Зловещий брак - Мэйдлин Брент

По дороге в агентство я молила, чтобы это оказалось ошибкой, что только из тщеславия я возомнила, будто Сэм влюблен в меня. Лайза удивилась тому, что я привезла с собой свой традиционный сэндвич на ленч. Наши столы в агентстве стояли друг против друга, и, сидя за столом, я изыскивала любой способ предотвратить разговор о Сэме и его возвращении. Ничего не приходило в голову, и я в отчаянии начала делать то, чего избегала прежде. Я начала задавать вопросы о Чеде.

– Лайза, Чед не говорил тебе, что рассказал мне о своих долгах и о том, как он их выплачивает?

Она улыбнулась и покачала головой:

– Нет, милая, но я рада, что он это сделал.

Я положила сэндвичи на две тарелки и поставила одну перед Лайзой.

– Кажется, это огромное несчастье для вас обоих, – сказала я. – Обуза длиной в целую жизнь. Я не много понимаю в этом, но мне кажется странным, что подобные долги можно наследовать.

Лайза усмехнулась.

– Они и не наследуются, дорогая. Кредиторам что-то выплачивается по суду – вот и все. Но мама не признавала этого. У нее было фанатичное чувство чести, и она свела себя в могилу, выплачивая крошечную часть оставшихся процентов.

– Прости меня. Чед говорил мне об этом. Но если эти долги не унаследованы, почему он взялся выплачивать их?

Некоторое время она молчала, и в глазах ее стояли воспоминания, а затем устало проговорила:

– Ему было шестнадцать, а в этом возрасте люди впечатлительны, особенно мальчишки. Перед смертью мама заставила его пообещать никогда не прекращать попыток восстановить честное имя отца и выплатить все обещанное. – Она глядела на меня – и ее ясные голубые глаза были полны слез. – Выполнить обещание, данное у смертного одра – очень тяжкая задача, хотя все делается из благих намерений. Когда Чед был помоложе, я часто спорила с ним по этому поводу, пытаясь уверить его, что нельзя связывать себя таким обещанием, однако оно было дано при ужасных обстоятельствах. Если мать умирает – как может сын отказать ей? Но это так несправедливо, Кейси.

– Да, это такая непосильная задача, – ответила я. – Я еще удивляюсь, как он не стал желчным и жестким после этого. Разве то, что он восстановил честь отца, не удовлетворяет его?

Лайза вздохнула.

– Нет, милая. Это обещание так поглотило все его существо, что стало… пожалуй, манией. Я знаю, что сам он никогда не освободит себя от него, пока не выполнит задачи. Вот почему он никогда не женится. Ему нечего предложить жене и детям, пока он несет этот камень на шее. Сэм тоже спорил с ним, но Чеда не убедишь, поэтому мы оставили попытки. Мне тяжело спорить с братом, поэтому я решила, что стоит подчиниться тому дьяволу, который смутил его – и я просто стараюсь поддерживать его и любить.

Я почувствовала такую любовь к Лайзе, что мое решение сделать все возможное, чтобы избавить ее от боли и унижения, укрепилось.

– Он рассказал мне, что хотел бы заняться издательским делом, – сказала я.

Она улыбнулась, смахнув слезу.

– Да, и я уверена, что это у него получилось бы. Но не важно. Полагаю, немногим в этой жизни дано счастье делать то, что они желают, так что нужно взять от жизни все возможное. – Она отставила пустой стакан и отодвинула тарелку и полистала страницы блокнота. – Итак: в три миссис Фэрроу собиралась просмотреть рекомендации кухарок и горничных. Ты можешь это взять на себя, Кейси? Она довольно занудная особа, а я не в лучшем настроении сегодня. Я могу допустить какую-нибудь бестактность.

– Ты себя плохо чувствуешь? – с тревогой спросила я.

– Боже упаси. Нет.

– Лайза, наверное, я чем-то тебя расстроила?

– Ни на секунду, и не гляди на меня с такой тревогой, милая Кейси. Со мной все в порядке. Просто я всегда немного рассеяна на первых порах, когда заявляется Сэм и привносит в наш порядок сумбур.

– Он немного… утомляет. Но ты не возражаешь? Думаю, ты привыкла к нему.

Она загадочно усмехнулась:

– С Сэмом спорить бесполезно. Или ты принимаешь его таким, какой он есть – или нет. Я это поняла, еще когда мне было пять лет.

На следующий день Сэм купил для себя собственный экипаж. В течение недели он два дня проводил в Лондоне – а в оставшиеся дни преследовал меня. Когда я уезжала из агентства в полдень, чтобы приготовить Чеду завтрак, Сэм уже поджидал, чтобы отвезти меня туда и обратно. Однажды я обнаружила, что преследователей двое: выйдя из агентства, я увидела Сэма, сидевшего на скамье возле церкви в компании полковника Брауна. День был холодным, погода нисколько не располагала к тому, чтобы сидеть и беседовать на улице, и Сэм, после того, как я обменялась с полковником приветствиями, отвез меня домой. По пути он сказал:

– Какой шустрый старый хищник. Рассказал мне, что только что совершил десятимильную прогулку пешком.

– Он выглядит очень молодо, – заметила я. – Как вы познакомились?

– О, он шел через пустошь, присел рядом и представился. – Сэм усмехнулся. – Он ничего не рассказал мне о своем стремлении стать дворецким, но сообщил, что знаком с тобой и Лайзой и видел нас в церкви. Кажется, весьма дружелюбен. Сказал, что много лет провел за границей и что лишь недавно вернулся в Англию. – Сэм посмотрел мне в глаза: – Как тебе здесь, милая? Тебе нравится новая жизнь?

– О, очень. Вы так добры. А теперь, умоляю, смотрите за дорогой, Сэм, или мы врежемся во что-нибудь.

В агентстве в ту неделю Сэм появлялся дважды. Он пригласил нас в кафе на чашку чая. Мы отказались и выпроводили его, потому что были в самом деле очень заняты. Я пыталась сделать вид, что он искал не моей компании, а Лайзы, поскольку они – друзья детства, и любыми способами старалась избегать оставаться с ним наедине, но с каждым днем мне становилось все яснее, что он глубоко привязан ко мне.

Возможно, это было заметно и Лайзе, но она не подавала виду и была со мной все так же приветлива и нежна; но к концу недели я пребывала в отчаянии. Сэм еще не начал ухаживать за мной, но у меня не было сомнений, что начнет; более того, можно было ожидать, что он сделает мне предложение. Я, конечно же, отказала бы, но оставить это в тайне не смогла бы. Лайза узнала бы. И даже если бы в один прекрасный день Сэм отнесся к ней не как к подруге, то все равно она была бы на положении второй. Эта мысль была для меня невыносима, и я испытывала странное сильнейшее чувство стыда.

Утром в воскресенье я проснулась рано и, лежа в постели, размышляла, что же мне делать. Я знала, что, если я попросту исчезну, Лайза будет скучать без меня. И если уезжать – нужно оставить какое-то объяснение? Но что я напишу? Я встала, умылась, оделась и сошла вниз готовить завтрак.

В три часа того же дня я получила предложение руки и сердца. Но не от Сэма Редвинга.