«Посмотрим, кто кого переупрямит…» - Павел Нерлер

Из событий – Саша нашел в архиве любимый мной перевод О. М. (впрочем, это почти что не перевод – вроде “Аймона”) сказания об Алексее. Точнее, это кусок – плач по Алексею[500]. По-моему, замечательно. И многое объясняет и в стихах, и в жизни.

Мне тоже трудновато переносить фокусы климата, но я, конечно, не так на них реагирую, как вы. В моем возрасте лишь бы не получить смертельную простуду.

Как братишка – Витя? Как Инна и Ира? Кланяйтесь всем от меня. Жалко, что я Иру не видела. Она мне очень нравится. Как она устроилась? Никушке тоже сердечный привет. Хотела ехать в Ленинград, но Анна Андреевна сбежала в Комарово. На два дня ехать, да еще с вокзала на вокзал у меня уже сил нет.

Целую вас крепко. Н. М.

Не забывайте.

Н. Я. Мандельштам – И. Д. Рожанскому и Н. В. Кинд 12 мая <1963 г., Псков>

Дорогие Иван Дмитриевич и Наташа! (Боже! Надо было сначала написать – женщину – Наташу! Но она мне простит мою старческую слабость к мужчинам.) Спасибо большое за книгу. Она меня очень обрадовала. Ведь я, между прочим, языковед, а там много вещей, нужных языковеду. Да и для поэзии там есть кое-что.

Была в Ленинграде. Видела Анну Андреевну. Велела вам кланяться, если буду вам писать. Она мне сказала, что Наташа приедет летом. Правда?

Наверное, очень мило, как дочка[501] ходит в школу. В мое время это тоже называлось école primaire[502], и я ходила туда в таком же возрасте, как ваша дочка. Хорошо она уже говорит? Это уже на всю жизнь. Мне помнится, что я заговорила в первый же день, но немножко огорчилась, потому что знала уже немецкий и английский, и помню ужас первой минуты: еще один язык! Это я вышла одна на улицу в Лозанне (сколько в ней “н”?) – где-то в “Oushi”[503]. Так? 56 лет тому назад. Осенью, дети играли в стукалочку[504] – и я подхватила первые слова. Смешно…

Летом я буду в Тарусе. Куда вы поедете? Очень рада, что вам понравился Вадим Леонидович. И Ольга Викторовна[505] душка.

Анна Андреевна написала 4 стихотворения. Довольна. У нее толпы народа. У меня там тоже было полно людей, зато в Пскове я отшельница – никого, кроме студентов и двух-трех преподавателей. Редкий случай – у меня дружба с кафедрой литературы. Этого никогда не бывало.

Зря вы не интересуетесь психологией. Это грандиозная область (наш Выготский[506] и структуралисты). Но и мне интересно кое-что в философии – например, бердяевский Достоевский[507]. Говорят, интересно.

Жму руку. Наташу целую. Надеюсь на встречу.

Н. М.

До июля я в Пскове (Почтамт, востр.). Потом в Тарусе (Калужская, Либкнехта, 29). Рада буду получить весточку.

Н. Я. Мандельштам – И. Д. Рожанскому <1963 г., Таруса>

Дорогой Иван Дмитриевич!

Слышала, что вы и Наташа приедете в отпуск. Была бы очень рада вас повидать, но, вероятно, с октября буду в Пскове. Хотите меня очень обрадовать? Я мечтаю об одном подарке. Моя невестка[508] – интересная художница – осталась без материалов. Она мечтает о пастели. Любого качества, любой пастели… Очень тяжело видеть, как настоящий художник мучится[509] без материала. И она действительно хороший художник и друг моих любимцев. Если вы мне друг – помогите, привезите ей хоть немного этого добра, и я вам тоже подарю кучу игрушек, которые вас порадуют. Я изредка читаю ваши письма, но обращенные, к сожалению, не ко мне, а к Мише, к Леве[510] и к другим вашим друзьям. Рада бы получить от вас весточку. Надежда Мандельштам.

Н. Я. Мандельштам – И. Д. Рожанскому <1963 г., Таруса>

Дорогой Иван Дмитриевич!

Спасибо вам и Наташе за подарки, особенно за пастель. Если бы вы подольше здесь побыли, вы бы зашли к Евгению Як<овлевичу> посмотреть, стоило ли привозить пастель его жене. Она настоящий прекрасный художник, друг всех тех, кого поминали лихом.

Когда вы, наконец, вернетесь? Пора… Н. М.

Н. Я. Мандельштам – Ю. М. Живовой 1 декабря <1963 г., Псков>

Юленька! Спасибо за подарочек.

Хоть бы вы меня иногда вспомнили и отозвались.

Н. М.

Н. Я. Мандельштам – Ю. М. Живовой 29 декабря <1963 г., Псков>.

Юленька! Спасибо вам за дружбу, за всё и за подарки. Я пишу Нике, что нужно было, чтобы вы все подросли, чтобы разбить то страшное одиночество, в котором были мы с Анной Андреевной. Только сейчас вокруг нее настоящие друзья (раньше это было совсем не то, хотя шум был всегда).

Я рада, что вы поднялись, и рада, что я дожила.

Н. М.

Н. Я. Мандельштам – И. Д. Рожанскому 26 июня <1964 г., Таруса>

Дорогой Иван Дмитриевич!

Я очень хочу, чтобы Вы приехали хоть на несколько дней.

Если Вы приедете один, будьте моим гостем. Положить я вас, правда, могу только на террасе. Но кормить и поить буду вполне гостеприимно. Или возьмете на два-три дня комнату или койку в гостинице, а остальное у меня.

Н. М.

Мой адрес: Таруса Калужской, ул. К. Либкнехта, 6, кв. 6.

Н. Я. Мандельштам – Ю. М. Живовой <не ранее июля 1964 г., Таруса>

Юленька! Вспомните, что вы обещали мне хоть изредка писать.

Был у меня Ив<ан> Дм<итриевич>, очень трогательный.

Мы нарушили обет молчания и перекинулись словечком о вас.

Я очень по вас скучаю и целую вас. Н. М.

Н. Я. Мандельштам – Ю. М. Живовой <не ранее июля 1964 г., Таруса>

Юленька! От жары текут ручки, а я просто умираю. Получили ли вы бумажку, т. е. заявление в бухгалтерию Гослита? Я послала из Москвы. Если нет, скажите по телефону Варюше. Можете вы приехать чуть-чуть отдохнуть? Была бы рада. Н. М.

Либкнехта, 29.

Н. Я. Мандельштам – Ю. М. Живовой 11 сентября <1964 г., Таруса>

Юленька! Напишите мне, ради бога, что с Иваном Дмитриевичем. Я очень огорчена, что он даже ничего не ответил на мой робкий запрос.

Передали ли вы письмо Мише[511]? Я бы предпочла, чтобы нет… Злое.

Сейчас у меня тишина. Я одна. Рада была бы, если бы кто-нибудь выбрался ко мне. Очень сейчас хорошо, чисто, тихо, и всюду пустые кровати.

Я буду у Поли[512] до конца сентября. Поцелуйте Никочку.

Елена Михайловна (моя Фрадкина) все-таки уехала, <стало> спокойнее. Женька – прелесть. Не забывайте его, не то он одичает. Целую. Н. М.

Таруса Калужской, Либкнехта, 29.

Н. Я. Мандельштам – И. Д. Рожанскому 23 сент<ября 1964 г., Таруса>

Дорогой Иван Дмитриевич!