Вера - Макс Каменски

– Свои каналы, свои каналы, господин, – вздохнув, пролепетал хозяин заведения.

– Верно, верно… – пробормотал асассин.

– Вы начнёте наступление к западной стене? – спросил Гро с совершенно отсутствующим видом.

– А где ж ещё-то? – сказал Бладмур и сделал хороший глоток. Он говорил громко, не опасаясь посторонних ушей. Пьяницам совершенно нет дела до чужих разговоров. – С других-то сторон не допрыгнешь! Эх, мать-природа сама велела!

Бладмур с удовольствием допил последний глоток.

– Значит на рассвете, запад? – уточнил трактирщик, понизив голос до шёпота.

– Да, конечно! И девчонок побольше! Да хорошеньких! Гулять, так гулять! – рявкнул как можно громче Бладмур. Ну, кто не знал, что старина Гро заведует подпольной сетью куртизанок? Хотя… Какие, к чёрту, куртизанки в осаждённом городе? Но! Знать могла себе позволить последнюю ночь блаженства. На то она и знать, чтобы почивать на чужом горбу и крови.

– Весёленькая ночь? – рассмеялся Гро, подыгрывая Бладмуру.

– Несомненно! – радостно пробормотал асассин. – А это ж кто у нас? Чего они здесь делают? – сказал он, осматривая сидящих. Понятное дело, проверял на предмет возможных доносчиков. В заведении Гро толклись не только вольные, желающие продать хабар в обход налогов инквизиции, но и многие деятели теневых организаций. – Я думал, всех взяли в ополчение, да в стройотряды.

– Часть ребят мои, часть просто неисправимые алкаши, – сказал Гро, указывая на валявшегося под столом бедолагу в рваном тряпье. – Мусор, одним словом. Ничего стоящего сегодня. Все теневые потихоньку ушли из города. Кто его знает, что решит делать ваш Ренессанс.

– А ты чего не ушёл? – не оборачиваясь, спросил Бладмур, приметив сидящего в углу юнца в сером плаще.

– На это есть причины, – проговорил Гро.

Бладмур хмыкнул. Нечего доставать занятых людей лишними расспросами.

– Хорошо, – проговорил Бладмур, пытаясь разглядеть сидящего в конце залы человека.

– Вы узнали всё, что хотели? – спросил Гро.

– Да, всё. Только… Кто этот тип? Вон тот, что сидит в углу?

– Этот? Думаете, крыса? – склонившись ближе к Бладмуру, проговорил трактирщик.

– Не знаю, быть может. Мне кажется, я его где-то видел.

– Один из вольных. Да, да, тех, кто закрывал фланг инквизиции на Плато. Их теперь немного осталось, – ответил Гро.

– Вольный, значит, говоришь? А к горам Ар-Умрада не шастал, случаем? – просипел асассин, медленно опустив руку на эфес одного из кинжалов.

– Понятия не имею. Мне это мало интересно… Моё дело принять товар. Вы только это, – указав на клинок асассина, пробурчал трактирщик. – Не шибко разносите мне заведеньице. Служанок нет у меня, и местечко-то только для прикрытия. Убирать потом… Пускай даже всё в скором времени сгорит к чертям.

Бладмур понимающе хмыкнул, поднимаясь со стула, и также медленно и плавно начал движение к уткнувшемуся в стол человеку в сером плаще. Он хорошо помнил встречу в подземельях, когда он и Лин-Лей, кстати, нынче покойный, повстречали недотёпу вольного, решившего удрать с искомой вещицей. Проклятый скот сумел обвести их вокруг пальца и сбежать. Правда, как показалось Бладмуру, в лапы к смерти. Теперь же внутреннее чутьё асассина Шепростана подсказывало, что этот пьяница и есть тот самый вольный, или, по крайней мере, человек, имеющий какое-то отношение к тому бедолаге.

