Черный рыцарь Белой королевы - Илья Александрович Шумей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Советник отрывисто кивнул и метнулся в ближайший коридор. С Танцем шутки плохи. Тем более с таким.
Одэзи по праву считалась одной из лучших танцовщиц, но даже для для нее представлялось крайне непростой задачей сосредоточиться и настроиться на нужный ритм в ситуации, когда в любой момент по тебе могут открыть огонь. В ее распоряжении имелось лишь несколько секунд. Жрица остановилась посередине холла, опустив руки и закрыв глаза. Она сделала глубокий вдох и полностью отрешилась от окружающего мира, нащупывая в себе нужные пульсации.
«Смерть! Смерть! Убей! Убей!»
С парадной лестницы за ее спиной донеслись крики и топот ног, но Одэзи даже не шевельнулась, в ее ушах уже звучал совсем другой хор голосов, которые требовали, приказывали, повелевали:
«Смерть! Смерть! Убей! Убей!»
Зов этот нарастал, превратившись в оглушительный грохот, от которого вздрагивало тело, и судороги пробегали по рукам и ногам. Нестерпимый зуд охватил все мышцы, истязая их неудержимым желанием сорваться с места и рвать воздух до тугого свиста. Одэзи стиснула зубы, заставляя себя терпеть и ждать, когда Танец поглотит ее полностью, когда его исполнению уже не будут мешать остатки ее личности.
«Сме-е-ерть!!! Убе-е-ей!!!»
Солдаты с винтовками наперевес ворвались в распахнутые двери и что-то закричали. Скорее всего, они велели девушке лечь на пол или что-то в этом роде, но Одэзи их уже не слышала. Ее больше не существовало. Остался только Танец.
«УБЕЙ!!!»
Навстречу Руорну выскочили двое охранников, и он чертыхнулся, спешно соображая, как ему поступить, но в это мгновение ему в спину будто ударила неведомая сила, бросив на пол и согнув в бараний рог. Он зажал ладонями уши, по которым колотили два тяжелых молота леденящего кровь ритма, и зашептал слова охранительной молитвы. Краем глаза он видел, как точно так же скрутило и несчастных охранников. Бедолаги корчились в судорогах, хватаясь скрюченными пальцами за горло, но тщетно. Теперь уже ничто не могло им помочь. Он зажмурил глаза.
Внезапный грохот выстрелов оглушил Возчева. От неожиданности едва не выронил рацию. Шум, крики, стрельба – все это, сжатое и сплюснутое до размеров маленького, закрытого пластиковой решеткой динамика, яростно шипело и верещало у него в руке.
– Барсук-1, барсук-1! – закричал полковник. – Что происходит?!
– Они… здесь! – задыхаясь, ответил кто-то на другом конце.
– Кто, кто? – Возчев затряс черную коробочку, словно выколачивая из нее признание.
– Точно не знаю, похоже, что Советник Руорн и с ним еще кто-то, девчонка вроде.
– Девчонка?! Жрица, что ли?!
– Откуда мне знать… Айв, назад! Назад, идиот, я прикрываю! – все потонуло в треске выстрелов из винтовки и пронзительном звоне гильз, сменившихся тяжелым дыханием и топотом ног.
Возчев выскочил из домика охраны и, бросив короткий взгляд в сторону жилых корпусов пансионата, откуда доносились приглушенные звуки перестрелки, и закричал, обращаясь на своих обеспокоенно переминающихся солдат:
– Что стоите, болваны?! Гоните туда и помогите ребятам! – полковник повернулся к бронетранспортеру. – И вы тоже, не стойте как памятник! Поехали уже!
Услышав за спиной шум, он обернулся и увидел, как ожидавший за шлагбаумом Секретарь посольства нырнул в свой черный лимузин, который немедленно дал задний ход и рванул за поворот. Теперь стало абсолютно очевидно, что он всего лишь отвлекал на себя внимание охраны, облегчая Советнику проникновение на объект. Проклятье! Возчев снова схватился за рацию.
– Что у вас там происходит, черт подери?! – его голос окрасился странными модуляциями, балансируя между яростью и истерикой. – Где Локано? Он цел?
– Неизвестно, – отозвался уже другой, задыхающийся голос. – Руорн вроде бы на втором этаже, а мы застряли в центральном холле. Тут буянит эта ведьма!
– Вы что, целой ротой не можете справиться с какой-то монашкой?! Что она там делает?!
– Будь я проклят, если знаю! – щелкнул передернутый затвор. – Она как будто… танцует! То исчезает, то появляется тут, там… мы не можем в нее попасть! А ребята один за другим просто падают замертво и уже не поднимаются… Макс! Ты что, с ума сошел?! О, Господи!!! – снова загрохотала винтовка, но быстро смолкла. Послышался непонятный шум, потом кто-то не то крякнул, не то кашлянул. С лязгом упало что-то металлическое.
– Барсук-1, вы меня слышите? Барсук-1, ответьте! – закричал полковник, прижав рацию к самому рту, хотя уже понимал, что ответа не дождется.
Из динамика доносились все новые и новые очереди и крики. Возчев вслушивался в них, пытаясь понять, как развивается вышедшая из-под контроля ситуация. Но, чем внимательнее он слушал, тем сильнее становилось ощущение, что в грохоте выстрелов и разрывов гранат прослеживается некая закономерность, какая-то жуткая и безумная гармония. Все подчинялось странному ритму, словно невидимый дирижер руководил всем этим дьявольским оркестром, своей палочкой указывая, кому и когда нажимать на курок, и когда чья очередь издавать свой предсмертный крик.
Волосы зашевелились у Возчева на затылке. Выронив рацию, он попятился, зажимая уши руками и хватая ртом воздух, но мечущееся то вверх, то вниз безумное стаккато Смерти продолжало колотить его мозг раскаленной кувалдой. Уже немолодое сердце полковника скакало в груди в такт этой бешеной пляске. Ритм все нарастал, спиралью наматывая на себя все новые и новые партии автоматных очередей и человеческих воплей. В тот момент, когда это жуткое крещендо достигло максимума, сольным аккордом загрохотала автоматическая пушка бронетранспортера. В приступе паники стрелок просто поливал снарядами окна первого этажа, не разбираясь, где враги, а где свои. Тучи пыли и дыма окутали место действия, скрыв от посторонних глаз его развязку.
Канонада внезапно оборвалась, и вместе с ней оборвалось что-то и в груди полковника. В глазах у Возчева потемнело, и он рухнул на землю.
Эхо последнего выстрела заметалось по необъятному холлу, между изрешеченных колонн, разбитых кадок с цветами и россыпей осколков стекла. Обшарив все закоулки, оно метнулось вниз, к застывшей посреди фойе фигуре. Словно повернутая вспять ударная волна, что-то невидимое, бледная размытая тень, в одно неуловимое мгновение схлопнулась, нырнув назад, в коленопреклоненную Жрицу. Танец закончился.
Одэзи сдавленно вскрикнула и повалилась вперед, уткнувшись лбом в пол. Все ее тело пронзила резкая боль, словно его сначала разорвали на тысячу кусочков, а потом слепили обратно, забыв вколоть болеутоляющее. Девушка застонала.
Чьи-то руки обхватили ее, крепко обняв и прижав к груди.
– Все в
