Силуэты снов (СИ) - Шитова Наталия

— Меня не интересуют мотивы вашего прихода именно ко мне. Меня куда больше интересуют ваши возможности. Я не сторонник гендерной дискриминации, но принимая на работу женщину, я должен быть уверен, что её возможности не ниже, чем у любого другого из моих людей.

— Все относительно. В том числе понятие «возможности», — ответила я, зная, куда он клонит. Он, действительно, далёк был от того, чтобы просто придираться. Именно в таком ключе он начал бы разговор с каждым. Просто одной беседы было мало, обычно Юрка пару недель проверял человека в деле, даже если послужной список претендента был безупречен. У меня же не было никакого послужного списка, способного удовлетворить работодателя. У меня не было даже документов.

— Вы правы, — заметил Юра. — Но у меня свои взгляды на это понятие. И людей я себе подбираю в том числе и по принципу схожести взглядов на цели и, самое главное, средства нашей работы. Я прекрасно знаю, на что может быть способен профессионал, и все остальные нюансы уже на втором месте. Но я должен быть уверен, что вы ни в чем не уступаете прочим моим подчинённым, которых без оговорок можно назвать профессионалами. Без этого я не могу довериться вам.

— Меня устраивает такой подход. Доверие нужно сначала завоевать, а потом оправдывать каждый день. Доверие — это самая зыбкая вещь, — отозвалась я, зная, что Юрка именно так и считает. Единственно, что вдруг привело меня в замешательство: кажется, я почти дословно повторила слова самого Юры, слышанные мной когда‑то. Помнил ли он об этом?

Юра бросил на Олега быстрый взгляд. Олег на секунду закусил губу и кивнул. Кажется, беседа будет продолжена.

— Какого рода образование вы получили? — перешёл Юра от преамбулы к фактам, могущим повлиять на его решение. — Средняя школа.

Олег открыл рот, чтобы вставить что‑то, но Юрка снова поднял руку, и Олег промолчал.

— И только? — уточнил Юра.

— Если вы имеете в виду спецподготовку, то ни в каком специализированном, военном или ином закрытом учебном заведении я никогда не обучалась.

— Тем не менее, вы уже занимались сыскной деятельностью. Где? Когда?

— Это было частное агентство. В Москве. Я ушла оттуда около девяти месяцев назад. Наши люди занимались поиском пропавших или похищенных людей, совместными операциями с силовиками по захвату военизированных банд, накрывали наркопритоны, вытаскивали людей из‑под колпака шантажистов, занимались организацией охраны жилищ и офисов. То есть всем тем, чем занимается и ваше агентство.

Олег не выдержал:

— Рекомендации?

— Никаких. Мне они были не нужны. Но все сложилось так, что вернуться на старое место я не могу.

— Какими видами оружия владеете? — продолжал Олег.

— Всеми видами личного огнестрельного.

— Холодным?

— Не уверена, что в совершенстве. Но люблю использовать попадающиеся под руку предметы, — не удержалась я, понимая, на какую ассоциацию это может его навести.

— Единоборства?

— Да.

— На каком уровне?

Хвастаться нехорошо.

— Учителя были неплохие. Но оценку должны давать жертвы.

Юрка слегка усмехнулся, но сразу стал серьёзным.

— Что ж, разговаривать с вами легко. Хотя вы и не из болтливых, — отметил он и посмотрел на Олега. — Ну что, Олег, пойдём дальше?

— Как знаешь. Я бы не спешил.

Вот как. Олег, правда, всегда был осторожен при входе в контакт с новыми людьми. А я не прилагала особых усилий, чтобы понравиться. Да и что, честно говоря, могло ему во мне понравиться с первого взгляда?

— Сколько вам лет?

— Двадцать один.

Ребята переглянулись. Юрка склонил голову набок и несколько секунд размышлял, как сказать то, что он хотел сказать.

— Я не обижусь, если услышу, что выгляжу старше лет на десять‑двенадцать. Ведь именно поэтому вы молчите, — помогла я ему.

Олег растерянно фыркнул и посмотрел на Юрку.

— Вас не затруднит снять очки? — спокойно попросил Юра.

Я склонилась вперёд, сняв очки, положила их на колени, подобрала свалившиеся на лицо волосы, и резко разогнувшись, отбросила их за спину. Что ж, смотрите. Вот она, Рэста, во всей своей красе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Один Бог знает, как я выдержала эти несколько секунд, в течение которых ребята молча смотрели на меня. Я сидела прямо, переводя взгляд с одного на другого. От страшного напряжения задёргался шрам на виске, и я испугалась, что это будет заметно.

