Изгои - Дэйв Дункан

Казалось, этот день будет длится вечно. Покончив с уборкой и мытьем посуды, она решила помыться сама. После этого она выключила свет и забралась в мягкую как пух постель. Спать ей не хотелось…

Что она делала вчера? У нее не было вчера. Она не помнила ни своего путешествия, ни того, как она попала в Колледж. Последнее ее воспоминание – она идет в Дом Уайда навестить Шиилу. Вернулась она после этого домой или же нет? Может, она сбежала? Вряд ли она решилась бы на это сама…

В одном она не сомневалась ни минуты – кто-то украл целый год ее жизни. Она была толще, чем прежде, а за одну ночь жир, как известно, завязаться не мог. И волосы ее не могли отрасти в одночасье. Она поднялась с постели, включила свет и, подойдя к зеркалу, вновь стала рассматривать свою шею. Впрочем… впрочем, в сезон дождей кожа всегда бледнеет, а в сухой сезон покрывается загаром. Возможно, она все придумала… Бледная шея – пустяк. Джайн, скорее всего, просто подымет ее на смех…

Она вновь выключила свет и вернулась в мягкую постель. Та была слишком уж мягкой, но Тхайла сейчас не смогла бы заснуть и на каменном полу. Сон не приходил. Слишком мягко и… слишком пусто.

Но почему это ее так смущает? Кровать есть кровать, при этом не так уж и важно, чем она покрыта – папоротниками или периной.

Она попыталась припомнить какие-нибудь молитвы, но все молитвы, которые приходили ей на память, были обращены к Хранителю, сейчас же она находилась в его логове…

Почти год жизни… Ничего, скоро она свыкнется с этим. «Кому мы служим?» – спрашивает катехизис и тут же отвечает: «Хранителю и Колледжу». Этим словам ее научили родители – народ пиксов всегда придерживался этого правила. Если она действительно сбежала, ослушавшись учетчика, потребовавшего ее присутствия в Колледже, значит, она тяжко согрешила. Такие преступления не могут оставаться безнаказанными. Возможно, этот морок беспамятства и был таким наказанием.

Но кто мог обитать в этом мороке? Паренек с доброй улыбкой, которого она любила? Мужчина, построивший дом из бамбука и ивняка? Кто научил ее готовить рыбу? Супруг?

Она могла свыкнуться с тем, что у нее украли время, но с тем, что у нее похитили любовь – никогда. Она просто обязана узнать всю правду! Тхайлу бросило в дрожь.

Если она научилась готовить рыбу, она могла научиться и прочим вещам…

Тхайла встала с постели и, надев на себя первое попавшееся платье и плащ, вышла из дому и решительным шагом направилась к лесу.

В домике Миста все еще горел свет. Она остановилась на пороге. Из дома на нее пахнуло скукой, унынием и одиночеством. Бедный Мист! Она не могла представить его в роли волшебника. «Все лучше, чем собирать хлопок…» – всплыло в памяти. Хитроумный, скрытный Джайн – вот кто был настоящим волшебником, Миста же она могла представить разве что полющим сорняки или, скажем, сидящим за веслами в своей утлой лодочке…

Хор лягушек стал еще громче. И как это он не слышит ударов ее сердца? Скорее всего, Мист был в спальне… Она видела его раздражение, и это могло означать, что он собрался-таки навести порядок в своем жилище, памятуя о том, что завтра к нему должна прийти Тхайла…

«Ты уверена в том, что поступаешь правильно?» – робко спросил ее внутренний голос.

«Должна же я узнать правду», – мысленно ответила она и постучала в дверь.

Паника, и тут же – скрип открывающейся двери.

– Кто здесь? – дрожащим голосом спросил Мист, боясь открыть дверь шире.

– Тхайла. Пусти меня.

Облегчение и восторг…

– Слушай, подожди минутку, хорошо? Я не в том виде, чтобы принимать гостей… Понимаешь?

– Мне все равно.

Недоверие…

Дверь наконец открылась, и она увидела устремленный на нее взгляд.

– Ты что – так и будешь держать меня всю ночь на пороге?

Смущение.

– Тхайла, я ведь не одет…

Она толкнула дверь и вошла, не дожидаясь его приглашения. Он семенил за ней, едва ли не подобострастно заглядывая ей в глаза. Свет лампы ослепил Тхайлу, теперь она видела только его вытаращенные желтые глаза.

У нее во рту пересохло.

– Обещай, что ты будешь нежным, – прошептала она.

– Конечно! Конечно! – Он торопливо захлопнул дверь и заключил ее в объятия. – Я люблю тебя…

2

Бледные пятна лунного света недвижно застыли на стене. Где-то далеко пели лягушки. Мист негромко похрапывал рядом, обняв ее своей тяжелой рукой. Все уже было позади – вздохи, и слезы, и восторги…

Все было позади. Ей почему-то казалось, что она впала в тяжкий постыдный грех. Не оставляло чувство, что ее просто использовали, хотя на деле это она использовала Миста, пытаясь достигнуть безумной, абсурдной цели. Чего же она хотела? Чего она добилась в результате? Тело ныло так, словно она только что скатилась с высокой горы.

Но почему ей было так грустно? Теперь она знала, что в постель Миста легла уже не девственницей. Она – ее тело – помнила все, она знала, что ей следует делать… Пожалуй, в этом смысле она была много опытнее самого Миста.

Ей стало холодно. Она поежилась и тут же почувствовала, что Мист проснулся.

– Тебе было хорошо? – спросил он сонным голосом.

Она усмехнулась.

– И это все, на что ты способен?

Слова эти вырвались у нее словно сами собой, на самом деле ей нисколько не хотелось обижать Миста, ведь он так старался…

Впрочем, он и не думал обижаться. Тхайла, конечно же, шутила.

– Ну а ты как думала? Теперь только утром…

Утром ее здесь уже не будет – это Тхайла знала твердо. Сердце уже не частило как безумное. О чем она сейчас жалела, так это о том, что ее дом, а вместе с ним и ее замечательная ванна, находятся так далеко отсюда… Она попыталась убрать с груди руку Миста.

– Слушай, а кто такой Лииб?

От этих слов она даже вздрогнула.

– Кто-кто?

Мист зевнул и картинно потянулся.

– В последний раз, когда ты так разошлась, ты стала звать меня этим именем – Лииб.

Лииб? Имя это казалось ей странно знакомым, но она не знала ни одного человека, которого бы так звали.

– Наверное, ты ослышался.

– Ну да! Ты его на разные лады повторяла. Лииб, сделай так, Лииб, сделай эдак… Я слушался тебя во всем… Последний поцелуй… Эй! Куда же ты?

– В ванную.

Она опустила ноги на пол. Тут и там валялись ее и его одежды. Мист буркнул что-то невразумительное и, повернувшись на бок, забылся сном. Она набросила на него одеяло и тихо скользнула в прихожую. Возле входной двери она увидела свой плащ. Для того чтобы найти платье, ей пришлось бы включить свет. Она решила оставить его Мисту на память и так же тихо вышла из его дома, плотно прикрыв за собой дверь.