Фехтовальщица (СИ) - Смородина Татьяна

— Сильнее посылайте вперед рапиру, де Жано! Или все мужское вы потеряли, лежа под господином де Зенкуром?

Все загоготали, а Женька сердито сверкнула глазом. После поединка она села на скамью. Ей хотелось лечь, но она не знала, как оценят этот странный отдых насмешливые фехтовальщики, поэтому просто привалилась к стене. Саднила пятка, натертая на пробежке.

— Вы хорошо дрались, — сказал, присевший рядом, де Вернан.

— Сейчас или возле конюшни?

— И возле конюшни тоже, — засмеялся дворянин. — Де Зенкур здесь известный задира! Это хорошо, что вы ему не спустили, а то бы вас просто заклевали… О, смотрите, какую превосходную защиту взял д’Ангре!

Д’Ангре — худощавый юноша с греческим носом, дрался не только умно, но и красиво. Это получалось здесь не у всех. Впрочем, де Санд красивостей в бою не поощрял.

— Не играйте рапирой, Эмильен! Ваша цель — производить впечатление не на столичных дамочек, а на противника!

После спаррингов занятия закончились. Разъезжаясь, фехтовальщики перебрасывались солеными шуточками и весьма непристойно поругивались, но даже при этом продолжали обращаться друг к другу на «вы» и прямо держать корпус.

Де Санд снова предложил Женьке остаться пообедать. Она не нашла веской причины для отказа и, когда они расположились за столом, он вновь сосредоточил на девушке свой пронзительный зеленый взгляд.

— Как вам занятия, Жанен? Не тяжелы? Вы довольны или, может быть, уже решили перейти на приватные уроки?

— Нет, я доволен и на приватные уроки не перейду, сударь.

— Еще бы! Двенадцать молодых парней!

— Сударь! — вскочила со стула фехтовальщица.

— Ладно-ладно, сядьте, де Жано! Я пошутил. Вы держались достойно. Я тоже вами доволен. Ешьте. Мой повар отлично готовит.

Женька села. Повар, в самом деле, готовил хорошо, и скоро вкус пищи поглотил собой все другие ощущения. Де Санд, сверкая зелеными искорками в глазах, тоже ел с удовольствием и с блеском держал установленную дистанцию. К обеду присоединился Франкон, но тон беседы почти не изменился. Франкон был другом де Санда еще с их службы в армии, жил в доме и считался своим человеком. Он знал «особенность» нового ученика и тоже был готов поддержать ту игру, которую этот ученик вел со своим учителем.

— Вы сами придумали эти круги и разминку? — спросила де Санда фехтовальщица.

— Не совсем. Идею подал Арно Реньяр.

— Фехтовальщик?

— Охранник. Парень был умный, отчаянный.

— Был? Он погиб?

— Да.

— Во время охраны?

— Если бы! Связался с парижскими бандитами. Его поймали и повесили. Арно Волк. Может, слышали?

— Да, слышала. У него был брат. Вы застрелили его тогда… у реки. Мне сестра рассказывала.

— А, тот чернявый! Ну, теперь понятно! Одна, значит, кровь! А ваша сестра все еще жалеет этого бандита?

— Нельзя стрелять… в спину безоружному.

— Не в спину, а в голову. И почему бы не стрелять, если это голова дурная? Помнишь, сколько мы таких голов положили в последнюю компанию, Ален? — повернулся к Франкону Даниэль.

— Интересно, что вы испытываете, когда убиваете? — хмуро посмотрела на де Санда девушка.

— То же, что и все — удовольствие.

— Вы… вы серьезно?

— Да, но еще большее удовольствие я испытываю, когда убивать не приходится, поэтому не смотрите на меня, как на Жиля де Реца, Жанен. Вы, как я понимаю, и сами пришли сюда, чтобы научиться отправлять к праотцам негодные души. Или там, откуда вы приехали, воюют только с чучелами? Где вы занимались раньше, мой друг? — спросил де Санд.

— На родине. Меня обучал отец.

— Странная прихоть.

— Почему?

— Вы сами знаете почему? — прищурил зеленый глаз Даниэль. — Ведь вы здесь особенный юноша, так?

— Так. А вы? У вас давно это школа?

— С тех пор, как получил приличные наградные. Я давно хотел создать свою школу.

— А за что были наградные?

