Grace. Автобиография - Майкл Робертс

Когда Марта Стюарт увидела этот выпуск, то без памяти влюбилась в очаровательных кошек на фотографиях Стивена Майзела, которые крались по волосам Карен или летали по воздуху. Она позвонила мне и попросила познакомить ее с заводчицей, у которой потом купила двух котят. Как я слышала, они частенько принимают с ней ванну.

Позже Марта позвонила мне снова, объяснив, что собирается делать посвященную кошкам программу и хочет пригласить меня принять в ней участие. Конечно, я согласилась. Аудитория состояла исключительно из любителей кошек. Всех попросили прийти со своими питомцами на поводках (правда, я своих не повела – они у меня слишком пугливые). Двери студии заперли и объявили, что кошек следует поднять вверх по команде: «Кошки в эфире».

Было непривычно оказаться в окружении такого огромного семейства кошачьих. Мне показалось, что Марта рискует, пригласив столько кошек; я боялась, что она с ними не справится. Но кошки обладают удивительным свойством: если вы приводите их в чужое место, они, как правило, становятся тише воды. Марта упомянула о моей книге, и меня охватила гордость, когда на сцену вышла Пэм с кошками, которые фотографировались с Карен Элсон и с которых, собственно, все и началось для Марты и ее персов – Принцессы Пион и Императрицы Тан. Я всегда неохотно хожу на телевидение, но была совершенно счастлива в этом кошачьем раю и даже не замечала обращенных на меня камер.

После шоу, которое, как мне кажется, прошло удачно, Марта спросила, можно ли воспользоваться моими услугами стилиста для ее будущих программ. Мне все-таки удалось выкрутиться. Я прекрасно знала, что у нее свой взгляд на то, как она должна выглядеть, и во избежание конфликта отказалась. Несмотря ни на что, мы остались друзьями. Между кошатниками всегда существует незримая связь, во всяком случае, глубокое взаимопонимание.

О прошлом и настоящем

Глава XIX,

в которой прошлое становится настоящим, настоящее уносится в прошлое, наша героиня осваивает «цифру» и наконец-то примиряется с компьютерами

Еще до моего прихода в американский Vogue в 1988 году, когда я работала у Кельвина Кляйна, мы с Дидье занялись поисками загородного жилья в окрестностях Нью-Йорка. Как и многие другие иностранцы, живущие и работающие на Манхэттене, мы прочувствовали на себе все «прелести» лета в большом городе. На улице становится так жарко, что раскаленный воздух обжигает легкие, а заточение в офисе при включенном на полную мощь кондиционере чревато обморожением. Многие из наших друзей возвращались отдохнувшие и посвежевшие после выходных, проведенных в загородных поместьях или арендованных домах Хэмптона, – так что мы тоже решили попытать счастья.

Поиски оказались долгими. Нам не хотелось уезжать далеко от города или тратиться на слишком дорогое жилье; мы не привыкли к роскоши и богемному образу жизни, как это принято в мире моды. В конце концов мы нашли идеальный домик в Хэмптоне неподалеку от моря, поскольку Дидье обожает парусный спорт. Он еще больший фанат лодок, чем я в молодости.

Дом был современным и прятался в конце тупиковой улицы в городке Уэйнскотт. К нему прилегал небольшой сад, а за садом открывался лес. Мягко говоря, постройка была ничем не примечательной. Я всегда рисовала в воображении что-то более симпатичное, наподобие тех старинных деревянных домиков, что показывают в кино. Но теперь за них просят целое состояние, да и остались они лишь вдоль оживленных и шумных автотрасс – а это табу для меня, Дидье и нашего кошачьего семейства.

Со временем загородный дом, который мы первоначально рассматривали только как привал на пути к чему-то более достойному, стал важной частью нашей подчеркнуто уединенной жизни (мы редко выходим в свет) и настоящим раем для кошек. Что же касается сада, который выдержан в типично деревенском стиле, для меня он стал островком Англии с ее буйством зелени. Мы с самого начала посадили на заднем дворе несколько бамбуковых саженцев, так что теперь, когда я выглядываю из окна кухни, передо мной шумит густой лес, в котором скрываются два небольших деревянных бунгало, увитых плющом. Одно из них служит летней столовой, а в другом останавливаются гости.

В главном здании, где я пытаюсь поддерживать порядок, несмотря на страсть Дидье к покупке книг, мне наконец удалось осуществить давнюю мечту: я повесила вдоль стен ряды полок и уставила их фотографиями в рамках – в основном черно-белыми. Это работы моих любимых фотографов прошлых и нынешних лет. Поскольку фотографии заняли все свободное пространство, несколько лет назад я начала складывать их, тщательно упаковав в пузырчатую пленку, в свободной гостевой комнате. Пришлось выстроить целый ряд шкафов вдоль одной из стен. По мере накопления фотографий – к которым прибавились несколько больших картин маслом, ковры американских индейцев, мой антикварный портновский манекен и швейная машинка – я обнаружила, что комната превратилась в кладовку, подобно родительскому дому в Уэльсе.

Недавно я все-таки попыталась навести порядок в этой комнате и разобрать фотографии, которые уже так слежались, что их невозможно разлепить; а заодно перетряхнуть и какие-то случайные предметы – вроде старомодного факса и гигантской книги о Мухаммеде Али, которую я подарила Дидье на день рождения, а также еще более внушительного тома «Сумо» Хельмута Ньютона, к которому прилагается столик-подставка. Я подумала: исполнится ли когда-нибудь моя мечта построить нечто крупнее сарая на том небольшом клочке земли, что мы купили через дорогу, и аккуратно разложить и сохранить там все красивые фотографии и предметы, которые я любовно собирала на протяжении многих лет? Но потом, как это всегда бывает, мой хозяйственный пыл угас под наплывом воспоминаний, которые каждой фотографией уносили меня назад по аллее памяти, отвлекая от сегодняшних дел…

Мода так изменилась за время моей жизни. Сегодня, бывая на показах, я нередко задаюсь вопросом: «Кто все эти люди?» Такое впечатление, что они стекаются отовсюду, и на девяносто процентов это незваные гости, праздные зеваки. Иногда мне кажется, что я «последний из могикан», кто приходит на шоу ради удовольствия посмотреть на красивую одежду, а не для того, чтобы засветиться в модной тусовке – куда меня всегда пытаются затащить, а я отчаянно сопротивляюсь. И ведь каждый норовит высказать свое мнение! До появления телевизионных интервью и кинокамер люди не были такими словоохотливыми. Но теперь, приходя на показы, они только и делают, что говорят, и говорят, и говорят. Или позируют перед камерой, отвечая на идиотские вопросы.