Assassins Creed. Братство - Оливер Боуден

Силы судьбы тоже определенно были против них. Корабль шел быстро, но море постоянно штормило, а шквальные ветры пытались сломать паруса. Надежда догнать Микелетто еще в море быстро растаяла. Прошло целых пять дней, прежде чем их потрепанное бурями судно бросило якорь в гавани Валенсии.

Их встретил большой, шумный и совершенно незнакомый город. Никто из троих прежде здесь не бывал. Недавно построенное здание Шелковой биржи по своему великолепию соперничало с мавританской башней в Торренте, башнями-близнецами Торрес-де-Кварт и Дворцом генералитета. Валенсия была могущественным, процветающим каталонским городом и одним из важнейших портов на Средиземном море. На улицах, наряду с местными, было полно испанцев, голландцев, англичан и арабов, наполнявших воздух разноязыкой речью.

К счастью, «Рассветная волна» стояла на якоре почти рядом с местом, куда причалила каравелла. Капитаны обоих судов были друзьями.

– Привет, Альберто!

– Здравствуй, Филин!

Альберто был крепким мужчиной лет тридцати. Сейчас он стоял на палубе полуюта, наблюдая за погрузкой шелков и редких, дорогих сортов кофе для обратного плавания в Неаполь.

– Что, плавание было не из приятных?

– Brutissimo[137].

– Вижу по состоянию твоей посудины. Зато всю следующую неделю море обещает быть спокойным, а ветер – попутным. Вот я и тороплюсь вернуться назад.

– У меня вернуться так скоро не получится. Кстати, а когда ты приплыл?

– Пару дней назад.

– Что можете сказать о своем пассажире? – включился в разговор Эцио.

Альберто сплюнул:

– Che tipo brutto[138]. Но заплатил хорошо.

– Где он сейчас?

– Исчез. Знаю, что какое-то время он болтался по городу и о чем-то расспрашивал. Но его здесь хорошо знают. И друзей у него много, как ни странно. – Альберто снова плюнул. – Не из самой лучшей публики.

– Я начинаю жалеть, что приплыл сюда, – прошептал Леонардо. – Жестокости – это не по моей части.

– А вы не знаете, куда он отправился из Валенсии? – спросил Эцио.

– Знаю только, что жил он на постоялом дворе «Одинокий волк». Поспрашивайте там.

Альберто рассказал, как туда добраться. Эцио, Никколо и Леонардо сошли на берег, намереваясь сразу же отправиться по указанному адресу.

– Только это место не для благородных синьоров, – мрачно добавил капитан.

– С чего вы решили, что мы благородные синьоры? – поинтересовался Макиавелли.

Альберто лишь пожал плечами.

Аудиторе впился глазами в оживленную пристань. Боковым зрением он увидел троих или четверых подозрительных личностей, которые явно наблюдали за ними. Это заставило его проверить наруч и скрытые клинки. Мешок он повесил через плечо, освободив руки на случай, если придется взяться за меч и кинжал. Заметив его приготовления, Макиавелли сделал то же самое. Да Винчи смотрел на них, не скрывая своего неодобрения.

Они покинули гавань, держась настороже, хотя подозрительные личности не шли за ними по пятам.

– Давайте и мы поселимся в «Одиноком волке», – предложил Эцио. – Там мы скорее сумеем разузнать о Микелетто.

Постоялый двор располагался на узкой, змеящейся улочке, находившейся в стороне от главных городских дорог. Улочка была застроена высокими, мрачного вида домами, но «Одинокий волк» оказался приземистым, невзрачным строением. Это место разительно отличалось от красивых новых домов, которые путешественники успели повидать по дороге сюда. Потемневшая входная дверь была открыта, но внутри было темно и мрачно. Эцио вошел первым, Леонардо – последним, всем своим видом показывая, как ему это неприятно.

Лишь пройдя половину вестибюля, они увидели длинный низкий прилавок. В это мгновение дверь захлопнулась, а из сумрака появилось не менее десяти фигур. У нападавших было не только численное преимущество – их глаза успели привыкнуть к темноте. С жуткими воплями они устремились к путешественникам. Эцио и Никколо мгновенно бросили свои мешки на пол и схватились за оружие. В сумраке заблестели лезвия мечей. Помещение было просторным и давало возможность отражать нападение с обеих сторон.

– Леонардо! – крикнул Эцио. – Лезь под прилавок и лови вот это!

Он бросил художнику свой меч. Тот поймал меч, но тут же выронил от страха и лишь затем подхватил снова. Эцио обнажил скрытый клинок, ударив им первого нападавшего. Лезвие клинка вошло тому в бок, пронзив кишки. Нападавший попятился, схватившись за живот. Его руки стали мокрыми от крови. Никколо вырвался вперед, высоко держа меч. Молниеносным ударом он всадил лезвие в горло своего первого противника, а кинжалом ударил в пах второго. Раненый с нечеловеческим криком повалился на пол, корчась от боли и напрасно пытаясь зажать рану. Макиавелли, едва взглянув, добил его, прекратив дальнейшие стоны.