— За одну лихую, но дурацкую вылазку в последнюю кампанию. Залезли на спор с этим «королевским шутом» де Шале в расположение врага, порезали восемь человек и вернулись. Я даже не был ранен, только маркизу задели шпагой то ли грудь, то ли плечо…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Грудь… то есть…

Женька испуганно глянула на де Санда, а тот даже прекратил жевать. Франкон наклонил голову и кашлянул в кулак.

— Откуда вы знаете? — спросил Даниэль. — Вы дружите с фаворитом короля?

— Он говорил… моей сестре.

— Так это она с ним «дружит»?

— Дружила.

— Вот как?..

Де Санд молча выпил вина, без улыбки посмотрел на Женьку, а потом продолжил:

— У вашей сестры не слишком хороший вкус.

— Вам не нравится де Шале?

— С какой стати он должен нравиться кому-то кроме глупых блудливых фрейлин? Придворная кукла, игрушка короля, который иногда не знает, кем разбавить свою скуку…

— Даниэль, — качнул головой Франкон.

— Я не боюсь шпионов, Ален, и всегда презирал королевских фаворитов!

— Вы несправедливы, Даниэль, потому что ревнуете к нему нашу необыкновенную госпожу же Бежар, — попытался урезонить друга Франкон.

— Да, это тоже есть, но я не намерен сдаваться! Маркиз, как и все фавориты, когда-нибудь зарвется и плохо кончит! Тогда ваша сестрица, господин де Жано, сможет обратить внимание на что-то более ее достойное!

— То есть, на вас? — спросила фехтовальщица.

— Почему бы и нет? Я так же любим женщинами, недурен собой и предпочитаю не показывать спину врагу! К тому же мое имя знают не благодаря капризу короля. Я сделал его сам, хоть это многим и не нравится! У меня дело, и я крепко стою на ногах!

— Но господин де Шале… Я знаю, что он тоже занят, у него тоже дело. Он — Старший Смотритель королевского гардероба, — возразила Женька.

Де Санд захохотал.

— Спасибо, Жанен, вы рассмешили меня! Дело! Смотритель королевского гардероба! Хорошо еще, что не смотритель королевского горшка! А, Франкон?

— Не стоит так, Даниэль, — улыбнулся Франкон. — Это одна из самых почетных должностей в Лувре. Смотритель королевского горшка получает за день столько, сколько вы за месяц занятий. Вы разве не знаете, какая идет борьба за такие должности при дворе?

— Не борьба, а склока, где побеждает не сильнейший, а подлейший! Так что выбор вашей сестры, господин де Жано, по всему, был не слишком удачен.

— Я знаю, но она не думала выбирать. Так… так получилось.

— Это понятно, — усмехнулся де Санд. — Ведь если и попрощаться с поднадоевшей девственностью, так уж лучше с королевским фаворитом, чем, например, с простым солдатом, а? Это правда, что вы отказали в этой почетной обязанности Эжену Годье? Он был очень обижен, поверьте!

— Идите вы к черту, сударь! — вскочила возмущенная фехтовальщица и под громкий хохот де Санда уехала домой.

Упражнения на выносливость

Вернувшись на фехтовальную дорожку, Женька, наконец, избавилась от той смуты в душе, которую устроило в ней близкое присутствие Генриха де Шале, и ей казалось, что она счастлива. На вершине этих пьянящих ощущений она бросилась делать добро, — ей хотелось, чтобы другие тоже были счастливы, как и она. Она дала денег Жильберте и велела нанять плотника, чтобы тот надстроил кровать, где спала вся ее семья.

— Это будет какая-то странная кровать, сударь, — с сомнением покачала головой Жильберта. — Соседи и так шушукаются, особенно улица Бакалейщиков.

— Почему?

— Все знают, что вы брат той девушки, которую Фише назвал ведьмой, а теперь еще эта странная кровать.

— Делайте, как я сказал, Жильберта, и ничего не бойтесь. Если будет нужно, я встану на вашу защиту. Вот, возьмите еще денег на дрова и башмаки для Ксавье. Он у вас, смотрю, почти босой бегает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— О, сударь!..

— И пожалуйста, не возражайте, а то я на другую квартиру съеду.

— Нет-нет, я все сделаю, как вы сказали, сударь.

— Теперь, где ваш Мишле? Мне нужно купить ему мула.

Женька поехала на рынок и купила Мишле мула. После, используя недалекого парня, как своего двойника, она заказала себе два костюма: повседневный и выходной. Мишле был похож с ней по фигуре, и именно с него портной снял мерки. Нежелание снимать мерки с себя девушка объяснила своей застенчивостью.