Бладмур не успел дойти пары шагов, как человек резко поднял голову и устремил взор прямо на асассина. По спине убийцы пробежали мелкие мурашки. Он был готов поклясться, что вольный видит его насквозь и спокойно читает его мысли! Кстати говоря, это был тот самый недотёпа. Однако теперь он был не жалким тщедушным человечишкой, каким показался Бладмуру при первой встрече, а каким-то ненормальным, что ли.

– Чего застыл, урод? – заплетающимся языком спросил вольный.

Бладмур сжал рукоять кинжала и медленно потащил вверх. Пора разделаться с дерзким!

– Прежде чем я убью тебя, скажи, куда ты дел артефакт? – прошипел Бладмур.

– Убьёшь меня? – усмехнулся человек в сером. – Не думаю, рен. Не думаю.

– Ты не ответил на вопрос, – игнорируя слова визави, сказал асассин.

Вольный склонил голову на бок и внимательно посмотрел на Бладмура, оценивая того с ног до головы.

– А я и не думаю отвечать. И, кстати, не советую рыпаться. Ты умрёшь быстрее, чем это осознаешь, – причмокнув губами, пробормотал вольный. Язык его заплетался. Судя по огромному количеству пустых кружек, выпил он немало.

– Ты и правда такой…

Бладмур не успел договорить. В мгновение ока вольный оказался рядом с ним и с размаху саданул кулаком по лицу. Многоопытный асассин моргнуть не успел, как оказался на полу. Перед глазами поплыли жёлтые и красные круги. В воздухе что-то хлопнуло, и вокруг воцарилась тишина.

Удар был хорош. Вольный съездил Бладмуру от души. Несколько минут потребовалось убийце, чтобы отойти от потрясения. Когда взгляд более-менее прояснился, асассин резво встал, и, жмурясь от боли в голове, осмотрел зал. Все хмельные бродяги, включая самого Гро, смотрели на него с выпученными от изумления глазами. Бладмур быстро проверил капюшон. Нет, на месте.

– Чего уставились? – угрюмо бросил он.

Завсегдатаи «Приюта» вмиг отвернулись от него и возобновили разговоры, стараясь нарочито не замечать человека в чёрном. Бладмур покосился на трактирщика и кивнул: мол, где этот вольный? Гро развёл руками.

– В мгновение ока исчез, – сказал он. – Я увидел только, как вы падаете, а затем в глазах словно пелена какая-то. И всё. Этого ненормального как ветром сдуло!

Бладмур выругался. Проклятье! Неужели чёртова штучка, за которой его послали, дала этому глупцу невероятные способности?

– Если что узнаешь про эту мразь, доложи, – сказал Бладмур, проходя мимо Гро.

Дверь скрипнула, и ночной холод вместе с тяжеловатым воздухом ворвались в лёгкие. Надо спешить в свой стан.

Мерно потрескивали дрова небольшого костерка, разведённого тёмной и холодной ночью прямо посреди улицы из самых подручных средств – остова телеги и бочонка. Конечно, не шибко удачное топливо, но другого в переполненном людьми Шипстоуне нет. Власти сначала хотели бороться с кострищами по всему городу, которые несчастные беженцы разводили то тут, то там при наступлении холодного вечера, но затем махнули рукой: пускай лучше жгут, что найдут на улицах, чем полезут в дома за дровишками посолиднее. И это решение было вполне разумным.

Обстановка в городе и так накалена до предела, и лишать несчастный люд хотя бы какого-то тепла просто несуразно. По всему Шипстоуну, дай бог, действовало две сотни церковной милиции при поддержке нескольких сотен добровольцев-дружинников, а в городе собралось тысяч шестьдесят бежавших со всех концов владений Святой Инквизиции крестьян да ремесленников. Пускай с голыми руками, но с отчаянным сердцем; измученный народ мог смять всех служителей господних и в конечном счёте сдать город врагу. А это никуда не годилось. Патриархат решил биться до последнего, забаррикадировав все улицы и вписав в ополчение не менее семи тысяч ополченцев.