Башни Эквеллора - Ирина Ростова

– Спасибо, – вежливо ответила Мист и потом, когда они отошли обратно к своему месту, пожаловалась. – Недооценили мы карвию, а? То-то от нас все шарахаются.

– Людишки,– подтвердил Торрен. – Темные, необразованные.

– Еще как темные. Небось, еще и считают, что эльфы детей едят, – поддакнула Мист ехидно.

– А они не едят, что ли? – не согласился Торрен прежде, чем Рах успел открыть рот. – Птенчиков, ягнят, телят, крольчат – раз не едят? Да жрут! И, небось, причмокивают. Рах-то точно жрет, я видел.

– Пушистых гусят, – с деланной скорбью воскликнула Мист. – Может, Аш тоже эльф?

– А похож, – невозмутимо кивнул Торрен. – Ладно, деваться-то нам все равно некуда, карвия так карвия. Хотя да, кажись, дали мы маху. Кто ж знал, что ее так опасаются. Ну, отец никогда не боялся, и у нас вокруг никто, в Университете вообще все в курсе, что она не заразная.

– Вот так и возникает разрыв между интеллектуальным меньшинством и народными массами, – поучительно сказала Мист. – Не хмурься, это был комплимент, я тебя только что в заучки записала.

– Эй! Заучка – это ни разу не комплимент!

– Поздно, друг мой, клеймо непонятой интеллигенции ты себе уже заработал, – захихикала Мист. Рах слушал их перепалку с интересом, явно что-то отмечая для себя, потому что весь доставшийся ему опыт ничего, практически, не говорил о дружбе – только о доминировании, о страхе и авторитете, поэтому дружеское поддразнивание Торрена и Мист было для него интересным объектом изучения.

– Это вы у меня двое непонятых на всю голову, – совершенно беззлобно отозвался Торрен и ушел добывать еду к общем котлу.

– Торрен добрый, – сделал осторожный вывод Рах, глядя ему вслед.

– Торрен задница, – поправила его Мист. – Но да, добрая такая задница. А пока мы тут отдыхаем в ожидании еды, займемся сорняками. Не смотри на меня так. Сорняками неведения на ниве наших знаний. Книжки почитаем.

Эррах шумно выдохнул под маской и покорно и печально присел рядом с неугомонной Мист, которая уже раскладывала на коленях их записи и бумаги.

Через некоторое время пришел Торрен, балансируя на весу, почему-то, четырьмя мисками вместо трех.

– Это что, для твоего воображаемого друга? – осведомилась Мист, захлопывая Книгу и принимая свою тарелку.

– У меня все друзья воображаемые, воображают, потому что, много, – ответил Торрен, заботливо суя Раху ложку. – Но это не кому-то там, а хорошему парню одному, зовут его Торрен, и он ну очень голодный.

Мист задумчиво зачерпнула кулеш, закусила ломтем хлеба.

– Смех смехом, но я официально начинаю переживать за четвертого, незримого члена нашего отряда, – скорбно сказала Мист.

– Это ты про кого, про здравый смысл, что ли?

– Да где ты видел у нас здравый смысл?

– Так на то он и незримый.

– Ладно, за него тоже стоит переживать, ты прав. Но вообще я про ар-Маэрэ Иллемэйра, от которого мы раньше не знали, куда деться, а как он нужен – все, как отрезало.

Торрен вдумчиво пожевал, делая вид, что размышляет над ее словами.

– И где же вы, дивная лэри, последний раз видели свою пропажу?

– Как ни странно звучит, дорогой друг, но, вообще-то…в тебе, – хмыкнула Мист. – Последний раз я видела Мейли, когда он управлял тобой, чтобы спасти нас от секты нашего любимого “меньшого”, стрелялся молниями, ругался и вообще вел себя крайне невоспитанно. И после этого – все.

– Ну, то есть, – Торрен посчитал про себя. – Это почти месяц назад, что ли? Может, мы ему разонравилась, э? И он предпочел спрятаться в моей голове, ради разнообразия.

