядкам захватываемой страны.

("О войне" т.3 стр.5.)

Сомнения невозможны. Война была и остается империалистической.

Разговоры о мире без аннексий при готовящемся на деле наступлении лишь прикрывают грабительский характер войны.

("Вчера и сегодня" т.3 стр.84.)

Высшее командование не поняло, что при новых условиях в России и при том. что цели войны неясны, невозможно вслепую бросать массы в наступление.

Вышло то, что мы предсказывали: наступление оказалось обреченным на провал.

(Выступления на VI съезде РСДРП(б) т.3 стр.160.)

Оказывается, русские солдаты льют кровь на полях сражения не для "защиты отечества", не за "свободу", как уверяет нас продажная буржуазная печать, — а для захвата чужих земель в угоду кучке империалистов.

("Или-или" т.3 стр.20.)

Пока Исполнительный комитет препирался с Временным правительством об аннексиях и контрибуциях, пока Временное правительство фабриковало "ноты" а Исполнительный комитет наслаждался ролью "победителя", между тем как война за захваты продолжалась по-старому, — жизнь в окопах, действительная жизнь солдат выдвинула новое средство борьбы — массовое братание. Нет сомнения, что братание само по себе есть лишь стихийная форма стремления к миру. Тем не менее, проведенное организованно и сознательно братание может превратиться в могучее средство в руках рабочего класса для революционизирования положения в воюющих странах.