Змея и Крылья Ночи - Карисса Бродбент

Но я пробилась сквозь нее, перекатилась, сделала выпад. Мой клинок разрубил ногу Айвана до кости.

Он рухнул.

Мы вдвоем упали на землю. Мой бой с Айваном и бой Райна с Анжеликой слились воедино, каждый из них превратился в дикую вспышку горящих мышц, крови, стали и магии.

Я перекатилась на Айвана, прижав его к себе.

Боль проскользнула по моим ребрам.

Не мои — Райна. Время уходило.

Я смотрела прямо в глаза Айвану, когда поднимала свой клинок, удерживая его между коленями, прижатым спиной к камню стены.

И я так пристально смотрела на него, что почти не заметила движения в углу моего зрения.

Райн посмотрел через плечо Анжелики, посмотрел вверх, на ворота победы. Кроворожденная женщина достигла вершины. Она остановилась между двумя створками, явно колеблясь. Тененорожденный мужчина не отставал от нее. Он бежал, не замедляя шага, пока взбирался на вершину.

И он без колебаний толкнул ее через одну из арок, заставляя ее переосмыслить свое решение.

Я схватилась за голову, когда земля задрожала подо мной. Я подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как вспышка света из врат поглотила все.

Как раз вовремя, чтобы услышать, как в нашем общем сознании Райн выкрикнул мое имя.

Как раз вовремя, чтобы почувствовать волну боли, когда Айван вонзил свой кинжал в мой бок.

И я не успела среагировать, как его магия завладела моей кровью, моими мышцами. Заставила их двигаться без моего разрешения.

И бросила меня в гущу кровожадных зверей.

Глава

30

Винсент всегда предупреждал меня о том, что может случиться, если впасть в безумие.

— Они не будут ждать, пока ты умрешь, — говорил он. — Нет никакого чувства. Нет мыслей. Есть только голод.

Я много думала об этих словах в дни после смерти Иланы. То, что я слышала в ту первую ночь в Лунном дворце, звучало точно так же, что описывал мне Винсент. Ее пожирали заживо, и она была бессильна что-либо с этим сделать. Ее последние минуты преследовали меня.

Сейчас, когда мое тело бросило меня в толпу голодных животных, когда мои мышцы в решающие секунды оказались вне пределов моей досягаемости, только одна мысль засела у меня в голове:

— Так вот что она чувствовала, когда умирала?

Магия Айвана парализовала меня. Я не могла двигаться, но я была в сознании, когда эти звери набросились на меня.

Животные были доведены до исступления насилием и голодом. Они образовывали плотные группы, все с дергающимися мышцами и пеной изо рта, как будто какая-то часть их знала, что это их единственный шанс на выживание.

На долю секунды мне показалось, что это очень грустно. В конце концов, они были всего лишь животными. Убийцы, превратившиеся в добычу для развлечения. Как и все мы.

Я почувствовала это, когда первый из них, демон, схватил меня за ногу. Меня окружило столько демонов, что они полностью заслонили небо. Я видела только зубы и когти.

Я даже не могла кричать.

— Орайя!

Паника Райна захлестнула меня. Она была такой же сильной, как и моя собственная.

Я не знала, что с этим делать.

Но что-то в этой панике всколыхнуло во мне, вспышка ее была достаточно резкой, чтобы рассечь остатки магии Айвана. Мои руки раскинулись в стороны, нанося дикие удары.

Этого было недостаточно.

Их было так много. Я слишком сильно истекала кровью. Кровь — это плохо. Кровь была опасна. Я отбивалась клинками, но это была бесполезная паника в бесконечном море плоти, кожи, меха и перьев.

Я собиралась умереть. Матерь, я собиралась умереть. Мое сердцебиение было диким. Каждый толчок крови приближал их.

— Я иду за тобой, Орайя.

Мне это не нравилось. Как испуганно говорил Райн. Ему удалось ускользнуть от Анжелики, и он бежал, бежал, бежал, пробиваясь сквозь толпу на своей стороне стены.

Ему не хватило бы скорости.

— Используй свою магию, — призывал он. Я видела вспышки его видения, когда он бежал, подпрыгивая на зыбком камне своего пути.

— Ты еще не дошла до конца. Используй ее прямо сейчас.

Я не могу. Я не могу использовать свою собственную силу — даже когда я могла, от меня исходили лишь слабые лучи света. Я боролась, билась, пыталась успокоить себя, и…

Я говорила себе: «Страх — это совокупность…»

— Страх — это гребаный КЛЮЧ к этому, Орайя! — Голос Райна, наполненный собственным страхом, заполнил оба наших разума. — ИСПОЛЬЗУЙ ЭТО. Представь, что ты выбрасываешь меня из гребаного окна. Представь, что ты вытаскиваешь Мише из горящего апартамента.

Стыдливые слезы навернулись мне на глаза.

Я не знала, как. Не знала, как отпустить эту стену внутри себя. Я так долго строила ее, заделывала каждую трещину. Теперь я цеплялась за нее. В ужасе от того, что случится, если я позволю себе упасть.

— Я с тобой, Орайя. Прямо сейчас. У тебя нет на это времени. Мы пойдем вместе. Хорошо? Я с тобой.

Это должно было меня напугать.

Звери одолели меня. Я упала спиной на песок. Один демон прополз по мне, его лицо было в нескольких дюймах от моего. Он набросился на мое горло, прямо там, сбоку, на том месте, где у меня был шрам, напоминавший мне о парне, о котором я старалась не думать каждую ночь.

Теперь я позволила себе. Позволила себе думать о нем впервые за столько лет.

Позволила себе подумать о моих родителях, раздавленных в разрушенном здании во время войны, которая не имела к ним никакого отношения.

Позволила себе подумать о маленькой потерянной девочке с темными волосами, за которой охотились в лабиринте. О маленькой девочке с темными волосами, оставшейся одной в разрушенном городе.

Позволила себе подумать о целой жизни, проведенной здесь, в ловушке собственного страха, в ловушке этих гребаных хищников, этих монстров, этих тварей, которые не видели во мне ничего, кроме скота…

И тогда я поняла. Я поняла, что страх — охватывает, закаляет и ожесточает.

Это превращается в ярость.

Чтобы она обратилась в силу.

Я не хотела умирать здесь.

Я позволила своей ярости выплеснуться наружу.

Я позволила ей выплеснуться через рот, глаза, пальцы и кончики волос. Я позволила ей взметнуться до самого неба, мимо звезд, луны, до самой Ниаксии.

И я почувствовала, как она потянулась ко мне.

Ночной огонь пронесся сквозь меня, окружая меня одеялом света, тепла и силы. Оно поглотило все: демонов, адских псов, вампиров. Поглотило мою кожу, мои глаза. Поглотило, прежде всего, мой гнев.

Я НЕ УМРУ ЗДЕСЬ.

Я схватилась за свои клинки,