— Простите, пожалуйста, — проговорил Олег и, встав, подошёл совсем близко ко мне. Я тоже поднялась с кресла.

Да, Рэста была выше Катерины Орешиной… Заставив себя смотреть Олегу в глаза, я улыбнулась:

— Все нормально. Работодатель имеет право увидеть, с кем ему предстоит иметь дело. Так сказать, товар лицом. Остаётся надеяться, что лицо товара не повлияет на решение.

— Мы не имели в виду… — замялся Олег. Он был явно смущён.

Юра шлёпнул ладонью по столу и гневно рявкнул:

— Олег, замолкни, черт бы тебя побрал! Сядь на место. И вы, Мария, тоже сядьте, — Юра помрачнел, но тон его голоса не изменился.

— Значит, Мария Виттмар… У вас есть семья? — спросил он, когда мы все снова уселись.

— Я одинока.

— Где вы живете?

— Пока нигде.

— Средства к существованию?

— Это не ваше дело.

Юрка улыбнулся и пригладил волосы. Знакомый, привычный мне жест. От того, что я снова его вижу собственными глазами, я сама невольно улыбнулась.

Юра провёл рукой по глазам и после короткой паузы сказал:

— В течение нескольких дней или недель мы с вами поработаем. Мне понравилось, что вы достаточно зубасты. Будем знакомиться ближе. Детектив Середа в течение этого испытательного срока будет головой отвечать за вас. Не скрою, что мы попытаемся по официальным каналам проверить вашу личность, благо такая возможность у нас есть всегда, поскольку мы работаем в тесном контакте с органами, и, не скрою, я, как хозяин агентства, дорожу не только деловыми контактами, но и личными взаимоотношениями с официальными лицами наших правоохранительных органов. Это я к тому, чтобы вы сразу уяснили себе уровень учреждения, в которое вы попали… А пока… — Юра снова чуть лукаво улыбнулся. — Рабочий день уже закончен… Но мы арендуем спортзал в этом здании на три часа два раза в неделю. Если есть настроение, можете сейчас отправиться туда вместе со всеми.

— Хорошо, — настроения у меня как раз не было никакого. Хотелось поскорее оказаться в тихом уединённом месте и выплакать напряжение первого разговора, но выбора у меня не было: куда они, туда и я. Чем больше я пробуду вместе с ними, тем скорее я пойму, как мне следует вести себя дальше. У меня появилась странная мысль: что, если моё появление выбьет их из колеи ещё сильнее, чем моя смерть? Все уже давно прошло, Катя Орешина умерла более, чем полгода назад. Все утряслось и стало привычным. Может ли оказаться так, что мне никогда не суждено будет признаться им, кто я такая?

Все встали. Юра подошёл ко мне и протянул руку:

— Я не спрашивал вас о ваших мотивах. Пусть мои мотивы также останутся для вас тайной.

Я вложила свою руку в его твёрдую ладонь и уточнила:

— Только в том случае, если среди этих мотивов нет банальной жалости.

— Это исключено, — брат широко улыбнулся. — Моё имя Юрий. Можем перейти на ты, если не возражаете.

— Не возражаю.

— А я Олег, — Олег, в свою очередь, слабенько и поспешно пожал мне руку и поторопил: — Идёмте, зачем терять время.

Я быстро надела очки, тряхнула головой, разметав волосы, и пошла вперёд. Остальных в офисе уже не было, они всегда убегали вниз пораньше. Юрка закрыл входную дверь на кодовый замок, заслонив его плечом, чтобы я не увидела. Но у меня не было нужды подсматривать. Я знала код.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Затем мы втроём пошли по коридору к лифту.

Мне даже не нужно было сдерживать шаг, подлаживаясь под неровную походку брата. Я была рада тому, что наш путь по коридору был медленным. Я снова шла вместе с ними. Уйма, чёртова уйма времени прошла с тех пор, когда мы в последний раз шли вот так, втроём. Только тогда мы были едины, любили друг друга и доверяли друг другу. Мы хорошо знали, кто рядом с нами. Теперь все было по‑другому. Они вели на испытание странную, резкую на язык, седую девушку, явившуюся неизвестно откуда и неизвестно почему набивающуюся в их компанию. Возможно, их снисходительное решение предоставить мне испытательный срок вызвано все‑таки жалостью и желанием загладить неловкость. Тогда придётся потрудиться. Нужно было заставить их пусть ненавидеть себя, но только не оставлять места для жалости.