Змей Искуситель. Исцеление - Мариза Сеймур

ты мертва. Приставала ко мне, но я выставил ее за дверь и еле отмылся от ее удушающего запаха. Никогда не чувствовал себя так грязно.

— Зачем ты мне это говоришь?

— А надо было скрыть?

Натали закрыла лицо ладонями. Щеки горели, сердце билось в неистовом ритме. Невозможно.

— Мне стыдно, Натали. За связь с Элизабет в прошлом.

— Я так понимаю, у вас не один раз был?

Господи, Нэт, что ты делаешь? Зачем тебе это?

— Она нравилась мне, не скрою. И манипулятор она высшего уровня. Я видел синяки на ее лице и теле и уговаривал уйти из семьи ко мне. Обещал, что защищу ее. Но она выбрала Алекса. В день смерти Елены она пришла ко мне. После того… случая, она выдвинула условие, что если я помогу избавиться от ее отца, она будет моей навсегда.

— И что ты? — Натали слушала с особым мазохизмом.

— Послал ее к черту, я говорил тебе уже. Но один раз, как видишь, очень многое решил. А я даже не предполагал, что ребенок мой. Она наплела историю про какого-то парня, покончившего с собой. И я ей верил. Со временем, конечно, очарование ею прошло. Она заявилась сегодня ко мне с намерением выполнить обещание быть со мной. Я поймал себя на мысли, что мне стыдно. Стыдно за прошлое и за то, что ты вынуждена проживать со мной. Вот, к примеру, нормальный любящий мужчина молчал бы. А я не могу. Будто если промолчу, то предам тебя.

— Не надо молчать. Просто… мне больно. Хочется язвить и наговорить кучу гадостей. Но я борюсь с собой. Я все понимаю и готова жить дальше. Но если Элизабет еще раз протянет к тебе руки или захочет забрать Дейзи, я могу за себя не отвечать, — пригрозила Натали

— Вот поэтому я и хочу показать всему миру, что я люблю тебя, что ты жива и мы скоро поженимся, — он только ласково отнял ладони от ее лица. Погладил ее руку. Прятал взгляд. Натали, как никто другой, прекрасно понимала чувство стыда за прошлое. Он боялся, что она испытает отвращение к нему.

— Я хочу спросить Алекса, нравилась ли я ему когда-либо, — Натали мстительно улыбнулась, поймав гневный взгляд антрацитовых глаз. Никаких золотых искорок. Только холодная ярость и желание убивать. — Я смотрю, у вас одинаковый вкус относительно женщин.

— Он держал от тебя руки подальше только потому, что считал тебя кузиной. И это ему спасло жизнь. Я же не слепой, вижу, как мужчины смотрят на тебя.

— Что? — Натали расхохоталась. — Ты сам называешь меня ведьмой. Все вокруг всегда бегали от меня. Боялись поломанных рук. Или ног. Один ты не испугался.

Ройс во время их недавней поездки в Боготу по делу Андерсена рассказывал Джону, что все мужчины в ФБР обходили Натали стороной. Во время тренировок она дралась с мужчинами наравне, заставляя их корчиться от боли на спортивных матах. А во время общих встреч не стеснялась выкручивать руки, если кто-то до нее касался. Джону тоже от нее доставалось, но делала она это нецеленаправленно.

— А разве какая-то обычная женщина, не ведьма, смогла бы быть со мной? У тебя есть удивительная способность превращать меня из хладнокровного монстра в живого и любящего человека.

Натали застыла с куском пиццы у рта.

— У тебя было много женщин, помимо меня, — возразила она. Сыр и долька помидора шмякнулись на тарелку.

— Я не знаю, что ты подразумеваешь под словом “много”. Но те, что были, никогда по-настоящему не принадлежали мне. А ты сама ко мне пришла. Добровольно, — напомнил Джон.

Натали сглотнула. Тогда в Хэмптонс она приехала к нему. И в офис пробралась. Их первый поцелуй… И секс… Прости господи, безумный, потрясающий, жаркий… Он не делал первых шагов напрямую, подначивал, но она добровольно сама шла к нему и соглашалась на все его условия.

У нее есть своя темная сторона души, которая тянулась к Змею, искусителю и чудищу. Его остерегались и обходили стороной, а она только с ним чувствовала себя в безопасности. Она бросила все, сама пришла к нему, обнаженная, израненная, потерянная. Он излечил ее и полюбил, а она взамен подарила ему свою любовь и душу. Вкусив новый неизведанный плод — взаимные чувства, Змей стал в тысячу раз сильнее, смелее. Способный горы свернуть ради счастья в глазах своей Ведьмы

— Мы не можем вычеркнуть прошлое, Джон. Оно так или иначе повлияло на нас и толкнуло друг к другу. Ты знаешь, чтобы не произошло, мы будем вместе через это проходить. Не без ран и боли. Я очень ценю в тебе то, что ты всегда честен со мной. Твое прошлое не делает тебя в моих глазах хуже, но и свою реакцию я порой не могу контролировать. Мне, к сожалению, достался нрав и ужасный характер моей матери.

Натали рассказала о последнем воспоминании об Ариане перед самым взрывом вертолета и о том, что почувствовала сегодня нечто подобное. Джон внимательно слушал, только держал ее руку в своей и не перебивал. Понимал, что ей нужно выговориться.

— Джон, когда все закончится, ты планируешь присоединиться к Конте? Пообщаться с Сальваторе и его семьей?

— Я пока не думал об этом. А тебе не терпится заполучить фамилию Конте?

Натали закатила глаза. Вот же ж невыносимый.

— Я не знаю, что будет дальше, Натали. Пока что мне нужно разобраться с делами Андерсена и моего отца.

— Сальваторе имеет право знать обо всем.

— Как и Тони Бонаци, — согласился Джон. — Его отца же тоже твой дедушка прихлопнул.

— Что?!

— Извини.

— Как мог этот человек, которого все любили, пролить столько крови? — возмутилась Натали. Верить не хотелось в этот ужас.

— Вот видишь сколько призраков в доме Конте, — усмешка Джона вышла кривоватой. — Поэтому и говорю — разберемся позже.

— Анна предупреждала меня о Конте. Но она не знала, откуда конкретно ветер дул.