Изумленные тем, что их засада не удалась, и неожиданным отпором, который оказали им предполагаемые жертвы, нападавшие временно отступили, но вскоре с удвоенной силой кинулись в новую атаку. Макиавелли ранили сзади в правую руку. Он вскрикнул, но Аудиторе был уже рядом. Лезвие скрытого клинка вошло нападавшему между глаз.

Следующим противником Эцио оказался рослый человек, от которого воняло тюремной соломой и застарелым потом. Громила сумел прокрасться к нему за спину и накинуть удавку на шею. Аудиторе задохнулся и выронил кинжал. Он вскинул руку, чтобы перерезать веревку, все сильнее сдавливающую горло. Подскочивший Макиавелли вонзил в гиганта свой меч. Тот вскрикнул от неожиданной боли. Однако Никколо бил наугад, и разбойник сумел его отшвырнуть. Но цель была достигнута: удавка ослабла, и Эцио сорвал ее с шеи.

Все нападавшие были в черных плащах. Они практически сливались с сумраком, и потому было невозможно определить, сколько их осталось в живых. Однако провал первоначального замысла, похоже, вызвал у них беспокойство и смятение.

– Перебейте их! – послышался грубый, раздраженный голос. – Их трое, а нас пятеро.

– Sancho dieron en el pecho![139] – крикнул другой, видя, как Эцио ударил тяжелым мечом в грудину своего очередного противника, расщепив ее, словно куриную грудку – Нас уже четверо против троих. Nos resplegamos![140]

– Нет! – возразил первый и приказал: – Aguantels mentres que m’escapi![141]

На каталанском говорил громила, пытавшийся задушить Эцио. Это в его тело въелась тюремная вонь. Микелетто!

Через мгновение входная дверь распахнулась настежь и тут же захлопнулась. Корелья сбежал. Его силуэт едва мелькнул на фоне дневного света. Эцио бросился за Микелетто, однако был остановлен одним из троих уцелевших. Тот занес у него над головой кривую саблю, собираясь со всей силой ударить по голове. Близость противника не позволяла действовать оружием. Тогда Эцио просто упал на пол и откатился на безопасное расстояние. Не встретив сопротивления, сабля опустилась ниже и со всей силой ударила того, кто ее держал, в пах. С диким воем нападавший отшвырнул саблю и повалился на пол, зажимая свое мужское достоинство и тщетно пытаясь остановить фонтан крови.

Оставшиеся двое попытались спастись бегством и сцепились у двери. Каждый стремился вырваться первым. Одному это удалось. Второму, уже раненному в сражении, Макиавелли поставил подножку. Человек упал. Художник, выскочив из укрытия, навалился на него, не давая подняться. Когда стало ясно, что он никуда не сбежит, Леонардо отошел в сторону, уступив место Эцио, который склонился над раненым, приставив к ноздре лезвие скрытого клинка.

– Я Эцио Аудиторе, наставник ассасинов. Скажи, куда отправился твой хозяин, и я сохраню тебе жизнь.

– Ни за что! – прохрипел раненый.

Эцио вонзил лезвие ему в ноздрю, намереваясь отрезать нос.

– Говори!

– Хорошо, скажу. Он собирался в Кастильо-де-ла-Мота.

– Зачем?

– В том замке содержится Чезаре.

Эцио еще глубже вонзил лезвие.

– Смилуйся! Я говорю правду, но знай: вам никогда нас не победить. Борджиа вернется к власти и железной рукой будет править Италией. Его армия двинется на юг и свергнет паршивую испанскую монархию. А потом Чезаре разгромит Арагонское и Кастильское королевства и станет правителем тех земель.

– Откуда тебе известно, где содержится Чезаре? Это строжайшая тайна, известная лишь папе Юлию, королю Фердинанду и их ближайшим советникам.

– Думаешь, у нас нет своих шпионов? Есть, и даже в Ватикане. У нас хорошие шпионы, и на этот раз они облапошили ваших.

Раненый вдруг вскинул правую руку. В ней был зажат маленький нож, острие которого было нацелено в сердце Эцио. Ассасин успел подставить левую руку. Нож ударился о металл наруча и скользнул на пол.

– Да здравствует королевский дом Борджиа! – крикнул раненый.

– Requiescat in расе, – ответил ему Эцио.

– Добро пожаловать в Валенсию, – пробормотал Леонардо.

59

Они прошлись по всем помещениям «Одинокого волка», не встретив ни души. Но более или менее сносные кровати здесь имелись. Время было позднее. Эцио и его спутники, утомленные плаванием и недавним кровавым побоищем с пособниками Микелетто, решили заночевать здесь. В кладовой нашлись вино и еда: хлеб, лук и колбаса. Даже Леонардо был настолько голоден, что не отказался от ужина.