– Только ты такой твердолобый, что никаких снов, конечно, не видишь.

– Конечно, – подтвердил Торрен. – Ну, способности-то у меня появились, между Башнями ходить могу, Книга мне ищет. Не иначе, как я теперь великий ар-Маэрэ, только в маскировке.

– И тебя такая возможность ничуть не тревожит, – фыркнула Мист.

– А это пусть враги тревожатся, – хмыкнул парень. – Что я не только Хладогрызом отвесить могу, но и молнией, как великая колдушка Моррайт, отоварить по лбу.

– Если Моррайт не отоварит тебя, – Мист доскребла ложкой кашу и подсунула пустую миску поближе к приятелю. – А пока миску вымой, что ли, а то прогневаюсь.

– Очень страшно, – похвалил Торрен. – Особенно удался этот равнодушный тон, который показывает насколько ты не сомневаешься в том, что тебя послушаются. Сама мой.

– Я вымою, – вмешался Эррах, поднимаясь со своего места и собирая всю грязную пустую посуду. Чаще всего, в силу традиционного и не слишком справедливого разделения труда, посуду мыл Торрен, но Эррах, чувствуя свою пограничную важность для команды и пытаясь получше вписаться, старался тоже участвовать в нелегком труде обеспечения команды.

За тихим вечером и спокойной ночью, не омраченной ни нападениями живых паскуд, ни поучениями мертвых, настало утро нового дня пути, и еще до обеда стены леса вокруг расступились, открывая вид на мирную долину в предгорьях. Там, по берегам реки, соединенным десятками мостов, словно лубочная картинка, притаился обросший со всех сторон крестьянскими домами город, обнесенный белой стеной. На самом берегу внутри кольца стен виднелся изящный замок с маленькими белыми башенками, каждая из которых сейчас была увенчана траурным черно-серебряным флагом. Впрочем, это было все равно красиво: городок и лэрский замок были чистенькими, красивыми, словно игрушечными, и Мист, близоруко щурясь, с интересом разглядывала пейзаж, пока не вздрогнула резко, едва не свалившись с телеги: ее взгляд наткнулся на уступ на скале чуть повыше и дальше замка, на котором скалилась пустыми провалами на месте камней полуразрушенная, замшелая Черная Башня.

– Ну голову же на плаху, – прокомментировала Мист это нежданное открытие, и Торрен тут же обернулся, пытаясь выискать, что же там заинтересовало Мист.

– О, – сказал он, обнаружив взглядом Башню тоже. – А мы еще удивляемся, чего тут, в Имрейсе, неприятности. А тут, понимаете, всякие Черные Башни над честными людьми нависают! Наверняка там пробудилось Древнее Зло. Такое древнее, что челюсть у него вставная и пепел сыпется.

– Ну, почему сразу Зло-то, – хмуро отозвалась Мист, которая была концептуально согласна с экспертным заключением Торрена, но поперечить хотелось.

– Ладно, хорошо, там пробудилось Древнее Добро, и как давай причинять благо!

– Что-то я не хочу себе представлять это Добро, – вздохнула девушка, задумчиво изучая медленно приближающийся Имрейс. Что-то было во всем этом смутно знакомое, словно виденное во сне. Или ей чудилось? Может, такой пейзаж был за окном одного из мороков ар-Маэрэ?… Но, нет.

– И не надо, вот, обернись, на Раха глянь, – эльф смущенно надвинул капюшон поглубже. Кроме аллергии на все цветущее и растущее, которую удалось частично купировать подобранными зельем, у него обнаружилась сильная реакция на прямой солнечный свет, поэтому он кутался с ног до головы и совершенно разлюбил дневные путешествия и переходы.

– У меня такое чувство, – задумчиво сказала Мист, что я знаю это место. – Только вот откуда?

– В моей голове копалась? – с подозрением спросил Торрен.

– Делать мне нечего, –